Елена Маврина - Твердыня грёз

Камни малахитовой расцветки соответствовали восьми провинциям страны, как в атласе. Жилы блестели перламутровым глянцем. Он опустил палец, коснулся прозрачной капли кристалла – слабый перелив. Злата усмехнулась.

– В моей руке он мерцает звездой. – Она положила амулет на ладонь, демонстрируя, как кристалл на ножке листа заиграл бело-голубыми бликами. – Чудеса подарка. Семья, вручившая мне его, осталась в памяти смутным образом. Добрым. Светлым. Дядя всегда твердил: «Если снять амулет – капля высохнет!»

Горан повесил костюм на спинку кресла и собрал карты.

– Ты что-нибудь помнишь о той семье?

Злата скрестила руки с подозрением.

– Почему спрашиваешь?

– Я битый час сижу над картами. – Кудесник с безразличием повёл рукой. – Амулет – схема провинций в миниатюре. Кристалл на ножке листа – Алефа. Удивительно?

– Совпадение. – Злата спрятала амулет под воротник чёрного платья. Её распущенные волосы скрывали спутанными прядями бордовые бусы украшения. – Соседи дяди – молодые мужчина и женщина, имен которых я не запомнила. Они часто уезжали. Подолгу отсутствовали. Как-то – просто не приехали и всё. – Девочка кивнула печальной закономерности судьбы. – Они всегда дарили мне подарки. Славные люди.

– И очень щедрые.

Злата потянулась к картам, избегая настойчивого взгляда кудесника.

– Получаются маршруты?

И Горан вздохнул тяжело, спонтанно признаваясь:

– В атласах нет ни одной достоверной тропы к цитадели грёз.

– Они есть здесь. – Злата неожиданно склонилась и ткнула его пальчиком выше сердца. – Слышишь? Текут с мечтами к мыслям. Иначе, мы бы давно сошли с пути.

Их взгляды встретились – и Горан сдался умиротворению собеседницы.

– О чём ты мечтаешь? – спросил её.

Злата шепнула:

– Не причинять больше боли.

Слабая улыбка.

– В твердыне не исцелить крадушей.

– Но если попробовать…

Горан сжал её руку в своей, вопрошая:

– А если вы не нуждаетесь в исцелении?

«Искорка!» – звонкий голос Липучки разрушил миг откровения. Тами начал бродить по проходам библиотеки с пламенеющим подсвечником. «Сюда же юркнула» – он, хмурясь, заглянул за последний стеллаж.

– Что вы тут сидите в полумраке? – Почесал нос. – О, Злата, вспомнил: тебя Никс искала. Там Исмин отказывается надевать пышное платье.

Злата хлопотливо поднялась, не скрывая хитрой улыбки.

– Увидимся позже! – кивнула Горану. – И не забудь: костюм.

Горан с упреком посмотрел на Липучку.

Тот невинно отложил взятую со стола книгу: «Что?..»

Замок управителя возвышался над Реморой башнями воинов с мощными щитами стен. Он напоминал зубчатый кубок из серого известняка, окованного чёрно-белым металлом. Многочисленные ряды окон пылали бледно-жёлтым светом. Вдоль дороги ледовые статуи орлов указывали путь к слановым створкам врат. Люди стекались к замку в пёстрых нарядах, расшитых фамильными гербами, и с полными корзинами угощений. Гостей в круглом холле встречала Легата в рубиновом платье с двумя женщинами в фиалковых мантиях.

Горан прибыл в замок с опозданием, потому что Липучка искал Зверушку и испачкал костюм. Вара встретила их радушно и провела в огромный обеденный зал, разделённый бело-золотыми кругами столов. Стены украшала хвойная лоза в красных бантах и хрустальных голубках. Люди шумно переговаривались о завершении зимы, попутно желая проходящим мимо гостям щедрого года.

Ребята ожидали их в западном углу зала, возле нетронутых пирогов и подноса со глазурованных сладостей.

– Где вы запропастились? – проворчала Никс. – Речь сейчас начнётся.

На мраморных ступенях появился Изгальдун – управитель Реморы и всего Мориона, облачённый светозарным воином. Горану он казался холодным мертвецом в одеянии, отливающим загробным серебром. Все гости поднялись, голоса стихли. Старейшины Совета провинции, среди которых выделялась рогатым венком голова Везнича, сливались за синим плащом Изгальдуна меловой свитой. Управитель начал громогласно чеканить речь.

Горан не слышал слов, осматривая стоящих рядом крадушей – чужеземцев в праздничных одеждах. На Эфе, Исмин и Злате темнели строгие платья женственных силуэтов. Бирюзовые, янтарные, алые цветочки покачивались на пышных тканях юбок, словно солнечные блики на зелени волн. Волосы сплетались косами причёсок, украшенных гребнями в самоцветах. Глаза блестели от праздничного волнения. Один Клюв чувствовал себя стеснённо в нарядном песочно-чёрном костюме, нервно поправляя высокий воротник белоснежной рубашки и стараясь не сутулиться. Тами в золотисто-коричневом пиджаке напоминал румяный рогалик с озорной мордашкой. Он шёпотом комментировал речь управителя, а Горан механически кивал головой, понимая, что ослепительный облик града тускнеет, блекнут в воспоминаниях красоты Башни Воспитанников, лоск и торжество бастионов.

Окружающие сейчас ребята казались такими далёкими от избранников ордена воичей, от мира, к которому отчаянно всю жизнь стремился Горан. Они образовывали собой уникальную планету, вращающуюся по нерушимой орбите, – притягивающую храбрым движением мысли кудесника, стирая его надменное убеждение: в меньшинстве объединяются неудачники.

Застолье протекало в молчании: струнная музыка причудливо расслаивала звуки голосов на долгие гласные, имитируя пение. После пиршества гости переместились в зал приёмов: пол из перламутрово-зелёного мрамора, помпезные портьеры, стены в аквамариновых росписях и колонны-аквариумы с парящими в туманных водах грозовыми скатами.

Начиная бал, грянула духовая музыка.

В танцах плавно закружились пары. Исмин пригласила Клюва, избегая нудных рассказов сына Вары. Никс колдовала под куполом снежинки. Тами неумело, но радостно скользил под музыку по травным узорам с Эфой. Злата опустила косы на щеки, стесняясь шрамов и любопытных взглядов.

– Идём танцевать! – предложил Горан, поглядывая на расцветший круговорот людей.

Музыка руководила движениями, превращая заботы в россыпи смеха.

– Нет. – Злата шагнула в тень угасшей на миг колонны, пряча ладони в глянцевых складках сине-зелёной юбки. – Здесь столько людей. Я не умею.

– Это не сложно. – Горан подхватил её под руку, увлекая за талию в ряды кружащихся пар.

Упрямиться не позволял ритм праздника. Вращение соединяло огни колонн в искрящиеся вертикали, а голоса – в аккомпанемент струн, клавиш и труб. Снег таял на щеках, мерцая в глазах счастьем. Горан и Злата вальсировали беззаботно, отвечая улыбкой на улыбку в недоумении: почему настолько непринуждённо они не общались раньше?

В полночь с вершины замка громогласным звоном разразился колокол. Удары остановили музыку и шаги. Портьеры задрожали звоночками. Люди начали хлопать в ладоши и весело обниматься. Когда колокол смолк, они заторопились к окнам, спустились во двор.