Тесса Греттон - Королевы Иннис Лира [litres]

– Ты думал, что сможешь достичь мира? – мягко спросила Ианта.

Король вздрогнул.

– Если Аремория не воюет, ты можешь пригласить своих натуралистов в Лионис. Это ты сказал Исе разрезать всех каменных жуков мира. Ты можешь самостоятельно учить Ису или сделать королевские библиотеки в каждом городе, как ты хотел в детстве. Ты можешь убить тех пограничных баронов своими руками.

– Я должен сделать все это и захватить Иннис Лир.

– Если ты заключишь мир, ты можешь не торопиться с Элией Лир и ее островом.

Молодой мужчина нахмурился. Он должен сказать сестре о Бане. Аремория уже сделала первый шаг против Иннис Лира. Против Элии.

– Ты должен быть счастлив, Марс. Если ты позволишь себе быть несчастным, это повлияет на твой выбор, – сказала Ианта.

– Ты счастлива? – Марс пристально посмотрел на сестру. Они оба закрыли глаза.

– Когда могу, – ответила она. – Пришлось трудно, после того как мой муж умер, но у меня есть сын. Мать. Ты. И целая страна для любви.

– Я люблю Ареморию, – сказал Марс сквозь зубы.

– Тогда пусть Аремория полюбит тебя! – заплакала Ианта. Со вздохом она положила руку ему на затылок. – Иди поговори с Элией. Скажи ей, чего ты больше всего хочешь и почему. Расскажи ей все и посмотри, готова ли она встретиться с тобой даже на полпути туда.

В животе Марса что-то повернулось, как в те моменты, когда его тело облачали в королевские доспехи перед битвой, когда Марс уже произвел выбор среди слишком многих возможностей и был готов сделать первый шаг, ведущий солдат к смерти.

На небе уже разлился кровавый закат, когда Лис возвратился в башню Эрригала. Из сплетен в конюшне он узнал, что его отец, пьяный и без обеда ушел в свою опочивальню, и не один, а с двумя женщинами. Раздраженный, но не удивленный, Бан направился в то гостевое крыло, где поселился Коннли и его леди. У него в пальто было письмо от Элии к ее сестре Риган, которое было передано от Кайо, так как Бан уходил из дома своей матери.

Там не было только послания для него самого.

После полудня обсуждали войну во всех ее проявлениях. Его лучшее место, как утверждал Бан, было в Эрригале, где находились Риган и Коннли. «Они поверили мне», – сказал Лис Бан Броне и Кайо, намекая, что может смягчить герцога до прибытия Элии. Никто не сомневался, что Коннли и Астор столкнутся лицом к лицу, контролируя остров, за исключением вариантов их объединения против Аремории или будучи поставленными на колени перед Элией.

Элия – королева! Это была идея, одновременно привлекательная и отвратительная для Бана. Она могла быть восхитительной. В детстве Бан любил щедрость принцессы, ее способность сопереживать всем – ужасным сестрам, маленькому червяку, даже ему… Разве корона Иннис Лира не сделает ее раздавленной и увядшей под грузом ответственности? И сможет ли она без Аремории и силы армии Марса победить сестер? Что мог бы взять Моримарос в обмен?

Но Брона настаивала, что альтернативы обещали худшее. Гэла верила в свои силу и способности, к тому же была старшим ребенком и, возможно, законной наследницей, а ее муж, Астор, был свиреп, и его семья имела древние корни. Он уже поселился в Дондубхане и посылал очень четкий сигнал о своих намерениях, но Гэла проигнорировала звездное пророчество – это понятно, как говорили некоторые, ведь звезды играли роль в смерти ее матери. Ее нескрываемое презрение по отношению к червечарам и колодцам не вызвало доверия семей, терпеливо обрабатывающих землю. Многие сомневались, что святой колодец в Тариннише примет Гэлу в качестве их королевы на самую длинную ночь. Она была слишком воинственной, такой же исключительной, как и ее отец, хотя и по-другому. Не важно, насколько она была сильна. Если воды корней отказывались на нее претендовать, ей никогда не будет доверять большинство людей, и она покинет трон слабой и восприимчивой к мятежу.

С другой стороны, Риган, как известно, понимала язык деревьев, как и любая ведьма. Воды корней примут ее, но сможет ли она править? Она не доверяла никому вне земли Коннли и считалась чересчур холодной и властной, чтобы нравиться людям и вдохновлять их. Тем не менее Риган была единственной из сестер, носивших в себе ребенка. Существовало значительное количество людей, уставших от неопределенности королевской линии. Она потеряла детей – мальчика и еще двух до их рождения, но доказала, что может забеременеть. Гэла была замужем семь лет, но детей у нее было, а у Лира никогда не было сына, полученного естественным или каким-либо другим путем.

Что касается Коннли, он имел суровую репутацию, но его люди восхищались им и доверяли; он считался справедливым, и там, где Астор был силен, Коннли был более обучаем. Он довольно интенсивно обучался у различных воспитателей в детстве.

Мысли Бана блуждали по вишневой роще и определенной боли Риган. Она раскрыла ему недостатки своего тела. Бан не мог игнорировать инстинкт, что Риган была частью острова и он ее примет. Элия была для него всеми звездами, она доказала ему это. Однако так было не всегда. Возможно, Элия все еще сможет преодолеть расстояние между звездами и корнями. В ней было и то, и другое. Если бы она могла отвергнуть фанатизм отца, если бы могла видеть то, что замечал Бан…

Он спросил в отчаянии:

– Неужели Элия воплощает в себе столько же, если не больше, сомнений, как и ее сестры?

– Элия – надежда, она – возможность, – ответил Кайо, и Брона согласилась с ним. Она всегда жила с отцом, появлялась лишь ненадолго как звездный жрец. Младшая принцесса была фигурой предположений и желаний, не имела репутации. Однако по слухам, которые Кайо поощрял дома и за рубежом, Лир намеревался назвать Элию своей наследницей при Полуденном дворе. Брона чувствовала, что Элия должна присутствовать в самую длинную ночь, предстать перед святым колодцем как предполагаемая наследница. Она напомнила Бану, что, помимо Элии, стержнем в неизбежной войне между Коннли и Астором будет Эрригал.

Сила его графства, с его железной магией, оружием и особым положением может повлиять на направление всего острова.

– Именно поэтому эта афера с твоим братом так разрушительна, – вздохнул граф Дуб.

– Она подрывает репутацию Эрригала, – сказал Бан, демонстрируя гнев, а не мрачный триумф, который он на самом деле ощущал. – Для людей все равно, что мой отец всегда был грубияном, но он никогда не ведет, а только соглашается и подражает капризам Лира, поскольку такой же дружелюбный и щедрый. И вот теперь они видят только отделение Рори от Эрригала, которое отражает внезапное безумие Лира.

– Это неестественно, – пробормотала Брона. – Ребенок против родителя.

– Родитель против ребенка, имеешь в виду ? – огрызнулся Бан.