Вадим Панов - Самый главный приз [litres]

– Я вижу.

– Это так заметно?

– Мне заметно, – подчеркнул мастер войны.

– От тебя я и не собирался ничего скрывать… – Де Гир помолчал. – Я знаю, что должен отдать дочь на суд Темного Двора и, скорее всего, отдам, и… мне было неимоверно трудно принять это решение. Однако сейчас, когда она пропала, мне кажется, что нужно было не ждать неизвестно чего, а отдать Дагни сразу, едва все началось, потому что… С навами, кажется, можно договориться.

– Темные безжалостно мстят за убийство своих, – напомнил де Лаэрт.

– Знаю… знаю… – Великий магистр покачал головой. – Да и о чем сейчас говорить? Все в прошлом… – и пронзительно посмотрел Гуго в глаза. – Отыщи ее!

– Я обещаю.

– Спасибо.

По тону было понятно, что Франц считает разговор оконченным, он даже отвернулся, собираясь заняться каким-то отчетом, но Гуго сказал:

– И все-таки я немного обижен.

И тем привлек внимание великого магистра.

– Что случилось? – нахмурился де Гир, вновь повернувшись к де Лаэрту.

– Я надеялся, что за годы нашей дружбы ты научился мне доверять.

– О чем ты говоришь?

– О твоей дочери, Франц, о Дагни.

– Что с ней не так? – спокойно спросил великий магистр. И даже пошутил: – За исключением того, о чем мы уже знаем.

Однако де Гир понял, что старый друг докопался до чего-то странного, возможно, страшного, и насторожился.

– Дело в том, что все специалисты, которые проводили исследования, сравнивали ДНК Дагни с твоей…

– А с чьей надо было?

– Они действовали правильно, ведь всех интересовал вопрос, являешься ли ты ее отцом? – Гуго поддержал прозвучавшую шутку улыбкой. – А я решил узнать, действительно ли Лукреция Карс является ее матерью.

– Зачем? – глухо спросил Франц, разом сбросив маску веселости.

– Я отвечаю за безопасность Великого Дома Чудь и обязан быть подозрительным, – так же серьезно объяснил мастер войны. – Я обязан проверять все детали.

Де Гир молча кивнул, словно говоря, что все понял и просит продолжить.

– Как ты, наверное, знаешь, семьи Карс больше не существует, – неспешно, чуть растягивая слова, произнес Гуго. – Они погибли, и в нашей базе данных сохранился один-единственный образец ДНК этой линии чудов – старшего брата Лукреции. – Пауза. – Я его уничтожил.

– Почему? – тихо осведомился великий магистр.

– Потому что он не имеет ничего общего с ДНК Дагни.

– Это я знаю, – хрипло произнес де Гир, глядя другу в глаза. – Почему ты его уничтожил?

– Потому что тебя, брат, устраивает, что Лукрецию Карс считают матерью Дагни, ведь так? – Франц не торопился с ответом, а Гуго его не ждал: – Потому что когда ты увидел Дагни, то был напуган. Не растерян, а напуган. И поэтому я тебя прикрыл, брат. Но немного обижен на то, что ты ни о чем не рассказал мне.

– Прости, – твердо ответил де Гир, глядя де Лаэрту в глаза. – Я благодарен тебе за помощь и горд оттого, что у меня есть такой друг, но… но сейчас я не могу рассказать тебе правду. Сначала нужно отыскать дочь.

– После этого ты мне все расскажешь?

– Даю слово.

Гуго кивнул и быстро вышел из кабинета.

Италия, Флоренция, 16 июля, суббота, 05:39 (время местное)

«Зачем Артем так поступил со мной? И зачем я так поступила с ним? Я его предала и… спасла. Он меня спас и… предал. Получается так? Нет, не похоже… не так, наверное, потому что непонятно, кто первый начал и зачем? Кто чего добился? Кто проиграл? Кто выиграл? Уместно ли здесь это понятие – проиграл? Как между нами может появиться это глупое слово – «проиграл»? Мы не играем, мы…»

Дагни боялась произнести это слово. Даже в мыслях.

Боялась, поскольку не верила, что в ее жизни может появиться любовь. Точнее, что любовь может вернуться в ее жизнь после смерти мамы. Боялась, потому что любовь страшно потерять, но еще страшнее в ней разочароваться. Боялась, но надеялась, потому что без любви нельзя.

Особенно тем, кто знает, что это такое – любовь. А она, игривая, частенько случается там, где ее не ждешь.

Давным-давно, кажется, в прошлой жизни, когда они с Яргой хладнокровно разрабатывали план операции, Дагни предельно спокойно отнеслась к идее подставить наемника, не испытывая ни жалости, ни сожаления – ничего. Это был заурядный технический момент операции: отправить на смерть какого-то чела. К тому же приятеля темных. И не просто приятеля, а их убежденного сторонника и личного друга комиссара Темного Двора. Спокойствие девушки объяснялось еще и тем, что команда Кортеса давно была приговорена и после победы заурда их всех ожидала показательная казнь, так что Артему Головину, можно сказать, повезло стать частью плана и заполучить легкую смерть… Но они встретились, и что-то пошло не так. Его отношение к ней оказалось совсем не таким, как Дагни ожидала. Наемник повел себя так, как должен был повести, но при этом по-человечески тепло. Артем знал, что девушка играет за другую команду, но видел в ней не только врага, и…

И, наверное, поэтому Дагни позволила себе расслабиться и поддаться чувствам. После всего, что было, через что ей довелось пройти и пережить. После страха, после дикой боли, после обретенной силы, а с ней – всемогущества… Дагни думала, что чувства умерли навеки, и ошиблась.

Увидела Артема, и все пошло не так…

Или наоборот: все пошло именно так, как должно?

Как понять?

А ее отец?

Она привыкла ненавидеть великого магистра. Заочно ненавидеть, несмотря на теплые слова матери, которая ни в чем не упрекала Франца. Мать всегда говорила, что это судьба, что ее отец слишком честен, слишком чтит закон, и нет нужды ставить его перед сложнейшим выбором, проще уехать и спрятаться. Мать любила Франца до конца жизни, а Дагни – ненавидела. За пустые вечера, за то, что не ходил с ней в кино и не научил кататься на велосипеде, за то, что ей приходилось прятаться. Отец казался воплощением зла, поэтому она с радостью приняла предложение Ярги, видя в нем возможность не только изменить свою жизнь, но и отомстить…

И ошиблась.

Франц де Гир не просто принял дочь, а стал искать способ ее спасти, поставив на кон собственное положение и репутацию. Он знал, что оказался в ловушке Ярги, но все равно рисковал.

И получилось, что двое мужчин, о смерти которых она еще неделю назад говорила, как говорят о само собой разумеющемся факте, оказались совсем не такими, какими девушка их представляла, и объединили усилия в отчаянной попытке ее спасти. Потому что разобрались, как с ней поступит Ярга, и не согласились с этим.

«Я им небезразлична…»

Эта мысль подвела черту под размышлениями, и все остальное утратило значение, ведь когда есть люди, которые о тебе беспокоятся, их нужно принять, кем бы они ни были. Потому что эти люди – твоя величайшая драгоценность.