Ник Перумов - Гибель Богов [Трилогия] [litres]

То, что он делал с ней, вызывало в Эльтаре одно лишь отвращение. Она и впрямь начала чувствовать себя купленной на базаре рабыней, вынужденной изображать бурную страсть, чтобы избежать утренней порки. Однако мало-помалу, против собственной воли, она начала втягиваться в это заразительное безумие. Тело, проклятое предательское тело, отвечало тому, на что отказывалась отвечать душа.

Стыдясь и презирая себя, Эльтара накладывала на себя строгие уроки, работая как одержимая в библиотеке. Горджелин видел, что роль хозяйки Снежного Замка никак не увлекает его наложницу, однако не спешил настаивать. Днями Эльтара пользовалась полной свободой, хотя уйти из замка не могла, не могла и дозваться матери, Ками или Хрофта, хотя перепробовала все мыслимые сочетания заклятий.

А когда наступила осень и яростный ветер швырял в воздух хлопья срываемой им с гребней морских волн пены, Эльтара поняла, что в ней зародилась новая жизнь.

Это было как удар ножа в горло. Принцессу затопил черный ужас, ужас, с которым не справилась даже её закалённая воля. Эльтару трясло так, что она не могла даже ходить.

…Неужто она должна будет уйти Вниз? О, эти признаки, эти признаки, о которых так много рассказывала мать! (Женщины Эльфрана очень рано узнавали о том, что им предстоит, – задолго до рождения ребёнка на свет.) Вся в холодном поту, Эльтара находила их у себя один за другим – и то, что все тени сознаний у других она видела теперь исключительно чёрными, и то, что ночами она всё время видела себя в облике громадной, истекающей слизью туши, неуклюже ползущей по широким ступеням уходящей куда-то в глубину лестницы, и то, что ей одно за другим стали отказывать даже самые простые и верные заклятья…

И всё же она заставила ужас отступить. Если такова цена за спасение Эльфрана от вражьей напасти, она готова заплатить её. И, как ни больно оставлять ребёнка в чужих руках Снежного Мага (кого вырастит Горджелин из сына или дочери?!), она, саойя своей земли, должна выдержать и это. Выдержала же её мать… а до этого – бабка, выдерживали же это все те жены Эльфрана, которые уходили Вниз, жертвуя всем, что у них было, – красотой, богатством, радостями жизни… Значит, выдержит и она. Не может не выдержать.

С гордо поднятой головой, ни на миг не дрогнувшим голосом гордая дочь Эльфрана объявила Горджелину, что у них будет ребёнок.

Снежный Маг улыбнулся. Впервые Эльтара увидела на холодном удлинённом лице простую и широкую улыбку.

– Так это же очень хорошо! – Его рука обняла плечи принцессы. У саойи не было сил отстраняться или сбрасывать его ладонь – так и осталась сидеть, словно нужны ей были эти объятия… – Это же прекрасно! У меня будет сын! Или… или дочь, неважно. Роди его, Эльтара, роди своё дитя – и после этого я буду считать твою клятву исполненной.

Эльтара молча наклонила голову в знак того, что слышала его слова. «Считать клятву исполненной!» Конечно, куда же он денется – не станет же сожительствовать с сухопутным зверем-спрутом…

Она готовилась. Втихомолку Эльтара обследовала подземелья Снежного Замка и была весьма ими разочарована. Неглубокие, обычные подвалы, где вдобавок хранилось множество припасов. Нет, здесь она не останется. Она должна будет вернуться в Эльфран, каким бы многотрудным ни оказался путь.

Наступила зима. Воды Северного Рога, большой бухты, на берегу которой высился замок Горджелина, затянуло льдом. Окрестности покрыло пушистое снежное одеяло; владыка полуночных ветров, Ялвэн, Считающий Бог, так и оставшийся на своём посту, несмотря на падение старших братьев, семи Молодых Богов, взялся за свои всегдашние обязанности.

И вот, пока войско Аргниста крушило силу Ордена Звезды, Губитель с Саатой укрывались на хуторе Нивена, а Хрофт возился с Ками, Эльтара, кусая губы, бережно носила своё округлившееся чрево. Горджелин стал очень предупредителен, о домогательствах не могло идти и речи, и всё чаще и чаще в речи Снежного Волшебника начало проскальзывать нечто новое – он, похоже, всерьёз задумался о том, чтобы предложить Эльтаре стать полноправной хозяйкой своего Замка – не получившей доступ к ключам наложницей, а супругой.

Эльтара только горько усмехалась про себя. Посмотрим, как запоёт этот петушок, когда всё кончится… Жаль только, что ей совсем не доведётся подержать на руках своё дитя, она чувствовала, что Уход состоится, едва только младенец издаст первый крик.

Левиафаны умерили бег. Лодочка с Хиссом и магом Акциумом входила в провал распахнутой чёрной пасти вечно жадных скал. Дневной свет тотчас померк; Акциум встряхнул мокрые вожжи, и левиафаны тотчас перевернулись кверху брюхами. Вода вскипела и забурлила, мгновенье спустя на поверхности плавали лишь две снулые небольшие рыбёшки. Магия Акциума высосала из них всю жизнь.

В громадной пещере было темно и тихо. Ни звука, ни плеска – гробовая тишина. И ещё – Хисс, несмотря на всё умение своего народа видеть в полном мраке и суровую школу Равнодушного, ничего не мог разглядеть вокруг. Ни обычным зрением, ни при помощи магии.

– Колдуешь? – пренебрежительно бросил ему Акциум, тотчас заметивший поневоле робкие попытки. – Ну-ну. Давай, может, чего и разглядишь…

Лодочка сама собой тихо плыла сквозь тьму. Беспечно повернувшись спиной к своему пленнику, Акциум стоял на носу, широко расставив ноги, и что-то беззаботно и не слишком мелодично напевал. Хисс невольно прислушался.

– Эй, червяк-переросток! Вставай! – не оборачиваясь, бросил чародей. – Мы подплываем. Там тебя ожидают разнообразные встречи и изысканные удовольствия. Ручаюсь, гоняться за ящерицами и просить их о любви тебе после этого уже не придётся. С сими придатками ты расстанешься прежде всего.

Любого труса можно довести до полного бесстрашия. Если постоянно бить, бить и бить, трус мало-помалу перестанет скулить и просить пощады – он может броситься на своего мучителя, прекрасно понимая, что это самоубийство, и желая лишь одного – прекратить мучения. Для Хисса слова о «бесполезных придатках» стали последней каплей.

Сильный, вёрткий, и ловкий, Хисс рванулся вперёд с быстротой атакующего удава. Вцепиться в этого гада, обхватить его, оплести ногами и хвостом, чтобы вместе отправиться на дно. Ничего иного змеиный царь уже не желал.

Акциум, не повернувшись, ловко лягнул его ногой в брюхо, да так, что Хисс перелетел через борт, с громким всплеском погрузившись в воду. Вслед ему донёсся ехидный хохот мага.

Хисс нырнул. Он мог довольно долго обходиться без воздуха; если у него есть шанс добраться до ворот…

Внезапно вся вода осветилась – вся толща, до еле-еле различимого дна на страшной глубине. Хрустально-прозрачная, она словно бы источала свет, и Хисс увидел впереди себя стремительно поднимающиеся со дна извивистые тени. О, радость! Сородичи! Уж с ними-то он сумеет договориться… Неужто Акциум настолько просчитался?