Анатолий Сарычев - Неприступный Севастополь. Стержень обороны

Алексей направился в снарядные погреба. Здесь на стеллажах лежали в полутьме стальные «консервы Апокалипсиса» – двенадцатидюймовые снаряды, вес самого тяжелого составлял 470 килограммов. Командира батареи встретил старшина кладовщиков боепитания, тезка, Алексей Побыванец.

– Подготовьте дальнобойные подкалиберные снаряды, по боекомплекту на орудие. Те самые – секретные…

– Есть, товарищ комбат. Еще какие-нибудь распоряжения будут?

– Пока нет, но держите своих ребят в боевой готовности.

– Понял.

Потянулись тяжкие часы ожидания. В полусотне километров от Херсонеса уже вовсю полыхал бой, гибли советские моряки. Натиск гитлеровцев не ослабевал.

Утром на построении у входа в железобетонный массив батареи матросы прислушивались к отдаленным раскатам орудийного грома. Тревожная весть о том, что бои с гитлеровцами идут уже на подступах к Каче и к хутору Меккензия, уже разнеслась среди защитников Севастополя..

– Ровняйсь! Смирно! Здравия желаю, товарищи краснофлотцы и красноармейцы! – Алексей перед строем был подтянут, спокоен и строг.

– Здравия желаем, товарищ комбат!

– Не скрою – ситуация на фронте тяжелая, ожесточенные бои ведутся уже на подступах к самому городу. Поэтому объявляю режим повышенной боевой готовности. Орудийным расчетам, офицерам боевого управления, дальномерщикам, зенитчикам прикрытия и всем остальным подразделениям занять места по боевому расписанию. Камбузу – обеспечить людей прямо на позициях горячим обедом. Старшине машинистов силовой станции – держать резервные дизели готовыми к пуску.

– Есть, товарищ командир!

– Товарищ комиссар батареи, доведите подчиненным на местах чрезвычайную важность выполнения всех без исключения боевых приказов.

– Есть, – козырнул старший политрук Виктор Иванов. – Политруки готовы не только словом, но и делом помочь остальным. Они освоили смежные воинские специальности в достаточной мере, чтобы встать на замену.

– Благодарю вас, Виктор Ефимович, – кивнул командир батареи. – Командиры, подчиненные – в вашем распоряжении. Вольно! Разойдись!

Площадка под навесом из маскировочных сетей быстро опустела. Осталось только отдаленное эхо топота по стальным трапам и узким бетонным коридорам-патернам, прорезанным в скальной толще.

– Ситуация и впрямь серьезная? – озабоченно спросил помощник комбата Никульшин. – Почему тогда командование не задействует нас?..

– Режим секретности. Мы являемся серьезным огневым резервом СОРа – Севастопольского оборонительного района, – ответил Алексей. – Но я послал в штаб береговой обороны генерал-майору Моргунову шифрованную радиограмму.

– Сколько уже дерутся матросы Вани Заики?.. – Помощник комантира батареи отвернул рукав кителя и посмотрел на часы.

– Со вчерашнего дня, с половины пятого. Вот и считай…

– А «Тридцатка» что, поддержать не сможет? Батарея Александера ближе к Каламитскому заливу и к самой батарее.

– В том-то и дело, что ближе. Долбанет – и сразу же раскроет свое местоположение, – ответил Алексей.

– Да, ты прав. Хорошо, я буду на Центральном посту, подготовлю расчеты для стрельбы.

– Хорошо, я тоже сейчас подойду.

Алексей поднялся по высеченной в скале лестнице на скальный массив. Подошел широким шагом к краю обрывистого скалистого берега. Внизу прибой бил грязной пеной в подножие мыса Херсонес. За раскрашенными фанерными щитами и маскировочными сетями с трудом угадывались очертания второй орудийной башни. Первая и вовсе терялась от взгляда. В лицо летели капли мелкого осеннего дождя. «Нужно запросить у начальника метеослужбы сводку погоды, и особенно – силу и направление ветра», – подумал командир батареи.

Он любил приходить сюда, дышать морем – солью и йодом, слушать шум прибоя и резкие горестные крики чаек. Теперь к этим звукам примешивалась отдаленная канонада. Бронебашенная батарея, венец творения инженерного гения фортификации. Теперь только от нее и от него, командира, тоже зависела судьба города-крепости. Придерживая фуражку от порывов ветра, Алексей вернулся внутрь железобетонного массива батареи.

В тесном от счетно-решающих и связных приборов Центральном посту управления артиллерийской стрельбой командира батареи встретил начальник связи. Младший лейтенант Афанасенко передал Алексею бланк шифрограммы. Там значилось: «В связи с тяжелым положением 54-й батареи разрешаю поддержать огнем. Генерал-майор Моргунов ».

– Батарея! К бою!

Открытые укрепления полевого типа. Всего четыре 120-миллиметровых орудия, два зенитных счетверенных «Максима» и пара ДЗОТов с пулеметами – вот и все вооружение. Из-за малого калибра орудий функция батареи была определена как противодесантная. Небольшой гарнизон всего из полутора сотен матросов располагался в землянках. Неподалеку на мысе были оборудованы ложные позиции батареи с макетами орудий.

Но именно 54-я батарея первой ударила по врагу и первая приняла на себя натиск гитлеровцев.

– Пеленг 42… Дистанция 35 кабельтовых… По вражеским танкам… Залп! – скомандовал молодой лейтенант, которому исполнилось всего двадцать два года.

Первый удар по фашистской сволочи нанес простой парень из тихого и провинциального украинского города Кременчуг. Иван Заика в 1936 году попал в Севастопольское училище береговой обороны по комсомольскому набору. Окончил учебу молодой артиллерист в 1940 году, а в июле 1941-го принял командование 54-й батареей. Он командовал орудиями, а жена Валентина – фельдшер, в землянке перевязывала раненых.

Первый удар ошеломил противника, но и только. Колонна штурмовых орудий, бронетранспортеров, несколько легких танков и грузовики с немецкой и румынской пехотой отошли назад.

На дороге остались разбросанными трупы немецких и румынских солдат. Чадно горели подбитые грузовики. Скособочился похожий на гроб полугусеничный бронетранспортер. Из-за щитка с пулеметом свешивался, перегнувшись, труп стрелка.

Утром 31 октября батарея лейтенанта Заики накрыла огнем обнаруженный в поселке Булганак штаб крупного немецкого соединения. Разведка донесла о скоплении легковых машин и грузовиков с антеннами, видимо – сильными рациями. А на окраине села разместились склад боеприпасов и колонна бензовозов с горючим.

После обстрела гитлеровцы все же засекли советскую береговую батарею и нанесли удар штурмовыми самоходками.

Бой был жестоким, гитлеровцы из группы Циглера обладали численным преимуществом, да к тому же и еще запросили подмоги. Были дополнительно перебазированы две батареи тяжелых орудий. Имевшиеся в группе Циглера самоходки «Sturmgeschütz-III», используя свой низкий силуэт, подползали на короткую дистанцию и били почти в упор по позициям советских артиллеристов. Действия «Sturmgeschütz-III» прикрывали легкие танки из состава Третьей румынской армии.