Анатолий Сарычев - Неприступный Севастополь. Стержень обороны

Но мощи четырех пушек бронепоезда «Железняков» было явно недостаточно, чтобы остановить вал немецкой пехоты, которая накатывала на позиции советских морпехов. Требовался калибр гораздо больше полевых трехдюймовок…

Спустившись на Центральный пост, Алексей задраил за собой броневую дверь. Подойдя к расстеленной на столе карте, командир батареи отметил координаты цели: 44 градуса 36 минут 59 секунд северной долготы, 33 градуса 41 минута 23 секунды восточной долготы.

Дальнометристы в броневой рубке от недостроенного линейного крейсера «Измаил» определили точную дальность и направление стрельбы. Передали результаты в центральный пост.

– Расчеты – к орудиям! Приказываю открыть огонь осколочно-фугасными снарядами. Взрыватель – осколочный. Офицерам боевого управления – обеспечить данные для артиллерийской стрельбы. – Алексей запустил электронный счетно-решающий блок и его «дублер» – электромеханический вычислитель.

– Получены осредненные данные. – Если Центральный пост управления артиллерийской стрельбой был своеобразным «мозгом» могучей батареи, то отдельные офицеры, несомненно, могли считаться его «нейронами» – «нервными клетками», которые обрабатывали огромные и сложные массивы информации.

– Осредненные данные стрельбы утверждаю, – Алексей подытожил результаты напряженной умственной работы в глубине железобетонного массива артиллерийской батареи. – Передать углы горизонтальной и вертикальной наводки.

– Есть, углы наводки переданы в артиллерийские башни.

Поданные сильными руками моряков из темноты артиллерийского склада снаряды и картузы метательных зарядов к ним были уложены в «карусели» автоматов заряжания. Перекрывая грохот и лязг металла пронзительно зазвенел сигнальный звонок.

Лотки зарядников орудий под завывание электромоторов ушли вниз. Поднявшись снова, они уже несли стальные тупоносые «чушки», по 470 килограммов каждая. С металлическим лязгом штанги досылателей вогнали их в каморы орудий. Следом за ними – и метательные полузаряды, каждый из которых весит 71 килограмм. Закрылись и провернулись массивные поршневые затворы.

В багровой полутьме командиры орудий-монстров подтвердили выполнение сложной последовательности заряжания.

– Первая башня к стрельбе готова!

– Вторая башня к стрельбе готова!

Алексей снял с креплений массивную телефонную трубку внутренней связи и щелкнул тумблером.

– По фашистской сволочи, залпом – огонь!

Ответом ему были глухие удары, как от небольшого землетрясения. В этом случае какие-то специальные сложные снаряды были не нужны. Применялись обычные осколочно-фугасные боеприпасы. «Обычные» – для мощнейших двенадцатидюймовых орудий линкорного калибра!

Почти полтонны стали и взрывчатки, заключенные в каждом снаряде, производили страшный эффект «выжженной земли» даже при стрельбе по площадям. Мекензиевы горы тряслись от тяжелых ударов, с корнем выворачивало из земли крепкие сосны и ели. Попавших под удар гитлеровцев расшвыривало и ломало, горели бронетранспортеры и грузовики, на которых перебрасывалось пополнение для наступления на советские позиции. Деревья пылали целиком жарким огнем, словно факелы. Такие же вопящие факелы бежали неизвестно куда.

Мощный заградительный огонь Тридцать пятой батареи позволил хотя бы на время стабилизировать фронт, дал небольшую передышку нашим измученным в боях частям. Внезапность и неотвратимая мощь береговой бронебашенной батареи поразила гитлеровцев. Конечно, они знали о том, что на мысе Херсонес располагается береговая батарея русских. Но эффект от ее удара был просто ошеломляющий.

– Товарищ командир батареи, с командно-дальномерного поста докладывают – видны мощные разрывы в районе Мекензиевых гор, – сообщил один из матросов в Центральном посту.

– Я – на КДП, Никульшин, за старшего. Продолжать стрельбу, – приказал Алексей.

– Есть продолжать стрельбу.

Алексей вышел из Центрального поста, а потом по сводчатому узкому коридору-потерне направился на основной комадно-дальномерный пост. Идти было достаточно далеко, без малого – полкилометра. Под ногами было скользко от стекающей по стенам влаги, дул поток воздуха, нагнетаемый вентиляторами. Фонари в металлической оплетке через равные промежутки освещали путь желтым светом. Даже тут, в глубине железобетонного и скального массива, чувствовались отголоски мощных ударов огромных 305-миллиметровых орудий. Именно поэтому оба командно-дальномерных поста, основной и запасной, размещены на приличном расстоянии от броневых орудийных башен.

Алексей привычно вскарабкался по скоб-трапу наверх – в броневую рубку командно-дальномерного поста.

– Смирно! Командир на КДП, – подал положенную по уставу команду старшина дальномерщиков Федор Анисимов.

– Вольно, товарищи, продолжайте вести наблюдение, – ответил Алексей.

Если Центральный пост управления артиллерийской стрельбой был своеобразным «мозгом» бронебашенной батареи, то командно-дальномерный пост – ее «глазами». В открытых забетонированных двориках размещались два дальномера.

В конце XX – в начале XXI века – во времена «попаданца» Алексея более привычным способом измерения дальности являются лазерные импульсы, а также отраженные электромагнитные волны радиолокаторов. На 35-й батарее тоже перед войной была установлена радиолокационная станция. Две ажурные стальные мачты размещались на броневых рубках основного и запасного командно-дальномерных постов. Еще одна антенна могла выдвигаться как перископ подводной лодки, прямо из железобетонного массива батареи. Но эти радиолокаторы первого поколения могли обнаруживать цели только на водной глади, суша с ее сложным рельефом давала множество ложных отражений элекромагнитных волн.

Поэтому и использовались для определения расстояния до цели «классические» оптические дальномеры. Этот прибор выглядел как массивная длинная труба с объективами на концах. В центре был установлен оптический визир. Сложная система оптических призм и зеркал соединяла оба объектива. Расстояние между ними называлось базой дальномера. Зная базу дальномера, например – десять метров, и углы, под которыми виделась цель, можно было достаточно точно определить дистанцию стрельбы до этой цели и ее текущие координаты.

В общем, сплошная тригонометрия. Именно поэтому известная поговорка гласит: «Щеголь – в кавалерии, умница – в артиллерии, смелый – на флоте, а Ванька – в пехоте!»

По иронии судьбы сложные оптические приборы, с помощью которых велась убийственно-мощная артиллерийская стрельба по гитлеровцам, были производства немецкой фирмы «Цейс». Они были установлены в числе другой сложной аппаратуры на 35-й батарее перед Великой Отечественной войной, когда еще действовали соглашения о научно-техническом сотрудничестве между СССР и Германией. Политика – сложная штука и полна парадоксов.