Алёна Реброва - Цветные Стаи

– Именно в таком состоянии я здесь и нужна, – хмыкнула она, заинтересованно принюхиваясь к своей пустой миске.

Она не хотела со мной говорить, и я не стал навязывать свою заботу. В конце концов, она должна была знать, что делала, когда принимала что-то перед спуском под землю, – в том, что Яшма под каким-то наркотиком, я уже не сомневался.

Четырех часов сна не хватило, чтобы выспаться, но их было достаточно, чтобы мы могли пройти еще столько же. Если дальше путь будет свободным, мы вернемся на поверхность уже через двое суток.

Слушать мариний, который находится глубоко внутри камня, оказалась не так-то легко. Это все равно, что пытаться говорить с ним на расстоянии, – я это мог, но в этот раз не получалось. Я ощущал только присутствие металла и не больше.

Я пробовал снова и снова, пробиваясь мыслями сквозь толстый слой камня, но ничего не выходило. Я стал немым, как рыба.

– Что не так? – раздраженно спросил Пена после того, как я потратил на свои попытки несколько драгоценных минут.

– Не понимаю, – вздохнул я, отрывая руки от стены. – Со мной что-то не так. Когда я был один в тоннелях, я находил панели, просто положив руки на стены.

Что же могло измениться?..

Задумавшись, я по привычке потянулся к уху, чтобы потеребить серьгу, но ее там не оказалось. Не было не только серьги: не было мочки! После того, как упырь разорвал мне ухо, кольцо болталось на остатках, которые потом пришлось отрезать. А о новой серьге я так и не подумал.

Удивительно, но с момента отравления я ходил ровно и ни разу не заикнулся даже во время отравления, которое я мог и не пережить! Получается, мой организм справлялся со всем этим сам?

Эти мысли казались безумием: ведьмы в один голос уверяли, что яд в ямах настолько повредил мою нервную систему, что я никогда не смогу управлять своим телом, если не научусь использовать для этого что-то еще!

– До сих пор болит? – заботливо спросила Мидия, заметив, что я долго держусь за ухо.

– Нет, – ответил я, сдерживая радостную улыбку. – Совсем не болит. Мне просто нужен мариний.

– Может, еще золото или рог единорога? Откуда у кого-то из нас может быть настоящий металл? – проворчал Краб.

– У меня есть, – сказала Яшма, вытаскивая из-под рубашки ожерелье. – Возьми.

Она все еще была в повязке и не видела, где я, поэтому просто держала его в руках, пока я не подошел к ней.

Ожерелье переливалось в моем сознании заманчивыми голубыми пятнами. Когда я коснулся вожделенного украшения, холодные бусины отдались приятной вибрацией в пальцах. Как же мне не хватало этого чувства!..

Я сильнее сжал ожерелье, и бившаяся в крови жажда, наконец, получила выход. Гудящий поток проник под кожу, приятно отозвавшись в костях и мышцах. Я пустил его дальше, ощущая, как выравнивается энергия в теле. Но поток рос, и я с ужасом понял, что не могу справиться с ним! Он заполнял меня, и в одно мгновение мир вокруг превратился в сплошной гудящий звон!

Мое тело вдруг потеряло вес, а в следующий миг я оказался в полной темноте, я задыхался, бежал, спасаясь от чего-то ужасного, что должно было вот-вот настигнуть меня… резкая боль в плече опрокинула меня на землю… я приготовился встретить смерть, но чьи-то руки схватили меня и потащили вперед, спасая от гибели.

Темнота рассеялась, ко мне вернулись слух и зрение. Я сидел на полу в тоннелях, вцепившись одной рукой в ожерелье, другой в Яшму.

Мутантка невозмутимо терпела мои впившиеся пальцы.

– Прости, – проговорил я, забирая украшение.

Похоже, меня выбросило из жизни всего на секунду… однако, я чувствовал себя так, будто проспал несколько часов. Я так впился в мариний, что, похоже, вытащил из него чье-то воспоминание. Синяя жажда, – или болезнь шахтера, как ее еще называли на Огузке, – исчезла.

– …У тебя были бусы из чистого мариния и ты еще не купила себе пещеру на Остове!? – возмутился Краб. – Они же стоят целое состояние!

– Это память, – объяснила Яшма. – Мне их подарила жрица.

– Подарила? Я думала, оранжевые тебя ненавидят, – заметила Мидия.

– После того, как я раскидала упырей, собиравшихся ее сожрать, она решила, что я лапочка.

Я опустил взгляд на ожерелье, чтобы внимательнее разглядеть вещицу с такой историей, и вдруг понял, что знаю его. Ведь я сам его сделал! Это был мой подарок Норе.

Именно через это ожерелье Барракуда услышала о предательстве Норы, так Яшма получила оправдание на суде, а Нора стала изгоем в своей стае. Была особенная ирония в том, что жрица в конце концов решила сбежать от своих и подарила это украшение Яшме в знак дружбы.

Но сейчас было не время и не место говорить ей об этом, поэтому я вернулся к стене.

Прижав одной рукой ожерелье ко лбу, другую руку я положил на стену, и в моем сознании протянулись длинные нити, уходящие вдаль. Усилия, которые я прикладывал до сих пор, с маринием в руках дали удесятеренный результат, и я смог почувствовать вдалеке нужную панель. Она засветилась крошечной точкой.

Я шел вперед, ощущая пьянящую радость от того, что с каждым шагом становлюсь ближе к большой жиле чистого металла. Как ни старался, я ничего не мог с собой поделать: тело слишком долго было без поддержки, и теперь мне казалось, что я смогу летать, только бы мариния вокруг было побольше!

– Дельфин, стой! – разозленный голос Пены позади заставил меня замедлить шаг.

Когда они нагнали меня, Мидия, дружелюбно улыбаясь, встала рядом.

– Что такое? – спросил я.

Но я даже моргнуть не успел, как стражница заломила мне руку за спину и привязала ее к поясу.

– Прости, приказ Пены, – объяснила она.

– Даже не думай снова сбежать! – сказал командир.

– Похоже, мне уже ничто не поможет, но я все же скажу, что даже не собирался, – улыбнулся я. Ни мои слова, ни моя улыбка не смягчили Пену. Я остался связанным.

Краб обмотал вокруг моего пояса веревку, и они с Мидией пошли сзади, держа меня за два поводка, словно ручное животное.

Пока ожерелье оставалось в пальцах, работе мое положение не мешало, и мы двинулись дальше.

Когда мы дошли до панели, Пена любезно удостоверился у Яшмы, не бродит ли кто-то у прохода.

– Зависит от того, куда ты хочешь идти, – ответила она, прислушавшись. – Справа никого нет. Слева ходят те, кого я слышала раньше. Их очень много, они сбегаются куда-то целыми стаями.

Пена посмотрел на меня.

Положив свободную руку на другую стену, я ясно увидел вторую панель.

– Здесь два прохода, – подтвердил я.

– Нам нужно в правый, и, раз Яшма говорит, что там безопасно, можешь открыть его.

Я с радостью подчинился, потянувшись к большой металлической панели.

Когда я положил руку на мариний, он сам мгновенно утянул меня за собой, в сознании вспыхнула целая сеть пересекающихся жил. Она была настолько большой, что я мгновенно потерял ориентацию, метался по ней, ища путь обратно!