Кристина Кашор - Огненная

– Миледи, – начал Бриган, – я прибыл от имени короля.

Говоря, он старался не смотреть ей в лицо – взгляд блуждал по окружающему ее пространству, но на нее не обращался. Файер решила считать это приглашением изучить принца собственными глазами, потому что разум его был заперт так крепко, что этим путем ничего было не узнать.

Вооружен луком и мечом, но вместо доспехов на нем – темная дорожная одежда. Гладко выбрит, ростом чуть ниже Арчера, но выше, чем ей казалось по воспоминаниям. Темные волосы, нахмуренные брови и отстраненное каменное лицо довершали образ, а почувствовать что-либо, кроме его нежелания смотреть на нее, ей никак не удавалось. Она заметила тонкий, изогнутый шрам, врезавшийся в правую бровь. Точно такие же скрывались у нее на шее и плечах. Значит, хищная птица едва не выцарапала ему глаз. На подбородке еще один шрам – этот ровный, от ножа или клинка.

Ей подумалось, что у командующего королевскими войсками, наверное, должно быть не меньше шрамов, чем у человека-чудовища.

– Три недели назад, – продолжал Бриган, – в покоях короля обнаружили и схватили незнакомца. Король просит вас приехать в Столицу, миледи, встретиться с пленником и сказать, этот ли человек забрался в королевскую спальню в крепости моей матери.

Столица. Ее родина. Место, где жила и умерла ее мать. Великолепный город над морем, которому суждена гибель или спасение в надвигающейся войне. Файер никогда не видела Столицы, кроме как в собственном воображении. Естественно, никто еще не предлагал ей поехать туда и посмотреть своими глазами.

Она заставила разум серьезно обдумать вопрос, хоть сердце уже все решило. В Столице у нее будет много врагов, и многим она понравится без меры. Ее будут разглядывать и оскорблять, и ни на мгновение нельзя будет ослабить психологическую защиту. Ее возжелает король. А еще он и его советники захотят использовать ее силу против пленников, врагов, против каждого из того множества людей, которым они не доверяют.

А ехать туда придется с этим грубым человеком, который терпеть ее не может.

– Король просит меня, – уточнила Файер, – или приказывает?

Бриган холодным взглядом рассматривал ковер.

– По сути, это был приказ, миледи, но я не стану вас принуждать.

Итак, по-видимому, у него есть право не повиноваться воле короля; или, возможно, желание ослушаться приказа – знак того, насколько сильно Бригану не хочется везти ее к своему слабовольному брату.

– Если король ожидает, что я использую свою силу, чтобы допрашивать его пленников, его ждет разочарование, – предупредила Файер.

Бриган едва заметно согнул руку у рукояти меча и сжал ладонь в кулак. Промелькнуло какое-то чувство – нетерпение или, может, гнев. На долю секунды он посмотрел ей в глаза, а потом снова отвел взгляд:

– Едва ли король попытается заставить вас делать что-то, что вам не угодно.

Из этих слов Файер поняла: принц полагает, что она способна и собирается управлять решениями короля. Лицо ее пылало, но она лишь чуть вздернула подбородок и сказала:

– Я поеду с вами.

Арчер возмущенно фыркнул, но, прежде чем он успел раскрыть рот, она повернулась и посмотрела ему в глаза. «Не спорь со мной перед братом короля, – подумала она. – И не разрушай мир, который длился целых два месяца».

Арчер выдержал ее взгляд.

– Это не я его разрушаю, – тихо ответил он.

Брокер к такому привык; но вот что подумает Бриган об этом противостоянии взглядов и об этом одностороннем споре? «Не сейчас. Можешь позорить себя сколько угодно, но позорить меня я не позволю».

Арчер издал звук, похожий на шипение, развернулся на пятках и стремительно покинул комнату, грохнув дверью и оставив за собой неловкое молчание.

Файер коснулась платка и снова повернулась в Бригану:

– Прошу, простите нашу грубость.

– Не беспокойтесь. – В серых глазах не отразилось ничего.

– Как вы собираетесь обеспечить ее безопасность в пути, командующий? – тихо спросил Брокер. Бриган повернулся к нему, а потом опустился в кресло, положив руки на колени. Он словно стал держать себя совсем по-другому. С Брокером ему, казалось, было легко и приятно, теперь он и вправду походил на юного командира войска, который почтительно общается со своим наставником.

– Сэр, мы поедем в Столицу в сопровождении всего Первого войска. Они расположились к западу отсюда.

– Вы не так меня поняли, юный принц, – улыбнулся Брокер. – Как вы собираетесь охранять ее от Первого войска? Среди пяти тысяч человек обязательно найдется такой, кому взбредет в голову выкинуть что-нибудь недоброе.

Бриган кивнул:

– Я лично отобрал двадцать стражников, которым можно доверить заботу о ней.

Файер упрямо и решительно скрестила руки на груди:

– Обо мне не нужно заботиться. Я могу защитить себя.

– Я в этом не сомневаюсь, миледи, – мягко ответил Бриган, глядя себе на руки, – но если вы поедете с нами, охрана вам все равно нужна. Я не могу позволить гражданской женщине путешествовать в течение трех недель в компании пяти тысяч воинов без сопровождения охраны. Уверен, вы понимаете, что это разумно.

Он намекал на то, что она – чудовище и провоцирует недостойное поведение. И постепенно, остывая, Файер действительно поняла, что это разумно. Ей и вправду еще никогда не приходилось противостоять пяти тысячам мужчин. Она тоже села:

– Хорошо.

– Если бы только Арчер был здесь и видел, какие чудеса творят разумные аргументы! – усмехнулся Брокер.

Файер фыркнула. Арчер не подумал бы, что она согласилась на охрану из-за разумности аргументов. Он бы тут же решил, что она влюбилась в самого симпатичного из стражников.

– Я пойду собираться, – она снова поднялась на ноги, – и попрошу Донала оседлать Малыша.

Бриган тоже встал:

– Хорошо, миледи. – Лицо его снова стало закрытым и бесстрастным.

– Вы подождете здесь со мной, командующий? – спросил Брокер. – Мне нужно кое о чем с вами поговорить.

Файер внимательно посмотрела на него. «Да?

И о чем же вы хотите с ним говорить?»

Но Брокер был выше молчаливых препирательств, к тому же его разум был чист и силен, и он мог открыть ей мысль такую четкую, что она звучала почти как законченное предложение. «Хочу дать ему несколько тактических советов», – подумал Брокер.

Немного успокоившись, Файер оставила их наедине.

Добравшись до спальни, она обнаружила, что на стуле у стены сидит Арчер. Это была вольность с его стороны – войти в ее комнату без разрешения. Но она простила его. Арчер не мог вот так бросить все свои обязанности по отношению к дому и землям, чтобы поехать с ней. Он останется здесь, и им придется надолго разлучиться – на дорогу туда и обратно уйдет почти шесть недель или даже больше, если она какое-то время проведет в Столице.