Джон Норман - Приз Гора

В конце концов, Эллен, сама напуганная этой мыслью, начала подозревать, что она со временем могла бы начать становиться всё более и более восхищённой своей красотой, своим статусом, тем, кем она была. Могло ли это в итоге привести её к тому, что однажды она сможет полностью принять своё очарование, и, вскинув голову и расправив плечи, гордо вышагивать в своём ошейнике, быть довольной и бесстыдной, и даже нахально бесстыдной? Конечно, нет! Как ужасно! И, тем не менее, Эллен знала, что именно к этому обычно приходили рабыни, такие женщины, каковой теперь была и она сама.

«Неудивительно, что свободные женщины так ненавидят нас, — подумала она. — Разве не мы, в наших ошейниках, в тысячу раз более довольны жизнью, чем они, остающиеся свободными?»

Стоя на коленях перед Тарго, прикованная цепью за левую лодыжку к кольцу, вмурованному в цементную торговую полку, Эллен остро ощущала тяжёлое, неудобное железо, окружавшее и оттягивающее её шею. Она страдала от своей наготы.

Порой на глаза ей попадались то одна, то другая рабыни, скользившие сквозь толпу. Насколько прекрасными они были!

Ей было жаль, что она, так же, как те девушки, не могла прогуляться по площади, одетая в лёгкую тунику и свободная, пусть и в ошейнике, но могущая свободно перемещаться, так же смело и красиво, как они. Эллен заметила, какими глазами мужчины смотрели вслед рабыням, оценивающе и восхищённо. А девушки, подняв головы, красиво шагали мимо, казалось, не замечая, но, конечно же, зная, что глаза мужчин были прикованы к их фигурам. Как они могли не быть такими? Они были рабынями! Эллен задавалась вопросом, может ли случиться так, что когда-нибудь, мужчины, её естественные владельцы, будут так же смотреть и на неё.

Безусловно, свободные женщины, при виде рабынь напрягались, сердито отворачивались, украдкой бросая на них неодобрительные взгляды и наверняка брезгливо морщась под своими вуалями. Но имеет ли это какое-нибудь значение, спросила сама себя Эллен. И внезапно это к ней пришло осознание того, что потому свободные женщины и ненавидели рабынь, что завидовали им. Возможно, подумала Эллен, что они тоже желали быть так же одетыми, так же восхитительно и чувственно, и быть столь же свободными, столь же энергичными, восхитительными, желанными и красивыми!

Кроме того, рабыни, казалось, просто искрились от счастья. Это сквозило в выражениях их лиц, и движениях их тел. Эллен видела ошейники на их шеях, порой почти терявшиеся за занавесом их развевающихся волос. Как хорошо ими, должно быть, командуют, подумала она.

Эллен напряжённо всматривалась в мельтешение толпы на площади, нетерпеливо ожидая того момента, когда Мир из Ара, именно так она теперь думала о нём, придёт за ней. «Приходи же за мной, мой Господин, я прошу Вас!» — безмолвно молила она.

— Можешь сменить позу, — тяжко вздохнув, разрешил ей Тарго.

Эллен сразу села на полку и, прикрыв глаза от солнца ладонью, позвала начавшего отворачиваться Тарго:

— Господин!

Тот снова повернулся и вопросительно уставился на неё.

— А где мой ошейник, Господин? — поинтересовалась она.

— На твоей шее, — буркнул толстяк.

— Господин! — возмутилась женщина.

Признаться, Эллен надеялась, что мужчина мог бы своим ответом раскрыть шутку её владельца. Например, сообщил бы ей местонахождение ошейника, или даже, непроизвольно, словом, жестом или мимикой позволил бы ей предположить, что тот находится где-то поблизости и, конечно, показал бы, что в намерения Мира входит возвратить её себе.

— Что это с тобой? — осведомился Тарго.

— Когда меня вернут моему владельцу, Миру из Ара? — прямо спросила Эллен.

— Мир из Ара не твой владелец, — заявил толстяк. — Я — твой хозяин.

— Нет! — выкрикнула она.

— Я купил тебя вчера вечером за десять медных тарсков, — сообщил ей Тарго. — И теперь надеюсь продать тебя за пятнадцать.

— Нет, — снова крикнула рабыня. — Нет!

Остальные девушки, сидевшие на полке, явно были озадачены её поведением и, то смотрели на неё, то обменивались взглядами друг с дружкой.

— Он не продал бы меня! — закричала женщина.

— Что-то я не пойму, — покачал головой Тарго, — почему бы это ему тебя не продать?

— Я не продана! — продолжала возмущаться она. — Он не продал бы меня!

— Теперь Ты принадлежишь мне, — объяснил ей мужчина.

— Нет, нет! — замотала головой Эллен. — Нет!

— Если бы Ты умела читать, я показал бы тебе бумаги, — сказал Тарго. — Они в полном порядке, со всеми надлежащими подтверждениями и печатями.

Женщина попыталась стянуть тяжёлый ошейник с горла. Естественно, он почти сразу был остановлен, прижавшись к её подбородку. Тогда она потянула его в стороны, попытавшись разогнуть его, потом ещё и ещё, с неизменным результатом.

— Ты устраиваешь представление, — неодобрительно покачал головой Тарго.

— Мой господин — Мир из Ара! — воскликнула она. — Верните меня моему владельцу! Я хочу вернуться к моему господину!

Эллен попыталась стянуть браслет с левой лодыжки, но, разумеется, не смогла этого сделать. Единственное, чего она достигла, это содрала кожу на щиколотке. Тогда женщина схватилась за цепи, и принялась дико дергать её раз за разом, пытаясь оторвать от кольца.

Кое-кто из прохожих задержался, чтобы поглазеть на бившуюся в истерике рабыню.

— Ты устраиваешь представление, — недовольно повторил Тарго.

— Он бы меня не продал! Он ни за что не продал бы меня! — бесновалась Эллен, дергая цепь. — Он не продал бы меня!

— А ну заткнись! — рявкнул Тарго. — Или Ты хочешь, чтобы люди подумали, что Ты краденая? Краденых рабыни открыто не продают, по крайней мере, не в том городе, в котором их украли.

— Верните меня моему владельцу! — зарыдала Эллен, падая на живот перед Тарго, принимая второе положение почтения.

— Барзак! — громко позвал толстяк.

Но тот уже и сам показался из здания, причём в руке он держал пятиременную гореанскую рабскую плеть, широкие языки которой были специально разработаны для использования на женщинах, чтобы боль от наказания была ужасной, но при этом не оставить незаживающих шрамов, которые могли бы уменьшить ценность неправильно поведшей себя, наказанной рабыни.

— Господин, пожалуйста! — взмолилась рабыня.

— Выпори её, — приказал Тарго, отворачиваясь.

— Повернись, — бросил Барзак. — Держись за кольцо.

— Нет, пожалуйста! — простонала Эллен, но всё же повернулась и, как и было приказано, схватилась за кольцо, к которому была прикована цепь девушки, сидевшей слева от неё.

Сама девушка при этом, отстранилась настолько, насколько позволила цепь на её лодыжке. Эллен успела разглядеть страх в глазах рабыни, и этот страх, выказанный её сестрой по неволе, напугал её ещё больше.