Джон Норман - Мечники Гора

Пертинакс как-то съёжился и уставился в пол перед собой.

Тогда я встал, подошёл к своему мешку, покопался в вещах, ища то, что мне было нужно, а затем вернулся и встал перед Константиной, всё так же стоявшей на коленях. Я намотал её волосы на кулак и, когда она вскрикнула, повернул руку, прокрутив блондинку вокруг оси, бросил её на спину, и тут же переступил через её тело и опустился на колени. Рабыня беспомощно задёргалась, придавленная к полу моим весом. Она дикими глазами смотрела на меня, когда я заталкивал плотно сложенную тряпку ей в рот. Затем, перевернув её на живот, я закрепил кляп на месте, закрепив завязки на её затылке. После этого я, заломил руки женщины за спину, скрестил её запястья и стянул их верёвкой. Точно так же я поступил с её лодыжками, после чего притянул их и привязал вплотную к запястьям. Такой способ связывания, надо признать, крайне неприятен. Закончив со связыванием, я поднял Константину, вынес наружу и бросил в кучу сухих листьев в нескольких шагах от входа хижины. Оставив её одну в темноте, я вернулся назад, сел со скрещенными ногами на прежнее место и, пристально посмотрев на Пертинакса, сказал:

— У меня нет никакого интереса убивать тебя, но мне кажется, мы должны поговорить.

— Конечно, — согласился он.

— Признаться, я сомневаюсь, что Ты — гореанин, — начал я. — А вот то, что Ты не из Порт-Кара, и не лесничий, знаю точно. Мы с моей рабыней были высажены на том пляже неслучайно, и несомненно нас должны были встретить. И, какое совпадение, появляешься Ты, естественно, случайно. Не верю я в такие совпадения и случайности. На кого Ты работаешь?

— На неких людей, — неопределённо ответил Пертинакс.

— На Царствующих Жрецов? Или на кюров? — уточнил я своё вопрос.

Разумеется, Царствующие Жрецы знали координаты приземления корабля Пейсистрата, но, точно так же, это знали и кюры, ведь именно через них координаты безопасного места посадки были переданы работорговцу.

— Я ничего не знаю, ни о Царствующих Жрецах, ни о кюрах, — заявил Пертинакс. — Разве они не мифические существа?

— Нет, — хмыкнул я, — точно не мифические.

— Люди, — повторил Пертинакс, — некие мужчины.

— А эти мужчины, служат Царствующим Жрецам или кюрам? — настаивал я.

— Это мужчины, — стоял на своём он. — Больше я ничего не знаю.

— Не думаю, что Ты боишься незнакомцев, прибывающих в эти леса на галерах, — предположил я. — Подозреваю, что тебе о них что-то известно.

Хозяин хижины промолчал, и тогда я продолжил:

— Объясни мне что это были за тарны.

— Они из Тентиса, — ответил Пертинакс. — По крайней мере, большинство из них. Некоторые их других мест.

Тентис — один из высоких гореанских городов, расположенный к северо-востоку от Ко-ро-ба и славящийся своими стаями тарнов.

«Тентис, славящийся стаями тарнов» — это точно такое же устойчивое выражение, как «Великолепный Ар», или «Ко-ро-ба, башни утреней зари», или «Порт-Кар, бриллиант сверкающей Тассы» и так далее.

— Откуда Ты знаешь, что они не были осёдланы? — спросил я.

— Они взрослые, но молодые и не обученные, — сообщил мой собеседник. — Немногие, разве что опытные тарнстеры или крутые тарнсмэны, осмелились бы приближаться к ним в их теперешнем состоянии. Они связаны в караван длинными верёвками. Их доставляют в точку рандеву в лесу.

— Около Александры, — подытожил я.

— Да, — кивнул он, поражённо уставившись на меня.

— Здесь какая-то тайна, — сказал я. — Не хочешь поведать о её природе?

— Я знаю очень немногое, — развёл руками Пертинакс, — но я могу организовать тебе встречу с теми, кто знает больше.

— Из того что Ты сказал, я могу заключить, — сказал я, — что в том лесу на берегу моря, Ты мог ждать не меня, а неких других.

— Они находятся в лесу, — кивнул он. — Но они не придут сюда. Я отведу тебя туда через два дня.

— Твоя рабыня, — заметил я, — крайне нуждается в том, чтобы призвать её к порядку.

— После того, как Ты обошёлся с ней этим вечером, — усмехнулся Пертинакс, — я больше чем уверен, что она гораздо лучше чем прежде узнала о том, что она — женщина.

— Очень жаль, — хмыкнул я, — что некоторым женщинам нужно напоминать об этом.

— Она думает о себе, как о мужчине, — сказал он.

— Она сильно ошибается, — заверил его я. — Следует помочь ей пересмотреть её взгляды.

То, что она была женщиной, любой мог увидеть с первого взгляда, даже если сама она этого умом не понимала.

Конечно, она была отлично сложена, и, на мой взгляд, после некоторого обучения и осмысления того, чем должна быть рабыня, могла бы иметь хороший спрос.

Интересная вещь, подумал я, эта Книга Женщины. Сколь немногие решились открыть эту книгу. Неужели она так надежно запечатана? Так ли трудно взломать эту печать и открыть обложку? А сколько самих женщин побоялось открыть эту книгу и прочитать то, что в ней написано. Но находятся и те, пусть немногие, кто осмеливается, с любопытством и трепетом, открыть книгу и начать читать то, что там написано. А затем, страницу за страницей, они просматривают древний текст, и внимательно вчитываясь в строки, обнаруживают в них себя. Только я думаю, что в той книге нет заключительной страницы, потому что это книга без конца, потому что это — Книга Женщины.

— Она ведь с Земли, не так ли? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул Пертинакс.

— Как и Ты сам?

— Да, — не стал отрицать мужчина. — Но, нетрудно догадаться, что Ты и твоя рабыня тоже оттуда. Судя по акценту.

— Английский, — признал я.

— Я так и подумал, — усмехнулся Пертинакс.

— Ты канадец или американец? — уточнил я.

— Канадец, — ответил он.

— А твоя рабыня? — полюбопытствовал я. — Тоже из Канады?

— Нет, — покачал головой канадец. — Она американка, с восточного побережья Штатов.

— Превосходное место для отлова рабынь, насколько я понимаю, — заметил я.

— Возможно, — пожал плечами Пертинакс. — Мне трудно судить.

Мне вспомнилось, что Пейсистрат, попробовавший множество женщин разных стран и континентов, чрезвычайно лестно отзывался о нескольких регионах: Канада, Австралия, Англия, Франция, Германия, Япония, Тайвань, Гавайи, юго-запад, западное и восточное побережье Соединенных Штатов и ещё некоторые места. Ещё он говорил, что ему бывает приятно брать красивых, очень умных, рафинированных, цивилизованных женщин, которые, кстати, часто бывают недовольны своей жизнью, и даже по глупости пребывают в состоянии войны со своим полом, и преподать им их ошейники.

— Она из Нью-Йорка, — сообщил Пертинакс.

— Не правда, — не согласился я. — У неё другой акцент. Я жил там одно время.

— Тогда откуда-то ещё, — пожал он плечами.

— Вероятно, приезжая, — предположил я, — возможно, из Кливленда, Цинциннати, Чикаго, Лос-Анджелеса или Сан-Франциско.