Джордж Мартин - Пламя и кровь

С Дорнских Марок докладывали, что дорнийцы собираются у перевалов, чтобы вторгнуться во владения короля.

Самый тяжкий удар, однако, нанес Штормовой Предел. Лорд Робар Баратеон объявил принца Джейехериса единственным законным королем андалов, ройнаров и Первых Людей, а принц, в свою очередь, назначил лорда Робара Хранителем Государства и королевским десницей. В присутствии матери Алиссы, сестры Алисанны, ста лордов-знаменосцев и штормовых рыцарей Джейехерис поклялся на Темной Сестре положить конец правлению дяди-узурпатора. Красивый четырнадцатилетний принц хорошо владел копьем, стрелял из длинного лука, был отменным наездником и летал на бронзово-буром драконе по имени Вермитор. У Алисанны, двенадцати лет, был свой дракон Среброкрылый. «У Мейегора только один дракон, – сказал Баратеон своим лордам, – а у нашего принца два».

Вскоре их стало три. Рейена Таргариен, узнав, что Джейехерис собирает войска у Штормового Предела, прилетела к нему на Огненной Мечте, взяв с собой дочь Эйерею… и меч Черное Пламя, похищенный у Мейегора, пока тот спал.

Король, что было на него совсем не похоже, медлил с ответом. Он велел великому мейстеру разослать воронов с приказом всем верным лордам явиться в Королевскую Гавань, но оказалось, что Бенифер уплыл в Пентос. Желая наказать жену за измену, он потребовал, чтобы Старомест прислал ему голову малютки Рейеллы, но лорд Хайтауэр вместо этого взял под стражу его гонца. Двое его королевских гвардейцев перешли к Джейехерису, а сира Оуэна Буша нашли мертвым у городского борделя с собственным членом во рту.

Лорд Веларион с Дрифтмарка присягнул Джейехерису в числе первых. Веларионы по традиции были королевскими адмиралами, и Мейегор в одно прекрасное утро узнал, что потерял весь свой флот. За лордом-адмиралом последовали Тиреллы из Хайгардена со всей мощью Простора, Хайтауэры из Староместа, Редвины из Бора, Ланнистеры из Бобрового Утеса, Аррены из Орлиного Гнезда, Ройсы из Рунстона.

В столице при короле остались около двадцати мелких лордов: Дарклин из Синего Дола, Масси из Плясунов, Тауэрс из Харренхолла, Стаунтон из Грачевника, Бар-Эммон с Острого Мыса, Баквелл из Оленьего Замка, Росби, Стокворт, Хэйфорд, Харт, Берч, Роллингфорд, Байвотер, Маллери и так далее. Все они, вместе взятые, привели с собой около четырех тысяч войска, где рыцарем был едва ли не каждый десятый.

Однажды ночью Мейегор собрал всех лордов в Красном Замке, чтобы обсудить с ними предстоящую битву. Видя, как их мало, и понимая, что великие дома не придут к ним на помощь, многие пали духом, а лорд Хэйфорд отважился даже просить короля отречься от престола и надеть черное. Мейегор тут же приказал его обезглавить и продолжал военный совет с головой лорда, вздетой на пику у Железного Трона. Совет затянулся за полночь, и лишь в час волка король позволил всем разойтись. Лорды Тауэрс и Росби были последними, кто видел его в живых – король сидел на троне, погруженный в мрачную думу.

Там, на рассвете, и нашла его Элинор, последняя из королев Мейегора: мертвого, бледного как полотно, в окровавленных одеждах. Одно из лезвий трона вспороло ему руку от запястья до локтя, другое пронзило шею.

Многие и по сей день верят, что Мейегора убил сам Железный Трон. Росби и Тауэрс, уходя, видели короля живым, часовые у дверей клялись, что в тронный зал до королевы никто не входил. Говорят также, что это Элинор насадила его на острия трона, чтобы отомстить за убийство своего первого мужа. Рыцари Королевской Гвардии тоже могли это сделать, но тогда им пришлось бы действовать сообща, ибо у каждой двери стояли по два гвардейца. Возможно также, что один или несколько неизвестных проникли в зал через потайной ход: секреты Красного Замка ведомы только мертвым. Наконец, сам король, не совладав с отчаянием в темные часы ночи, мог таким образом лишить себя жизни и тем избежать поражения и позора.

Мейегор Первый Таргариен, оставшийся в истории и преданиях как Мейегор Жестокий, царствовал шесть лет и шестьдесят шесть дней. Тело его сожгли во дворе Красного Замка, прах схоронили рядом с матерью на Драконьем Камне. Он умер бездетным, не оставив после себя наследника.

Джейехерис I взошел на Железный Трон в 48 году ОЗ и правил Семью Королевствами пятьдесят пять лет вплоть до своей кончины в 103 году. В последние годы и после, когда стал править его преемник, его по очевидной причине называли Старым Королем. Но на протяжении куда более долгих лет Джейехерис был молодым и деятельным, поэтому более вдумчивые историки почтительно именуют его Умиротворителем. Архимейстер Умберт век спустя сказал о нем так: «Эйегон и его сестры завоевали семь королевств Вестероса (вернее, шесть), но единым целым их сделал лишь Джейехерис Умиротворитель».

Задача перед ним стояла нелегкая, ибо предшественники его разрушили многое из того, что создал Завоеватель: Эйенис – по слабости и нерешительности своей, Мейегор – по жестокости и свирепости. Новому правителю, совсем еще мальчику, досталось обедневшее, беззаконное, раздираемое войной королевство.

Даже его право на престол вызывало некоторые сомнения. Теперь он, правда, остался единственным из сыновей короля Эйениса, но ранее королем объявлял себя его старший брат Эйегон Некоронованный, погибший в битве у Божьего Ока. Эйегон оставил после себя двух дочерей-близнецов: Эйерею и Рейеллу. Если Мейегор был узурпатором, занявшим трон не по праву (каковым его и полагали некоторые мейстеры), то законным королем приходилось считать Эйегона, а наследницей престола – его старшую дочь Эйерею.

Весомым доводом против этого были пол и возраст двойняшек: в год смерти Мейегора девочкам сравнялось всего шесть лет. Кроме того, Эйерея, по отзывам современников, была ребенком тихим, плаксивым и до сих пор прудила в постель, Рейелла же, более смелая и крепкая, жила послушницей в Звездной септе. В королевы, по всем меркам, ни одна из них не годилась; даже их мать королева Рейена соглашалась, что трон должен отойти не им, а брату ее Джейехерису.

Кое-кто говорил, что больше всего прав как раз у самой Рейены, первенца короля Эйениса и королевы Алиссы. Шептались даже, что она-то и освободила страну от Мейегора Жестокого, – хотя каким образом она могла это совершить, улетев из Королевской Гавани на драконе, никто толком не мог сказать. Препятствием служил опять-таки ее пол. «Здесь не Дорн, – говорил лорд Робар Баратеон, – а Рейена не Нимерия». Да и сама дважды овдовевшая королева, успев всей душой возненавидеть столицу и двор, желала лишь одного: вернуться на Светлый остров, где узнала недолгий мир и покой, пока дядя не сделал ее одной из своих Черных Жен.