Мари Бреннан - В Обители Крыльев [litres]

Однако народу в здании и без них собралось немало. Расшифровка Камня с Великого Порога и открытие в глубине ахиатских пустынь Сердца Стражей породили моду на все, связанное с цивилизацией дракониан. О драконианах издавали множество дешевых брошюр сомнительной точности и научной ценности, а драконианские мотивы сделались популярны во всем – от вечерних туалетов до внутреннего убранства гостиных. Не далее как в начале той самой недели, поэт Питер Флиндерс в надежде на одобрение и поощрение прислал мне экземпляр собственной эпической поэмы «Дракониада».

Но даже во времена подобных поветрий сравнительно-историческое языкознание – предмет слишком мудреный, чтобы привлечь внимание такой широкой аудитории, вдобавок (осмелюсь заметить) не обязательно принадлежащей к высшим классам общества. В зале собралось немало людей, коих в силу бедности и низкого происхождения ни за что не допустили бы в священные стены Общества Языковедов, но, судя по серьезным выражениям лиц, в теме они хоть немного да разбирались, и очень хотели узнать нечто новое.

Можете судить сами, насколько изменилось ширландское общество со времен моей молодости: я оказалась отнюдь не единственной дамой среди публики. Даже в скромных дневных нарядах мои сестры по полу ярко выделялись на фоне черных и серых мужских костюмов, и таких ярких пятен в зале имелось гораздо больше, чем я ожидала. Конечно, ученые дамы существовали на свете не первый век; перемены состояли в том, что они вышли на люди, не довольствуясь чтением научных журналов и книг наедине с самими собой либо в узком кругу подруг-единомышленниц.

Одна из подобных дам находилась на сцене и устанавливала на место большой мольберт, предназначавшийся для вывешивания плакатов, иллюстрирующих аргументы Сухайла. Ныне изрядная порция скандальных слухов, в былые времена связанных со мной и Томом Уикером, перешла по наследству к Эрике Пантел с моим мужем: многие люди никак не могли поверить, что мужчина может взять юную девушку в ученицы в буквальном, а не эвфемистическом смысле этого слова. Я уже сбилась со счета, сколько раз собственными ушами слышала намеки на то, что, должно быть, ужасно ревную – ведь годы-то идут, и мне уже под сорок.

Впрочем, беспокойства – по крайней мере, на собственный счет – все это во мне не вызывало: уж я-то знала, насколько эти слухи лживы. Во-первых, Сухайл был ничуть не склонен к интрижкам на стороне, во-вторых, сердце Эрики Пантел безраздельно принадлежало юному офицеру торгового флота. Молодые самозабвенно любили друг друга и были решительно настроены пожениться, как только жених вернется из очередного плавания. В ожидании суженого Эрика предавалась второй своей страсти, а именно – изучению мертвых языков. Ее привязанность к Сухайлу коренилась лишь в его знакомстве с драконианским, и более ни в чем. Я же, сколь бы ни различались наши научные пристрастия, считала мисс Пантел коллегой, спутницей на дороге познания: она чем-то напоминала меня саму в молодости.

– Все в порядке? – спросила я, подойдя к ней.

– Пока – да, – ответила она, бросив многозначительный взгляд в публику.

Да, управляющий Кэффри-холлом старался не допускать в зал явных возмутителей спокойствия, но я не сомневалась: хоть нескольким да удалось проникнуть внутрь. Вдобавок, те, кто явился на лекцию в сугубо научных целях, услышав, что скажет Сухайл, легко могли поддаться гневу.

– Я имела в виду плакаты и прочее в том же роде, – пояснила я.

– Понимаю, – сверкнув улыбкой, ответила мисс Пантел. – Лорд Трент готов?

– Почти. Давайте-ка я вам помогу.

Плакаты, дабы их смогли разглядеть сидящие в задних рядах, были такими большими, что чехол, сшитый для них мисс Пантел, едва не превосходил ее высотой: ростом ученица моего мужа не вышла. Вдвоем мы подтащили чехол к мольберту и расстегнули пряжки. Мисс Пантел позаботилась уложить плакаты так, чтобы они оказались повернуты лицевой стороной к стене, причем первый из них лежал сверху, и посему мы могли не опасаться, что кто-либо сумеет увидеть их раньше времени.

Если, конечно, не поднимется на сцену и не начнет их просматривать.

– Только через мой труп, – заверила меня мисс Пантел, прежде чем я успела сказать хоть слово. – Я буду стеречь.

Стражем более надежным не смог бы стать даже дракон.

– Не думаю, что в этом возникнет надобность, но все равно благодарю вас, – со смехом сказала я. – Если помощь больше не нужна, пойду играть роль хозяйки.

Выражением сим я воспользовалась всего лишь как эвфемизмом. Конечно, нужда научила меня играть роль хозяйки в обычном смысле этого слова, однако я в любой момент предпочла бы официальному званому ужину встречу Летучего Университета. Увы, от определенных обязанностей не избавлены даже баронессы, и если в юности я отвергла бы их как бессмысленные условности, то в зрелые годы начала постигать их ценность. Невзирая на это, истинная цель моего променада по залу и вестибюлю состояла в том, чтобы взять на заметку зрителей, от коих стоило ожидать бед. Особо отметила я некоего магистра, чьего имени здесь не назову. Судя по его прошлым деяниям, он мог бы отыскать причину для перепалки даже в лекции, не затрагивающей ничего существеннее погоды, а между тем муж вот-вот подкинет ему куда более основательный повод для возмущения.

Когда настал час начинать, я постаралась задержаться в вестибюле как можно дольше, а войдя в зал, обнаружила, что все места заняты. Те, кому не хватило кресел, выстроились вдоль стен. Как и ожидалось, все мои старания незаметно примкнуть к джентльменам у задней стены пошли прахом. Оставалось одно: сесть в кресло, предложенное коллегой чуть старше меня годами, а не почтенным джентльменом за восемьдесят.

После краткой вступительной речи председателя общества с пышным названием «Ассоциация содействия постижению драконианского языка» на сцену под шумные аплодисменты вышел Сухайл. Совершенное нами открытие Сердца Стражей (не говоря уж о нашем браке, стараниями прессы окруженном в глазах общества весьма и весьма романтическим ореолом) принесло ему славу, а дальнейшая научная работа – и общее уважение. Таким образом, столь обширную аудиторию собрал в тот день в Кэффри-холле не только интерес к драконианам.

Лекцию Сухайл начал с краткого изложения того, что удалось установить о языке дракониан наверняка, и того, о чем можно было судить с достаточной долей уверенности. Выступай он перед Обществом Языковедов, в подобных преамбулах не было бы нужды: сей темой прекрасно владели все члены Общества до одного, поскольку после публикации текстов с Камня ею увлеклись даже те, кто прежде не проявлял к ней ни малейшего интереса. Но, будучи старейшей научной организацией Ширландии, Общество имело удручающую склонность сидеть на научных данных, точно собака на сене, распространяя информацию только среди собственных членов, в виде циркулярных писем, а между тем Сухайл намеревался расширить кругозор общественности в целом. Не стоит забывать: то было время дилетантов, ученых-любителей, и новичок в данной области науки еще мог чисто случайно, не обладая сколь-нибудь систематическими знаниями, наткнуться на мысль колоссальной важности. Поэтому-то Сухайл и адресовал свою лекцию всем без разбору, не пренебрегая даже теми, кто не отличит деепричастия от декольте.