Джон Норман - Мечники Гора

— Смазливая, — констатировал незнакомец.

— Она не слишком обучена, — развёл я руками, — и, несомненно, найдутся тысячи тех, которые стоят дороже.

— Тем не менее, она очень даже привлекательна, — заметил он.

— Есть желание бросить мне вызов из-за неё? — осведомился я.

— Нет, — отмахнулся наш гость. — У меня есть лучше.

Чтобы здесь не возникло некоторого недопонимания, стоит отметить, что такие проблемы не являются частыми, и обычно требуют почти ритуальных обстоятельств. Например, кроме обычной неуместности споров тем, с кем Вы могли бы делить Домашний Камень, гореанская честь препятствует, если не полностью устраняет случайные или неспровоцированные проблемы. Очевидно, опытный фехтовальщик в таких вопросах имеет преимущество, которые было бы несовместным с его честью, для него было бы даже постыдным настаивать на этом. Обычно такой вопрос может встать в ситуации, когда есть желание вернуть украденную рабыню, защитить невольницу, которой грозит смерть, или, возможно, получить назад девушку, от которой мужчина, однажды, по глупости, избавился, и без которой, как выяснилось позднее, не может жить. Также в это могут быть вовлечены экономические ограничения, поскольку, если вызов не принят, то иногда ожидается, в зависимости от города, касты и обстоятельств, что вызывающая сторона отдаст за рабыню кошелёк в несколько раз превышающий её ценность. Немногие потенциальные претенденты захотят рискнуть, зная, что получив отказ на свой вызов, вынуждены будут отступить, несолоно хлебавши, поскольку не смогут выплатить штраф и получить рабыню. Короче, здесь вовлечено множество оговорок и уточнений, но то, что уже сказано, как мне кажется, даёт вполне достаточное понимание сложностей, обычаев и традиций связанных с этим вопросом. Безусловно, разбойники, пираты, налётчики и прочие им подобные личности, вряд ли будут интересоваться этими проблемами, предпочтя более надёжный и целесообразный, с их точки зрения, вариант, просто напасть и убить. Точно так же, во время набегов и войн подразумевается, что собственность врага, включая не только его домашний скот и рабынь, но даже и его свободных женщин, являются законной военной добычей или трофеем.

С другой стороны, вышеописанная проблема, в целом, является чем-то родственным дуэли, иногда даже с назначением времени и места поединка.

— Ты — лесничий? — уточнил я.

— Да, — кивнул мой собеседник и предупредил. — Ты находишься в окрестностях зоны экономических интересов Порт-Кара.

— Не знал, — развёл руками я.

В структуру Большого Арсенала Порт-Кара помимо самого арсенала входят свои верфи, склады и причалы. Чтобы гарантировать поставки ценной, подходящей древесины, например досок из туровых деревьев для обшивки, килей и палубы, брёвен хвойных деревьев для мачт и редкой жёлтой древесины темового дерева для вёсел, сотрудники арсенала выбирали и метили деревья в некоторых районах северных лесов. Отсюда шли поставки древесины в основном необработанной, а также и продукции более глубокой переработки, вроде смолы, дёгтя, скипидара и других товаров, необходимых, прежде всего, для военного судостроения. Все эти товары производятся и готовятся к отправке здесь, а затем переправляются по морю на юг в залив Тамбер. Ходят слухи, что иногда на подобные деляны Порт-Кара совершают набеги, или эксплуатируют, или ведут незаконный промысел военно-морские силы других держав, особенно Тироса и Коса. С другой стороны, я, откровенно говоря, сомневаюсь в правдивости такой информации. У обоих этих мощных морских убаратов имеются свои собственные запасы, причём значительно превышающие возможности Порт-Кара. Очевидно, подобные слухи ходят и о том, что Порт-Кар хищничает на территориях подконтрольных Тиросу и Косу, или других морских убаратов. Лично я считаю эти слухи такой же выдумкой, как и предыдущие. Война на суше, которую пришлось бы вести, прежде всего, руками наёмников, это последнее, что пришло бы в голову властям Порт-Кара, или в столицах других центров силы. Кос уже надрывается, развязав сухопутную компанию на юге, в Аре. Фактически, в данный момент среди этих игроков имеет место тенденция всячески избегать прямых столкновений, по крайней мере, на суше. Чего, однако, не скажешь о морском театре, где конкуренция за контроль над определенными маршрутами, особенно на юге, в направлении Табора и Асперича, и далее к Бази, Ананго и Шенди не прекращается ни на мгновение. Конечно, если бы лесные районы были не так изобильны, если бы это был недостаточный или истощающийся ресурс, то, можно не сомневаться, за него бы тоже велись ожесточённые войны. Однако огороженные или отмеченные деревья в различных делянах в целом остаются нетронутыми.

Впрочем, вскоре мне пришлось узнать, что эти мои предположения, хотя и вполне логичные, требовали определенных оговорок.

— Твой Домашний Камень, тот же что и у Порт-Кара? — уточнил я.

— Да, — ответил лесничий, — но я не видел его уже много лет.

— Ты родился не в лесах?

— Нет, — усмехнулся он. — В лесах слишком мало свободных женщин.

Рабынь обычно используются для работ и удовольствия. Их могут разводить, как домашний скот, если на то будет в желание рабовладельца. Местами даже есть фермы по разведения рабынь, но они достаточно редки и зачастую специализируются на экзотиках различных видов. Всё же растить и воспитывать рабынь с самого рождения — это процесс дорогой и трудоёмкий. Куда легче и дешевле переложить это на плечи других, если можно так выразиться, а затем, когда придёт время, уделить внимание к сбору урожая и надеванию ошейников. На Горе много рабынь, и, к раздражению розничных торговцев и к огорчению самих рабынь, это зачастую рынок, на котором правила диктуют покупатели. Почти все гореанские рабыни — результат захвата, то есть, бывшие свободные женщины. Потомственные, племенные рабыни — явление достаточно редкое, если, конечно, не в том смысле, что все женщины в чём-то по-своему потомственные рабыни.

Пожалуй, в этом месте можно было бы сказать несколько слов о сыворотках стабилизации, которые несколько столетий назад были разработаны зелёной кастой, то есть Врачами. С помощью этих сывороток определённая фаза возраста, скажем, когда женщина наиболее красива, а мужчина наиболее силён, может быть сохранена неопределенно долго. Каста Врачей, когда-то давно, начала рассматривать старение как болезнь, «болезнь увядания и высыхания», и не как неизбежность или несчастье, и рьяно взялась за работу, если можно так выразиться, по её излечению. Ученые Земли, насколько я это понимаю, только теперь начинают подступаться к границам этой проблемы. Но в перспективе, здесь, конечно, необходимо радикальное изменение в подходе. Однако такое переформатирование концепции, как известно, является трудным, редким и, как ни странно, зачастую не приветствуется. Часто главные истины, независимо от обилия доказательств, говорящих в их пользу, изначально отрицаются, затем высмеиваются, затем с ними борются, и лишь потом, если позволяет культурная ситуация, и не все еретики или сторонники новых концепций заключены в тюрьмы или казнены, начинают с неохотой принимать, чтобы позже провозгласить как очевидные. Причём самые непреклонные реакционеры, возможно, когда не останется мест в тюрьмах и закончатся дрова, начнут требовать кредитов на открытия, которым они так яростно противостояли и так неохотно уступили. Действительно, разве они не могут найти в своих текстах некие цитаты, намекающие на те самые тайны, или другие отрывки, которые ссылаются на них в ныне прозрачных метафорах?