Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

Карстен остановился, не говоря ни слова, повернулся к Мильде спиной и принялся разглядывать одуванчики, вылезшие из земли, пока они с Радкой путешествовали по лесам. Только сейчас Радка поняла, что они уже дня три толком не ели и не спали. А Карстен, наверное, еще дольше. Ей захотелось встать между Карстеном и его нянькой, но она понимала, что сейчас уже нельзя. Сейчас ее место снова в стороне, ей снова нужно становиться незаметной.

– Я не знаю, где сейчас Рейн и что с ним, – сказал Карстен, не поднимая головы и не оборачиваясь. – Я не знаю, где его искать. Я не буду его искать. У меня полно других дел. Рейну придется справляться самому.

Небо над столицей было затянуто дымом. Во всех дворах, на площадях, у кузниц и тележных мастерских кипели огромные котлы, к которым то и дело подходили возчики с ослами и мулами, нагруженными вязанками дров. В воздухе стоял звон железных и глухой стук деревянных молотов – столица готовилась к войне. Большие бруски дерева несколько часов распаривали на водяной бане, затем в них проделывали пазы, сгибали бруски в кольцо, вставляя в пазы спицы, после чего получались ровные и гладкие обода колес, способных катиться не только по дороге, но и по полю. Колеса закрепляли на оси с помощью ременной петли и железного полукольца, ось крепили на раме, к раме опять же с помощью ременных петель подвешивали дощатый помост. Теперь нужно было только закрепить оглобли и упряжь, и получалась чужанская колесница – легкая, подвижная во всех сочленениях, предохранявшая возницу и копейщика от слишком резких толчков и ударов. Таких колесниц горожане надеялись сделать не меньше сотни.

Большая часть и без того немногочисленной королевской армии – почти все тяжеловооруженные всадники – уехали из города вместе с Рагнахаром. Все в столице надеялись, что они уже получили известия и спешат обратно в Галсвинту, но никто не знал в точности, где они сейчас.

Столица осталась бы практически беззащитной, если бы не Аин, супруга Хильдебранда, и не князь Армед. Аин сумела уговорить супруга и брата вспомнить о принесенных неко гда клятвах верности и объединиться перед лицом подступающей армии Сюдмарка. Чужане были готовы выйти навстречу врагам, вернее, выехать на боевых колесницах, совсем как в старые добрые времена. И горожане, так и не получившие пока никаких известий от королевской армии, вдруг начали понимать, что проклятые незваные дивы могут быть не только нахлебниками.

На этот раз Сайнем вошел в королевский дворец через парадные ворота и был препровожден в комнаты Хильдебранда и Аин с всевозможными почтением и куртуазностью. Хильдебранд, королевский дядя, а сейчас фактический правитель и единственный защитник Галсвинты, принял волшебника прямо в спальне, что означало, что разговор будет не официальным и, по всей видимости, особо важным и секретным. При беседе также присутствовала Аин, что превращало эту встречу в высочайшее отличие, особую милость, дарованную за выдающиеся заслуги. Сайнем про себя недоумевал, откуда такое счастье на его голову и, главное, – зачем Хильдебранду такая демонстрация.

Инцидент с Арнвером во время свадьбы Хильдебранда и Аин произошел так быстро, что толком никто ничего не успел понять. Стоявшие поблизости решили, что молодой аристократ хватил лишнего и то ли не поладил с соседом, то ли попытался как-то оскорбить чужанку, то ли просто не удержался на ногах и едва не свалился на нее. Так или иначе, но жених быстро навел порядок, продемонстрировав всем, что не позволит и волосу упасть с головы его избранницы. Те, кто стоял подальше, вообще ничего не поняли, им пришлось довольствоваться чужими рассказами. Об участии в этой истории Сайнема никто ничего не знал, и теперь волшебник гадал, зачем Хильдебранду понадобилось предавать гласности их близкое знакомство. В любом случае он был этому не рад: во дворцах и при дворе ничто не проходит незамеченным. А Сайнем чем дальше, тем меньше любил лишнее внимание. «И почему Арнвер возненавидел Кельдингов за то, что те избавили его от придворной жизни и даровали свободу? – подумал волшебник с усмешкой. – Ему бы надо приносить жертвы в храмах, умоляя богов даровать им здоровье и долголетие за их благодеяния. Я бы на его месте именно так и поступил».

Он, однако, не был Арнвером, и один из Кельдингов как раз поджидал его в кресле у камина. У окна на сундуке, покрытом алым ковром, сидела Аин. Сайнему показалось странным видеть ее не в чужанском наряде, а в платье, подобающем знатной женщине Королевства, – впрочем, выглядела она, как всегда, очаровательно.

Слуги подали Сайнему кресло и кубок с вином, а затем, повинуясь знаку Хильдебранда, вышли из комнаты. Усевшись, Сайнем обнаружил, что ножки его кресла коротковаты и ему придется смотреть на Хильдебранда снизу вверх. Впрочем, волшебник решил не обижаться: едва ли эту шутку придумал сам Хильдебранд, такое не в его характере. Скорее всего, кресла с короткими ножками достались Хильдебранду и Рагнахару в наследие от Стакада.

Еще один ковер – тоже красный, с узором из птиц и цветов, – отгораживал кровать молодоженов, и все же Сайнем поймал себя на мысли о том, как Кельдинг валяет на этой кровати его, Сайнема, бывшую любовницу. Это было забавно и позволяло хотя бы мысленно сравнять счет за шутку с креслами.

Тем временем Хильдебранд отхлебнул вина, кивнул Аин, и та сказала:

– Это я предложила вызвать тебя, Халдон. Ты помог нам один раз, и мы безмерно благодарны тебе. – Сайнем улыбнулся в ответ на это «мы». – Теперь мы надеемся, что ты снова можешь оказаться полезным.

«Значит, теперь ты уже не просишь о помощи, – подумал Сайнем. – Теперь это называется „можешь оказаться полезным“. Что ж, пожалуй, я доволен. По крайней мере, ты нашла того, кто смог укротить твои тревоги. Надеюсь, что так».

– Я рад, что вы не забываете обо мне, госпожа моя. – Сайнем встал с кресла и поклонился Аин. – Однако осмелюсь попросить вас выражаться яснее.

– Мы хотим, чтобы ты использовал свое колдовское искусство в предстоящей битве, – пояснила Аин. – Подумай и скажи, что ты мог бы предложить нам.

– Боюсь, что немногое, – со вздохом ответил Сайнем. – Я никогда не был особо искушен в колдовстве, а в последние годы и вовсе забыл многое из того, что знал в юности.

– И все же подумай! – настаивала Аин.

Сайнем замялся. Он понимал, что должен что-то сказать, но все еще не мог разобраться, что задумал Хильдебранд, почему обратился именно к нему и насколько это предприятие будет опасным для него, Сайнема и, главное, для Десси. Если кому-то удалось проведать, кто она такая, и об этом узнал Хильдебранд, неудивительно, что у Кельдинга зачесались руки и он захотел заполучить в свою свиту шеламскую колдунью.