Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

Вдруг шеламка резко остановилась и обернулась.

– Дай-ка мне твой меч! – потребовала она, переводя дыхание.

Сайнем невольно поежился. Сначала завела, теперь к острым предметам тянется.

– Дай, не бойся! – засмеялась ведьма. – Хочу тебе кое-что объяснить.

Сайнем пожал плечами, отстегнул ножны и протянул ей. В конце концов, меч у него скорей для красоты, чем для настоящего поединка…

– Вжих! – Опасное украшение вдруг само собой крутанулось в руке хозяина.

Тот от неожиданности не удержал: меч вместе с ножнами отлетел на пару шагов и зарылся в снег. Шеламка так и стояла столбом – никаких тебе пришептываний или размахиваний руками. Что за притча? На всякий случай он глянул магическим зрением. Ничего.

– Попробуй еще раз! – приказала она.

Сайнем попробовал. Ему действительно стало интересно.

Тот же результат. Снова сильный и какой-то даже отчаянный рывок, снова меч ныряет в снег. Ведьма подошла к нему поближе, протянула руку, и меч со свистом заскользил по снегу прочь, как будто убегал от женской ладони.

Шеламка ласково улыбнулась волшебнику:

– Он меня боится. И я его. Мы разные. Я ни одно оружие в руки взять не могу. Так что не бойся – даже если захочу тебя убить, придется полотенцем душить или горшки об голову разбивать. А уж тут ты меня враз одолеешь. Теперь ударь меня. Плашмя.

Сайнем послушно занес меч, ударил и остановил лезвие в половине ладони от шеи ведьмы. Сам. На сей раз клинок слушался беспрекословно и готов был снести бедовую ведьмачью голову разом и напрочь. Волшебник упрямо покачал головой. На такой мякине нас не проведешь:

– Зачем тебе оружие, если ты сама себе оружие?

– Это ты про огонь? Так он только против колдовства. Над живыми у меня власти нет. Я вчера попала в тебя ненароком, когда в Мороза целила. Ты почуял?

– Пошли, – вместо ответа велел Сайнем.

Она пожала плечами, повернулась к нему спиной и зашагала дальше.

Сайнем ей не поверил. Ни на мгновенье. Такого просто не может быть. Особенно если вспомнить, с каким энтузиазмом охотятся на колдунов Солнечные Маги. Если поверить, что противники настолько беззащитны, – это же смех получается. Все равно что охота за хромым зайцем. За что тогда лесу душу продавали? Белиберда! Обман! Хотя обманывать так глупо – кто же поверит?! Правда, что с недалекой поселянки взять? Жаль, посоветоваться не с кем. А и было бы с кем – ведь советчику тоже верить придется!

Однако в одном шеламка не солгала: вскоре Сайнем увидел над лесом гордый донжон Сломанного Клыка и вздохнул с облегчением.

Дома оказалось, что парень-доносчик в замке почти прижился. Приходил и вчера, и сегодня и терпеливо ожидал возвращения Командира. Он и сейчас сидел на общей кухне, а бдительная Мильда то и дело заглядывала в дверь – не собирается ли гость под шумок чего стянуть.

Сайнем помрачнел: придется что-то решать сейчас же, а он еще сам толком не разобрался. Поразмыслив, позвал одного из своих людей и велел:

– Спустись-ка вниз да спроси потихоньку у маркграфской няньки, парень этот из здешних или нет?

Тот вернулся почти сразу же:

– Говорит, прежде никогда его здесь не видели.

Сайнем отвернулся к окну. Ясно одно: речь идет о безопасности замка, отряда и его собственной. А он понятия не имеет, что делать. Проклятье! И как это мне повезло здесь оказаться?!

– Ты вот что, – сказал он наконец, молясь про себя, чтобы ординарец не стал переспрашивать. – Там рядом со склепом еще один подвал есть. Пустой. Туда чужака и запрем. Нечего ему у нас вынюхивать.

С приходом холодов все стало по-другому. Его новые воины шевелились все медленее и неохотнее, как сонные осенние мухи, а вскоре и правда заснули. Не раз он с досадой вспоминал надежный и уютный замок, который так и не смог захватить прошлой зимой. Он устроился в эльфийских пещерах, а они были вовсе не приспособлены для людей. И ему снова пришлось жить зверь зверем.

Днем спал в холме, свернувшись клубком, ночью выходил промыслить какую-нибудь зазевавшуюся тетерку или (чаще, гораздо чаще) полевку. И думал только об одном: после зимы как миленькая придет весна. И ведьмачья ночь. И вот тогда всех его обидчиков ждет небольшой сюрприз.

Хозяева замка отнеслись к появлению в подвале пленника на удивление равнодушно. Мильда без особого ворчания взялась его кормить, а Карстен с Рейнхардом не стали задавать лишних вопросов. Сам пленник, разумеется, покричал, повозмущался, обещал дойти до самого Армеда с жалобами на самоуправство чужанского командира, чем окончательно утвердил Сайнема в принятом решении. И шума меньше, да и шеламка была все же сильным противником и не мешало для начала сдать ей одну фигуру. Пусть вообразит, что победа у нее уже в кармане, – меньше козней будет строить.

Хотя, по правде говоря, следующая история с Сайнемом приключилась вовсе не из-за шеламки.

К тому времени чужане уже совсем освоились в замке и деревнях. Зима им тоже оказалась не в диковинку. Из ивовых прутьев и обрезков они быстро смастерили снегоступы и по-прежнему проводили дни на охоте.

Как только стало ясно, что снег лег всерьез и надолго, в деревнях начали резать скотину: свиней, овец, молодых бычков. Как заведено, одну пятую часть всего мяса отдавали в замок. По всем чердакам и клетям сушились теперь растянутые на деревянных рамах шкуры и кожи. Под коптильню в замке была приспособлена огромная печь в казарме: вешала висели прямо внутри печи, а скошенная вытяжка хорошо нагревала воздух. Труба от коптильни шла наверх, согревая одну из стен Зала Арфистки и графские спальни, но запахи коптящегося мяса проникали всюду, пропитывали одежду и волосы, уплывали через окна и двери далеко по реке и в лес.

И вот однажды утром в источавшем соблазительные ароматы замке появился гость. Он прошел по мосту, стуча по деревянному настилу когтями, одним движением отпер дверь, и выбежавшая ему навстречу шеламка без церемоний растолкала по углам оторопевших чужан, опустилась перед гостем на колени и склонила голову. Гость вежливо обнюхал ее, осторожно коснулся плеча когтистой мохнатой лапой, поднял на ноги и приветственно фыркнул ей в лицо.

– Откуда нам такая честь? – тихо спросила Десси.

У пришельца было тело человека и голова росомахи, из штанин и рукавов высовывались мохнатые росомашьи лапы. Зато голос оказался человеческий: низкий, хриплый, но вполне внятный.

– Я послан Великим Медведем, Хозяином Нижнего Леса, – пророкотал Человек-Росомаха. – Он говорит так. Один из ваших людей ранил копьем моего сына. Пусть он не побоится и придет ко мне вместе с копьем. Я жду.

Все замерли. Сайнем быстро осмотрелся. Увидел хмурое лицо ведьмы, побледневшего Рейнхарда, опешивших чужан – и решительно шагнул вперед.