Анатолий Сарычев - Неприступный Севастополь. Стержень обороны

На планшете отмечены рубежи открытия огня 35-й батареи. Дальность стрельбы орудий позволяла держать под огнем на юге до Симеиза и Байдарских ворот. А с использованием активно-реактивных подкалиберных дальнобойных снарядов – простреливать и Северную сторону до Бахчисарая и даже дальше.

Командир батареи снял с крепления массивную трубку внутренней связи.

– Центральная телефонная станция? Это Центральный пост. Говорит комбат, свяжите меня с командиром роты охраны.

– Есть. – В трубке раздались щелчки коммутации.

– Командир роты охраны на связи.

– Лейтенант, приказываю личному составу роты занять оборонительные позиции.

– Есть, товарищ комбат!

Линия обороны сухопутных подступов к 35-й батарее состояла из пяти долговременных огневых точек. Каждый железобетонный ДОТ был рассчитан на три станковых пулемета «Максим». Стены и перекрытия толщиной в полметра защищали даже от снарядов среднего калибра орудий, поставленных на прямую наводку. Огневые точки были замаскированы, а между ними Алексей приказал прорыть ходы сообщения и окопы полного профиля, оборудовать стрелковые ячейки и дополнительные ДЗОТы для размещения стрелков с ручными пулеметами. Перед оборонительной линией подготовлено место и для проволочных заграждений. Не зря все же «гонял» моряков из роты охраны командир батареи и не зря заставлял учиться окапываться! Вот его занудство теперь обернулось тем, что наземные позиции были оборудованы просто идеально. Только минных полей не хватало. Но и это – не за горами.

– Товарищи офицеры, обстановка серьезная. Вполне вероятно, что в самое ближайшее время мы столкнемся с обстоятельствами и задачами, которые не отрабатывались на многочисленных учениях Черноморского флота, – обратился Алексей к подчиненным. – Пока что подготовьте расчеты для стрельбы по наземным целям со стороны Крымского полуострова. За работу, товарищи!

– Есть.

В загерметизированном помещении Центрального поста резко прозвучал сигнал вызова. Алексей взял телефонную трубку и щелкнул тумблером.

– Центральный на связи.

– Товарищ командир батареи, докладывают зенитчики, они слышат гул моторов за облаками на большой высоте. Какие будут ваши приказания?..

– Пусть держат связь с постами ВНОС и штабом ПВО флота. В случае атаки позиций батареи – зенитный огонь открывать на поражение!

– Есть держать связь с постами Воздушного наблюдения, оповещения и связи и со штабом противовоздушной обороны флота.

Алексей взглянул на морской хронометр на стене – 3 часа 15 минут. Тут же пришел доклад от зенитчиков батареи 85-миллиметровых пушек.

– Слышим приближающийся гул самолетов, над городом видны сполохи зенитного огня.

– В случае приближения самолетов противника – открывать огонь на поражение! – жестко ответил Алексей.

В предвоенный период вылеты немецких самолетов-разведчиков существенно усилились, но сбивать нарушителей воздушного пространства СССР советским летчикам-истребителям и зенитчикам строжайше воспрещалось – вплоть до трибунала. Формулировка и мотивация такого приказа была весьма расплывчатой – «чтобы не провоцировать». Это к слову о том, что даже в сталинском СССР с его жесткой системой подчинения строгой функциональности существовали абсурдные приказы.

Посты воздушного наблюдения Черноморского флота засекли приближение большой группы неизвестных самолетов еще в 3 часа 7 минут. Начальник ПВО флота полковник Жилин позвонил дежурному по штабу капитану второго ранга Рыбалко. Дежурный связался с командующим флотом вице-адмиралом Октябрьским. После недолгих препирательств комфлота приказал действовать по инструкции. Это означало – «добро» на открытие огня по неизвестным самолетам. Дежурный по штабу Рыбалко, начальник ПВО Жилин и начальник штаба флота контр-адмирал Елисеев наконец-то приняли решение. Заградительный зенитный огонь был открыт.

Многие связывают подобную волокиту с нерешительностью командного состава флота. Но ведь и адмиралов можно понять – психологически тяжело отдать приказ на реальное открытие огня. Ведь тем самым признается сам факт вооруженной агрессии. Отдавать такие приказы легко только лишь в агитационных фильмах, когда «малой кровью и на чужой территории». А вот в жизни выходит все иначе.

Однако «попаданцу» – командиру артиллерийской береговой батареи было глубоко плевать на все эти абсурдные распоряжения вышестоящего командования. Он единственный во всем СССР абсолютно точно знал, что грядет после обычного воскресного дня, 22 июня 1941 года.

– Докладывает командир прожекторного взвода Третьяков, гул самолетов приближается.

– Прожекторы не включать, себя не обнаруживать! Это приказ, – моментально отреагировал Алексей.

– Центральный, прием! Гул самолетов прямо над нами, в разрывах облачности видим силуэты. Открываем заградительный огонь согласно приказу, – поступил доклад от командира зенитной батареи «восемьдесят пятой».

Наверху скального и железобетонного массива бронебашенной батареи в капонирах развернулись длинные стволы 85-миллиметровых зенитных полуавтоматических орудий. Наводчики за бронещитами быстро вертели штурвалы вертикальной и горизонтальной наводки. К орудиям поданы боеприпасы, специальными ключами установлено замедление на головных дистанционных взрывателях.

– Огонь!

Полыхают языки дульного пламени, зенитки бьют часто, посылая в темное небо остроконечные разрывные снаряды. Грохот выстрелов сливается в непривычную еще сплошную канонаду. То же самое и над Севастополем – бьют береговые зенитки, им вторят орудия с кораблей в Главной бухте. Тьму разрывают сверкающие ленты трассеров скорострельных зенитных автоматов.

Внезапно за облаками над батареей вспыхивает яркая засветка, гул моторов неизвестного самолета меняется. Становится ясно, что воздушный нарушитель снижается. Вот темный силуэт большого самолета уже под облаками. Сразу же в заградительный огонь 85-миллиметровых зениток вплетаются яркие росчерки огненных трасс 37-миллиметровых скорострельных автоматов, тех самых, которые буквально выпрашивал командир бронебашенной батареи. Огненные нити потянулись к уже подбитому самолету, опутывая темный силуэт смертоносной светящейся паутиной. Вот вспыхнул правый мотор, и вся правая плоскость запылала. Оставляя жирный черный хвост дыма, самолет потянул на северо-восток.

– Наблюдаем парашюты, – доложили с зенитной позиции. – Передаем вероятное место приземления.

– Немедленно – мотоманевренную группу поднять «в ружье»! – приказал Алексей. – Я выезжаю вместе с вами, командование батареей передаю своему помощнику, товарищу Никульшину. Пусть подготовят мою машину.