Джон Норман - Мечники Гора

Переведя взгляд на её ноги, я поинтересовался:

— Тебе давали рабское вино?

— А что такое это рабское вино? — спросила женщина.

— Оно предотвращает беременность, — пояснил я. — Рабыни не должны размножаться беспорядочно. Когда и от кого они будут беременеть, решают их владельцы.

— Не давали мне никакого рабского вина! — заявила она.

— Жаль, — покачал я головой.

— Но я выпила то, что как мне сказали, было вином «благородной свободной женщины», — добавила Константина.

— Странно, — хмыкнул я, — учитывая, что Ты — рабыня.

— Но Вы же знаете, что я не рабыня! — прошептала женщина.

— Ах, да, — усмехнулся я, — просто иногда, глядя на твои ноги, я забываю об этом.

— Животное! — прошипела она.

— Однако это не имеет особого значения, — заметил я, — дали тебе выпить «вино благородной свободной женщины», или напоили рабским вином. Состав этих напитков, за исключением подсластителей, эквивалентен. На самом деле, активный ингредиент у них один — корень сипа.

— Не трогайте меня! — сжалась она.

— Да я и не собирался, — отмахнулся я.

— Я — девственница! — сообщила Константина.

— Это странно, — покачал я головой.

— Чему Вы улыбаетесь? — спросила женщина.

— Да так, ерунда, — усмехнулся я.

На некоторых рынках на девственниц имеется устойчивый спрос. Мне это всегда казалось немного странным. В любом случае рабыни-девственницы на Горе редкость.

— Вы думаете, что я непривлекательна? — поинтересовалась она.

— Думаю, что как свободная женщина Земли, — ответил я, — Ты весьма привлекательна.

— Так и есть! — заявила Константина.

— Я смотрю, Ты тщеславна, — констатировал я.

— Возможно, — не стала отрицать она, — но обоснованно. Моя красота очевидна. Это — реальность, не подвергаемая сомнению.

— Вижу, — хмыкнул я.

— Я красива, — сказала Константина. — Я чрезвычайно красива!

— Для свободной женщины Земли, — повторил я. — Но тебя ещё даже не открыли.

— Не открыли? — удивлённо переспросила она.

— Для удовольствий мужчин, — пояснил я.

— Теперь понимаю, — ледяным тоном сказала моя собеседница.

— Но что ещё важнее, — продолжил я, — Ты ещё не была разбужена, смягчена и сделана чувствительной. Твоё тело пока ещё остаётся чистым листом. Ты пока ещё ничего знаешь о чувствах, о тонких ощущениях. Прислушайся сейчас к чувству верёвки на твоих запястьях.

Она вздрогнула.

— У твоего пола есть горизонты и перспективы, — сказал я, — эмоции и чувства, надежды и предчувствия, понимание и страхи, ожидания и тоска которых Ты пока не в силах полностью осмыслить. Ты ещё даже не начинала изучать себя. Ты — всё ещё незнакома со своей собственной природой и миром. Ты ещё не знаешь, кто Ты или что Ты.

— Я отлично знаю, кто я и что я, — заявила женщина.

— Нет, — протянул я, покачав головой. — Только в ошейнике женщины изучают себя. Только в ошейнике бутон их пола открывает один за другим свои уязвимые лепестки. Только в ошейнике женщина приходит к своему истинному счастью и истинной красоте.

— Становясь на колени перед мужчиной, — сердито буркнула Константина, — и прижимаясь губами к его ногам?

— Разумеется, — кивнул я. — А разве тебе сложно представить себя саму в таком положении?

— Да, — ответила она, — содрогаясь от ужаса и отвращения.

— Да, — улыбнулся я, — это часто начинается именно так.

— Оставьте меня, — потребовала Константина.

— Что Ты думаешь о Пертинаксе? — полюбопытствовал я.

— Он — презренный слабак, — заявила она.

После этого я оставил ее, как она и пожелала. Гореанский мужчина обычно выполняет просьбы свободной женщины. В конце концов, они свободны.

— Возьмёшь на себя первое дежурство, — сказал я, подойдя к Пертинаксу.

Сам я лёг неподалёку от Сесилии.

— Господин, — шепотом позвала меня девушка.

— Что? — спросил я.

— Мои потребности снова беспокоят меня, — призналась она. — Поласкайте меня, пожалуйста.

— Нет, — отрезал я.

Удовлетворение потребностей рабыни целиком и полностью в руках рабовладельца. Время от времени он отказывает в их облегчении. Это помогает девушке иметь в виду, что она — рабыня. С другой стороны сексуальная жизнь рабыни тысячекратно богаче и глубже, чем сексуальная жизнь свободной женщины, если у последней, при её высокомерии и великолепии, есть хоть что-либо, что достойно быть названным сексуальной жизнью. Нечего даже начинать сравнивать их ощущения. Сексуальные переживания рабынь, обильные, частые и длительные совершенно отличаются от того, что испытывают свободные женщины. Сексуальные переживания свободной женщины обычно кратки и ничего кроме разочарования не вызывают. С другой стороны, вся жизнь рабыни по существу является сплошным сексуальным приключением. Сексуальность освещает всё её существование. Она не начинается и заканчивается лаской. В ошейнике рабыня знает, что она, по своей сути, сексуальное существо, находящееся в полном распоряжении её владельца, и это знание наполняет всю её жизнь эротическим жаром, окружающим и проникающим в неё. Для рабыни даже полировка сапог её господина, завязывание его сандалий, подача еды, приветствие у двери, стояние на коленях и многое другое, тесно связаны с сексуальным опытом. Обычно, конечно, просьбы рабыни уделить ей внимание забавляют, и зачастую приниматься, причём с готовностью. Думаю, это нетрудно понять. В конце концов, что может быть приятнее процесса успокоения потребностей рабыни? Любой, кто делал это, сможет подтвердить. Приятно иметь рабыню в своей власти и заставлять её проходить через спазмы экстаза, вынуждать дёргаться в цепях, в череде выворачивающих её живот оргазмов. Разве найдётся среди мужчин тот, кто не хочет иметь голую рабыню, рыдающую, брыкающуюся, извивающуюся и умоляющую о большем? Кроме того, обычно хозяин имеет, не то чтобы обязанность удовлетворить рабыню, он ни чего рабыне не должен, но расположенность сделать это. Уверен, это тоже несложно понять. Ведь она такая красивая и переполненная потребностями! К тому же, разве не мужчины ответственны за мучительную остроту этих самых потребностей, ставших для неё настоящим бедствием? Разве это не мужчины с почти жестокой злонамеренностью проследили, чтобы рабские огни запылали в её прекрасном животе? И разве не должны теперь те, кто поджёг этот трут, сделал так много, чтобы раздуть и усилить его пламя, удовлетворить эти самые потребности?

Со стороны Сесилии донёсся негромкий стон.

— А ну тихо, — шикнул я на неё.

— Да, Господин, — прошептала она. — Простите меня, Господин.

Я знал, что через несколько анов, она станет даже более отчаянной из-за своих потребностей. Одним из средств влияния на рабыню, которые есть в руках рабовладельца, наряду с контролем её еды, одежды, если таковая ей вообще будет позволена, является контроль её сексуальных потребностей. Рабские огни, даже умиротворённые милосердием господина, очень скоро запылают вновь.