Дмитрий Скирюк - Осенний Лис [litres]

Странник поколебался.

– А ты что, по-прежнему один?

– Да всё как-то не завяжется, – усмехнулся Збых невесело. – Да и девки нынче хрупкие, трещат… Ну что, идём?

Через час, потягивая чай с мёдом, он выслушал травников рассказ и после долго молчал. Поставил чашку на стол, поскрёб в затылке.

– Ну и дела… – сказал он наконец. – И что ты вечно лезешь чёрту в зубы? Граф, он, конечно, мироед, да ведь и его понять можно. Люди поговаривают, пока жена его не померла, он и не шибко лютовал. Это потом началось. Вот прихвостень его, Кришан, тот да-а… Была б моя воля, я бы сам его придушил. Ну и что ж ты теперь делать надумал? Или опять за киркою пришёл?

– Нет, – усмехнулся травник, – не за киркой я. За верёвкой.

– Йезус Мария! Верёвка-то зачем?!

– Надо, – уклончиво ответил травник. – И вот ещё что… – Он потянул из-под лавки свой посох. – Надо вот эту штуку малость переделать, тут и тут, – он показал, где. – И ещё вот этак…

Збых взял посох, с уважением взвесил его на ладони.

– Сделать-то можно, – кивнул он. – И верёвку искать не надо – вон, в сенях лежит. Да только зря ты это затеваешь. Уходить тебе надо, вот что я скажу. Не ровён час нарвёшься на графских холуёв, а там пиши пропало – не на кол посадят, так плетьми засекут, а то и чего похуже.

– Куда уж хуже.

– У Кришана выдумки хватит, он догадистый… Ты вот что, поживи с денёк у меня, а завтра уходи на юг, в Лидуш или лучше сразу в Копшу-Микэ.

– Нет уж. – Травник покачал головой. – Я у тебя не задержусь. Если меня схватят – это ладно. Но если и тебя в чём обвинят…

– Да я скажу: откуда ж мне было знать… – Он вдруг осёкся и посмотрел на странника. – Ох, господи… Жуга, ты только не подумай, что я…

– Да я и не думаю, – хмуро буркнул тот. – А только вижу, что и ты, как собака, уже приучился хозяйскую плётку любить. Уйду я, не бойся, уйду. Скажи только – сделаешь посох? Успеешь до вечера?

– Конечно! Конечно успею! – Кузнец встал и шагнул к двери, да замешкался на пороге. Обернулся. – Слышь, Жуга… – Он помедлил. – А ведь парень тогда вернулся.

– Я знаю, – кивнул тот.

– Так, значит, те волки…

– А это тебе знать ни к чему, – сказал тот, как отрезал. – И не зови меня Жугой.

– Почему?

– Потому что я и сам себя так не зову.

К исходу дня рыжий странник добрался до замка. Он долго рассматривал издали внушительную серую громаду, вспоминая и прикидывая, где находятся графские покои, пока не остановил выбор на одной из двух западных башен.

Стемнело. Спрятав под кустами посох и мешок, он скинул кафтан, отрезал изрядный кус верёвки, обмотал его вокруг пояса и двинулся вперёд.

Башня была велика. Круглая, дикого камня, она почти отвесно уходила вверх локтей на двести, и два нижних окна, ведущих, как ему помнилось, на лестницу, находились чуть ли не на середине. К тому времени, когда он достиг её подножия, стемнело совсем. Сверху теперь вряд ли что-то можно было разглядеть. Странник же видел в темноте не хуже совы, а может, и лучше. Он пересёк застывший ров по просевшему, в тёмных трещинах льду, с минуту постоял, разглядывая грубую кладку и намечая путь, сунул за пояс рукавицы, взял в зубы нож и полез наверх.

Торопиться не стоило. Он вырос в горах и по опыту знал, что такое отвесные стены. Спешка сейчас означала смерть. Мир для него сузился до серого куска стены перед глазами. Цепкие пальцы горца сами отыскивали трещины, выступы, разломы – любой изъян, за который можно было ухватиться. Глаза привычно запоминали, куда поставить одну ногу, куда вторую… Раз или два он останавливался, не найдя зацепки, брал нож и ковырял стену, кроша кусками ставший от времени рыхлым раствор между камней. Тёмный провал высокого окна медленно приближался. Странник знал, что теперь он долезет.

Он не спешил.

Кришан шёл до графа, раздосадованный неудачной погоней, усталостью и потерянным днём. Всадники целые сутки носились взад и вперёд, но сыскать травника оказалось не так просто. То же и в лесу: следов было немного, и все их быстро замело поздним снегом – февральские метели давно вошли в поговорку. Собаки оказались бесполезны. Кришан в ярости вытянул ловчего плетью и с небольшим отрядом до темноты обследовал звериные тропы, никуда, как правило, не ведущие. Не оказалось странника и на реке. Что и говорить, велики были графские владения. Здесь было где спрятаться.

Он двинулся вверх по лестнице и вдруг обнаружил, что браслет на запястье ведёт себя странно. Колотьё под ним усилилось, а камень так и полыхал неистово красным. Кришан остановился в недоумении, соображая, что бы это значило, и в этот миг сверху на него обрушилось что-то большое, живое и яростное. Мощный удар сбил оруженосца с ног, и два сплетённых тела покатились по каменным ступенькам. Кришан был опытным бойцом, но внезапность сделала своё дело, и лишь на площадке ему удалось вырваться из цепкого захвата и отпрыгнуть к стене.

Трепещущее пламя факела высветило нескладную фигуру ведуна.

– А, ты! – вскричал в ярости Кришан, быстрым движением выхватив стилет. – Вот славно. Ты сбережёшь мне кучу времени. Ну, давай иди сюда!

– Отдай браслет, – глухо сказал травник. Глаза его блеснули.

– А если не отдам?

– Отдашь. Или умрёшь.

Кришан вскинул руку и бросился вперёд, однако на полпути его стилет со скрежетом столкнулся со сталью – в руках у травника оказался нож. Они сцепились, яростно дыша, отпрянули и закружили, нацелив клинки. Факел освещал лицо ведуна неверным багровым светом, и Кришану стало не по себе.

Откуда он тут взялся?

Мелькнуло лезвие ножа. Рука оруженосца отработанным движением отбила удар, хотя и запоздала. Он метнулся в сторону обманным шагом и ударил сам, перехватывая руку с оружием. Лезвие стилета крутилось перед ним как заведённое, отбрасывая тонкие блики, казалось, что оно уже в крови. Удар – ответ, удар – ответ. Удар, ещё удар… Кришан поймал ладонь противника в захват и принялся выкручивать её, уже торжествуя победу, как вдруг ведун извернулся и ударил ногой, хотя, казалось, и рукой здесь не размахнёшься. Окажись Кришан чуть менее проворным, удар наверняка сломал бы ему челюсть, а так всего лишь навсего разбил губу. Он прянул назад и оказался у стены.

На лестнице послышался топот и перезвон железа: стража спешила на помощь, заслышав шум. Кришан осклабился в усмешке.

– Бросай нож, смерд! – процедил он сквозь зубы. – Брось, и, может, граф простит тебя.

– Не нужно мне прощения, – угрюмо сказал травник, тяжело дыша. – Отдай браслет! Ты сам не знаешь, какие силы спустил с цепи.

– Не смей мне указывать, падаль!

Лицо травника исказилось яростью.

– Ну и сволочь же ты! – сказал он в сердцах. – Кровопийца поганый… Сдохни вместе со своим графом!