Джон Норман - Мечники Гора

— Ах Ты, — задохнулась от возмущения Мисс Вентворт, — грязная мелкая девка, омерзительная проститутка, а ну немедленно надень свою одежду!

— Она не проститутка, — заметил я. — Она — рабыня. Это гораздо ниже.

Прежняя мисс Вирджиния Сесилия Джин Пим улыбнулась. Как далека она теперь была от своего прошлого, от Мейфэра и от Оксфорда.

Теперь она была ничем, всего лишь гореанской рабской девкой в мире, в котором мужчины знали, что делать с таким как она.

Я не спешил, кстати, несмотря на требование Мисс Вентворт, дать Сесилии разрешение снова одеться. А без этого разрешения она оставалась голой.

Сесилия была весьма соблазнительной девушкой.

И это не удивительно. Может ли обнажённая женщина в рабском ошейнике не быть самой соблазнительной?

— Ну Ты и шлюха! — проворчала Мисс Вентворт.

— Каждая хорошая рабыня, — пожал я плечами, — должна быть шлюхой у ног своего господина.

— Омерзительно! — заявила блондинка.

— Ничуть, — усмехнулся я.

— Значит, этого хотят мужчины, шлюх? — спросила Мисс Вентворт.

— Намного больше чем это, — поправил её я, — рабынь. Каждый мужчина хочет рабыню, беспомощную, уязвимую, горячую, полную потребностей рабыню.

— А вот Вайт, — заявила она, — не хочет!

— Я — Пертинакс, — равнодушно сказал мужчина.

— Что? — удивилась Мисс Вентворт.

— Не будет никакого корабля, — тем же безразличным тоном проговорил он.

— Будет корабль! — крикнула блондинка. — Я потребую этого!

— Я — Пертинакс, — меланхолично повторил он.

— Ты с ума сошёл! — заключила женщина. — Всё закончилось!

— Нет, — спокойно сказал Пертинакс. — Всё только начинается.

— Пертинакс, — раздражённо бросила она, — Ты же мужчина Земли. Ты цивилизованный человек!

— Во всех развитых цивилизациях, — хмыкнул я, — неизменно держали рабынь.

— Он — джентльмен! — заявила Мисс Вентворт. — Он не захотел бы рабыню.

— Джентльмены, — усмехнулся я, — тоже часто владели рабынями.

— Подтверди, Пертинакс, — потребовала она. — Скажи ему, что ни один настоящий мужчина не захотел бы рабыню!

«Интересно, — подумал я, — как легко слова могут быть перевраны, и использованы в качестве рычагов, дубин, плетей или чего-то подобного».

— Я в этом не уверен, — отозвался мужчина. — Возможно, всё наоборот. Возможно, скорее того мужчину, который не хочет рабыню, нельзя считать настоящим мужчиной.

— Конечно, мужчины хотят рабынь, — сказал я Мисс Вентворт. — Думаю, что это ясно. Кроме того этот спор мне кажется просто оскорбительным. С тем же успехом можно было бы заявлять, что настоящий тарн это тот, который не летает, на истинный ларл это тот, который не охотится и так далее. Только я сомневаюсь, что это окажется полезным для понимания мира. Отложив в сторону культурные и исторические соображения, как неважные, как бы это удивительно кому-то ни показалось, или даже ошибочные, как бы это кого-то ни поразило, и рассмотрев данный вопрос с точки зрения биологии, можно увидеть, например, радикальный половой диморфизм характерный для человеческого рода, предрасположенности, обусловленные генетикой, всепроникающие отношения доминирования и подчинения, и многое другое.

— Я — свободная женщина! — заявила Мисс Вентворт.

Признаться, я не был уверен в уместности её утверждения, произнесённого почти истерично.

— Есть ещё и критерий обстоятельств жизни, — сказал я. — Например, каков будет эффект одной модальности жизни в противоположность другой? Предположи, что один образ жизни снижает качество жизни, порождает несчастье, скуку и даже страдание, аномию и осознание собственной бессмысленности, зато другая модальность повышает качество жизни, приносит счастье, заряжает энергией, наполняет существование смыслом и так далее. И что предпочтительнее?

— Я — свободная женщина! — закричала Мисс Вентворт.

Я не стал спорить, но меня заинтересовала её вспышка.

Она всё ещё была одета в свою прежнюю тунику. Может быть, именно это стало причиной её раздражительности. Возможно, она хотела бы произнести что-то, но её слова могли бы показаться несовместимыми с её внешностью, что, несомненно, поставило бы её неудобное положение, или, так или иначе, смутило бы её. Конечно, у нас с Пертинаксом не было никаких трудностей в принятии того факта, что она была свободной женщиной. То есть, ей не было никакого смысла убеждать нас в этом. Тогда кого она пыталась убедить? На основе того, что я узнал о нём за прошедшие дни, Пертинакс, в силу своего происхождения, естественно будет думать о ней как о свободной женщине. Впрочем, я тоже думал о ней как о свободной женщине, особенно ввиду её неловкости, неуклюжести, чопорности и прочих качествах, не говоря уже о её явных психологических и эмоциональных проблемах. Контраст с Сесилией был очевиден. Моя рабыня, теперь, не только приняла свой пол, но и наслаждалась им. У ног мужчины, принадлежа ему и управляясь им, она нашла себя.

Она покончила со своим смятением и конфликтами, и познала радость и цельность в полной капитуляции перед мужчиной, её господином.

Она поцеловала его ноги и стала собой.

— Я — свободная женщина, — повторила Мисс Вентворт, — свободная женщина, свободная женщина!

— Конечно, — заверил её я.

— Интересно, — задумчиво протянул Пертинакс.

Признаться, замечание Пертинакса меня удивило. Я не ожидал этого.

— Что тебе интересно? — воскликнула Мисс Вентворт.

— В офисе, среди столов, — продолжил он, — не я ли часто представлял тебя не в твоём строгом деловом костюме и в туфлях на высоком каблуке, столь шикарную и провоцирующую, такую высокомерно, нагло, расчётливо, сознательно провоцирующую, а скорее босиком на ковре, голой и в ошейнике?

— Ты животное, Вайт! — выкрикнула блондинка.

— Называй меня Пертинаксом, — попросил он.

— Я не понимаю тебя, — развела рукам женщина.

— Не будет никакого корабля, — пояснил Пертинакс. — Многое изменилось.

— Будет корабль! — крикнула она. — И ничего не изменилось!

— Я изменился, — усмехнулся он.

У меня появилась мысль, что теперь Пертинакс мог бы покинуть хижину, чтобы позаботиться о своей связанной собственности, даже если бы поблизости рыскал слин. И конечно, его собственность, беспомощно связанная, лежащая снаружи в темноте, могла бы страстно надеяться, что он мог бы сделать это.

— Уверена, — заявила блондинка, — Ты не рассматриваешь всерьёз возможное значение твоей скотской силы, и не соблазняешься признать свои желания.

Во взгляде Пертинакса направленном на неё мелькнуло раздражение.

Как же ей повезло, что он не был гореанином!

— Ты должен игнорировать свою силу и свои желания, — потребовала Мисс Вентворт. — А ещё лучше, если Ты сможешь убедить себя, что их не существует. Приложи все силы, чтобы добиться этого. Если не сможешь, Ты должен выбросить их из головы. Нужно предпочесть горе и справедливую печаль возможности и удовлетворению.