Алёна Реброва - Цветные Стаи

Спустя полтора часа скитаний в тумане, мы, наконец, услышали голоса людей.

Я закричал, мне ответили… это были голубые.

К нам на встречу высыпала вся стая. Насколько я мог судить по первому взгляду, людей было столько же, сколько до землетрясения.

– Дельфин! Он вернулся, живой и с другими стаями!

– Дельфин вернулся!

– К нам пришли остальные! Воды правда нет!

Крики раздавались отовсюду, люди окружали нас плотными рядами, приветствовали, как дальних родственников, наконец добравшихся в гости.

За голубыми из тумана высыпали чернокожие здоровяки: оранжевые тоже были здесь. Сверкая своими белыми зубами и перешептываясь, они с любопытством разглядывали новых соратников.

Вскоре из толпы к нам выступил Солнце, огромный черный гигант, каждый шаг которого едва не сотрясал землю.

– Ты все-таки вернулся, – произнес Солнце, подходя ко мне. Я выступил вперед, оставив позади Погодника и Буревестника.

– Со мной синие и фиолетовые, – объяснил я, склонив голову в знак приветствия. – Им нужна еда и отдых.

– Пусть располагаются. Теперь у нас у всех общий лагерь, – коротко объяснил он. – Обсудим все через несколько часов, когда все вы отдохнете и наберетесь сил. Время у нас пока есть.

Дальше началась страшная суматоха: голубые и оранжевые взяли заботу о новеньких в свои руки и повели их отдыхать к кострам. В этой смешавшейся толпе меня отыскал Кит.

– Поверить не могу, ты жив! – воскликнул он, стискивая меня в крепких объятиях. – Мы все думали, ты уже неделю как рыб кормишь!

– Я был близок к этому, как никогда, – я похлопал друга по спине и отстранился, чтобы совсем на нем не повиснуть. – Отведи меня куда-нибудь, где можно лечь, прошу тебя: я с ног валюсь.

Кит понимающе кивнул и привел меня в мою старую хижину на острове голубых. Мы шли туда не больше пяти минут, и это с моей-то походкой… видимо, чутье меня не подвело, и я привел всех прямо к своему родному острову.

Очутившись в знакомом месте, у лежанки, на которой я ночевал целый год, я чуть не заплакал от счастья: я просто не мог поверить, что вернулся! После путешествия к фиолетовым, после того, как был связан стражниками, после встречи с Серым, после ям, после землетрясения… Столько раз я был уверен, что погибну, я и подумать не смел о том, что когда-нибудь снова окажусь в этой ветхой и кривой норе! Но все же я был здесь, живой и почти здоровый.

Голову вскружил вихрь эмоций, я упал на свою старую лежанку, уверенный, что ни за что на свете не усну, и тут же провалился в тяжелый беспокойный сон.

Но выспаться по-человечески мне так и не удалось, через несколько часов Кит разбудил меня и сообщил, что меня и двух других предводителей ждут в шатре совета.

На мой вопрос, что за шатер совета, Кит ответил, что после землетрясения три острова стали одним и правильно, что теперь у них общий шатер, где собираются все предводители. На самом деле это был старый шатер Солнца, жреца оранжевых.

– Три острова? – я удивленно посмотрел на приятеля, с трудом удерживая глаза открытыми. – Наш с зелеными остров, желтый, оранжевый и красный… Их четыре.

Кит покачал головой.

– Там тебе все скажут, – он отделался этой короткой фразой и помог мне подняться.

Кит отвел меня на участок, где разместились две новые стаи.

Первым я нашел Буревестника, он сидел у костра с несколькими синими, обсуждая что-то. Увидев меня, он извинился перед собеседниками и встал.

Погодника долго искать тоже не пришлось: его выдала толпа разношерстных зрителей, столпившихся о фиолетового костра и удивленно вскрикивающих каждые несколько секунд.

– Погодник! – крикнул я неугомонному колдуну. – Идем!

– Иду-иду! – весело отозвался он, на прощания выбив из костра синие искры. Толпа восхищенно ахнула. – Вот, что значит настоящее колдовство, ребята!..

– А ты, я смотрю, принарядился, – с усмешкой заметил я, глядя на его новый образ.

Волны смыли с него белую краску, он сменил свое тряпье на шаровары оранжевых, а на голову повязал огромный шарф на манер тюрбана. Шарф был настолько длинный, что его концы Погодник смог перекинуть через грудь жилета.

– Да… знаешь ли, столько лет пошло… хочется выглядеть по-человечески… – он нервно пожал плачами и моргнул. – Впрочем, в пучину слова, я и так волнуюсь!

Буревестник, недовольно топтавшийся позади меня, раздраженно выдохнул, когда мы, наконец, двинулись в сторону совета.

Шатер был тот самый, что стоял в самом центре острова оранжевых, только обстановка внутри переменилась. Теперь там не было трона и циновок, зато было несколько одинаковых табуреток из китовых позвонков, расставленных вокруг обеденного стола с острова голубых.

На столе нас ждали ароматно дымящие миски с едой и кувшины с пресной водой. На своих местах уже сидели Карпуша, Солнце, Луна и Василий. Я с тревогой отметил, что представителя красных, которым по нашей с Солнцем договоренности должна была быть Яшма, среди них нет.

– Это предводитель синих, его имя Буревестник, – я указал на синего, стоящего по правое плечо. – А это…

– Меня зовут Жемчуг, – произнес колдун, выступая вперед.

Он раскрыл свой третий глаз и внимательно осмотрел всех присутствующих. Как и всегда, его встретили перекошенные лица, выражающие смесь удивления, отвращения и любопытства… но на этот раз среди всех одно лицо все-таки выделялось. Луна смотрел на трехглазого так, будто тот был одним из прекраснейших людей на свете.

Старик медленно поднялся из-за стола, не отрывая от колдуна взволнованного взгляда.

– Жемчуг!?.. – его сиплый голос был едва слышен. – Это правда ты?..

– А у тебя есть другой трехглазый сын?.. – вдруг спросил Погодник. Он все еще пытался выглядеть бесшабашным малым, но его голос дрогнул, с головой выдав подкатившие слезы.

Луна вышел из-за стола, Погодник двинулся к нему навстречу, и они встретились в крепких объятиях.

– Ты жив! – шептал Луна, прижимаясь щекой к огромной голове. Слезы текли по его темному лицу крупными каплями, но он и не думал утирать их. – Я не верил!.. Не верил!..

– Я отлично помню и тебя, и маму… – признался Погодник, содрогаясь от несдерживаемых рыданий на плече старика. Он жался к отцу совсем как маленький ребенок… можно было только догадываться, что они оба чувствовали в тот момент.

– А что с твоей сестрой, с Волной?.. Она тоже тут?.. – спросил Луна, светясь едва воскресшей надежда.

– Она вместе с мамой… – помотал головой Погодник. – Они уже давно встретились друг с другом!

После этих слов лицо Луны исказила такая боль, как будто его насадили на гарпун. Старик беззвучно заплакал, еще крепче сжав сына в объятиях.

Никто не хотел мешать их счастью и горю, но эта душераздирающая сцена, потрясшая всех присутствующих, не могла продолжаться вечно. Луна и Жемчуг уселись за столом рядом, а я сел между Карпушей и Буревестником.