Анатолий Сарычев - Неприступный Севастополь. Стержень обороны

Подкалиберные снаряды, вырвались в огненных сполохах и клубах дыма из гигантских стволов орудий. Ввинтились в плотный, спрессованный скоростью воздух. Вытолкнувшие их поддоны разлетелись в стороны. Обтекаемые стальные тела продолжали свой неукротимый полет к цели. Дополнительный импульс им придали «огненные короны» пороховых ракетных ускорителей. Выгорев, они обеспечили снарядам скорость, необходимую для преодоления запредельного для других артиллерийских систем расстояния. Разогнавшись по пологой дуге, стальные «консервы Апокалипсиса» начали пикирование на цель, при этом их заостренные носы раскалились до вишневого свечения.

Батарея тяжелых 15-сантиметровых орудий «К-18» на окраине села Агач-Эли располагалась с немецкой аккуратностью. Гаубицы стояли в орудийных двориках, на безопасном расстоянии расположился склад боеприпасов за колючей проволокой и под охраной часовых. От командно-дальномерного поста на холме шел телефонный кабель к добротному, в два наката бревен, штабному блиндажу.

Расчеты возле тяжелых гаубиц работали четко, таская и досылая увесистые снаряды и заряды к ним. С такой же механической расчетливостью гауптман, командир батареи, получал данные с командно-дальномерного поста и передавал их командирам орудий. Его шесть гаубиц прошли Польшу и Францию, воевали на Украине и в Крыму. Сейчас тридцатилетний светловолосый офицер с уверенным взглядом голубых глаз арийской бестии был уверен в победе германского оружия и закаленного прусского духа старого офицерского корпуса. Потомок древнего рода военных, он воспринимал «Поход на Восток», как продолжение неукротимой экспансии арийской нации.

С этими мыслями он и вознесся в Валхаллу, когда 280-миллиметровый снаряд весом в два с лишним центнера ударил в добротный, в три наката бревен блиндаж командира батареи. После того как рассеялся дым и осели несколько тонн вырванной и взметнувшейся фонтаном взрыва земли, на месте блиндажа образовалась добротная, метра три глубиной и диаметром в пять метров, воронка. В такой ямине может поместиться средних размеров одноэтажный дом!

Еще несколько снарядов легли с большим перелетом, взметнув огромные дымные фонтаны взрывов. Следующий залп неведомой советской батареи разнес вдребезги одну 150-миллиметровую гаубицу «К-18» и серьезно повредил другую. От мощного взрыва во все стороны полетели стальные обломки и ошметки горелой плоти.

Один из снарядов, выпущенных советскими артиллеристами, угодил в скопление грузовиков. Немцам очень повезло, что кузовы автомашин были пусты. Но все равно среди этих грузовиков оказался бензовоз, который полыхнул гигантским факелом. Хоть большинство советских снарядов бесцельно перепахали крымскую землю, но и тех, что поразили цели, хватило с лихвой. Удар был ошеломляющий, гитлеровцы никак не ожидали, что с ходу получат столь сокрушительный отпор. Кроме того, факел пламени от взорвавшегося бензовоза был виден за несколько километров, это серьезно демаскировало позиции немецкой гаубичной батареи. Осторожные «фрицы» предпочли передислоцировать уцелевшие орудия и солдат в другое место.

Как водится на войне, многое определяет случай. Прямое попадание в штабной блиндаж и гибель командира батареи тяжелых орудий было похоже на другую случайность, произошедшую в сентябре 1941 года.

Двенадцатого сентября легкий немецкий штабной самолет «Физелер-Шторьх» неудачно приземлился посреди советского минного поля. Командующий 11-й армией Вермахта генерал Ойген Риттер фон Шоберт погиб. А вместо него командование армией принял амбициозный генерал-полковник Эрих фон Манштейн.

Как бы то ни было, первый удар 35-й бронебашенной батареи по врагу был весьма эффективен. Действия артиллеристов капитана Лещенко были отмечены в оперативной сводке Севастопольского оборонительного района.

Между тем 35-я батарея продолжала огневую поддержку артиллеристов лейтенанта Ивана Заики. На следующий же день мощные двенадцатидюймовки с мыса Херсонес «дотянулись» сверхдальнобойными снарядами до шоссе, ведущего от города Саки. По корректировке с выносных постов 54-й батареи артиллеристы «Тридцатьпятки» накрыли несколькими залпами колонну немецких грузовиков со снарядами и подкреплением. До батальона закаленной прусской пехоты осталось лежать от огня русских «богов войны»! Разбитая и переломанная груда техники превратилась в гигантский погребальный костер.

Благодаря этому ночью к берегу подошли шхуны в сопровождении эсминца. Несмотря на то что Каламитский залив – место для стоянок судов неудобное и опасное, на шлюпках удалось вывезти раненых. Место здесь сложное и опасное, по дну тянутся подводные каменные гряды и банки – отмели. Но эвакуация продолжалась до самого рассвета, после чего шхуны снялись с якоря и ушли в Севастополь. Строй замыкал эсминец, который дал несколько залпов по заранее разведанным скоплениям немецких войск.

А лейтенант Заика, как и положено командиру, остался со своими матросами. Вместе с ним осталась и жена Валентина, которая в эти жаркие дни была и за хирурга, и за медсестру. Она продолжала оказывать помощь раненым.

Четверо суток упорной обороны заставили гитлеровцев основательно «забуксовать», теряя солдат и технику, расходуя боеприпасы. Днем начались налеты бомбардировщиков с паучьими крестами на крыльях. Два счетверенных «Максима», которые наводились вручную, мало что могли против скоростных «Юнкерсов-88»…

Вой падающих бомб, рев моторов и грохот бомб слились в адскую какофонию. Прямым попаданием авиабомбы было уничтожено второе орудие, из ее расчета в живых остался лишь командир орудия младший сержант Спивак.

От прямого попадания фашистского снаряда в дворик четвертого орудия погиб весь расчет…

Лейтенант Заика покинул командный пункт и встал у первого орудия, комиссар батареи – у третьего. Они сами стреляли, а поредевшие расчеты под разрывами немецких снарядов по полузасыпанным ходам сообщения подносили боеприпасы.

Гитлеровцы уже заняли селения Береговое, Дясавджурек, Дорт-Куль и Табаксовхоз, окружив 54-ю батарею и блокировав пути отхода.

Второго ноября к исходу четвертого, и последнего, дня смертельной битвы артиллеристов 54-й батареи, в пять часов сорок пять минут вечера лейтенант Заика передал в Севастополь: «Связь кончаю! Батарея атакована и окружена! Прощайте»!

Расстреляв весь боезапас и лишившись связи, оставшиеся в живых артиллеристы покинули почти дотла разрушенную батарею и, укрываясь у местных жителей, рассредоточенно пробирались к Севастополю.

Было принято решение рассредоточиться и выходить в Севастополь поодиночке, поскольку все дороги к городу-крепости уже были заняты немцами.