Николай Басов - Доказательство человечности

И тут же в темном небе над ними прозвучал странный, незнакомый крик птицы. От него заломило в ушах, а зубы вдруг заныли. Лотар вздрогнул и попытался сбросить эту волну холодной боли, прокатившейся по телу. Когда он справился с ней и повернулся к спутникам, то увидел, что Рубос, выронив шлем, закрывает уши, а Блех, выпрямившись как струна, раскачивается из стороны в сторону и с его губ срываются стоны.

Такой же крик они слышали в темнице, куда их бросили стражники Зереса. Но там толстые стены защитили их.

– Божественная Жива, что это было? – Рубос поднял искаженное лицо к Блеху.

Начальник тайной полиции батистовым платком вытирал пот со лба.

– Никто не знает, но говорят, что так кричит птица Сроф. Сегодня что-то очень громко… – Он вздохнул и спрятал платок дрожащей рукой в карман. – Но, может быть, так всегда бывает на открытом воздухе.

– Она где-то очень близко, – неожиданно сказал Рубос.

– Ради Рамона! – Блех предостерегающе поднял руку. – Давайте поторопимся.

– Но разве ты не хочешь взглянуть на нее? – Рубос стал прежним воином, которого так любил Лотар. – Может, нужно только подняться на какую-нибудь из башен, и тогда… Вот на эту, например.

Рубос указал на темную массу, поднимающуюся, казалось, прямо в звездную вышину. Лотар подумал, что, скорее всего, даже не с самого верха этого каменного кинжала виден не только весь город, но и холмы, а возможно, и далекая от стен Ашмилоны пустыня.

Блех поправил саблю, в этом жесте страха было не меньше, чем угрозы.

– Это Звездная башня. Войти в нее невозможно, ее замуровали семьсот лет назад, еще до того, как Ашмилона стала столицей королевства.

– Замуровали? Почему?

Блех ничего не ответил. Он повернулся и зашагал по замковому двору. Здесь их несколько раз со стен окликали стражники, но, увидев Блеха, больше ни о чем не спрашивали. Наконец они оказались перед темной дверью, над которой горел один тусклый факел. Пара стражников с ленивыми глазами стояла по бокам. Блех без стука распахнул ее и, прикрывая глаза ладонью, вошел.

Каково же было удивление Лотара, когда они вновь увидели Илисара. На этот раз королевский колдун был в светлом широком халате и лицо его не было сковано маской страха. Он был почти спокоен.

– Входите, господа. Я еще ничего не делал, ждал вас. Но здесь, где не бывает ничего неожиданного, где я сам себе господин, можно и не спешить.

Лотар осмотрелся. Они оказались в огромном зале, некогда построенном для приемов. Хотя на колоннах, уходящих в темную высь башни, горели огромные факелы, их света не хватало на все помещение.

Лотар тут же сменил свое нормальное зрение на темновое и увидел прикрытую плотной тканью летающую машину, приводимую в движение силой человеческих рук, потом в углу различил самошагающую повозку со множеством шароподобных копыт на суставчатых лапах, на отдельных столах увидел блестящие стеклянные приборы, позволяющие увидеть неизведанное и услышать речь, произнесенную за тридевять земель. Хотя Лотар никогда не видел ничего подобного, у него не возникло никаких сомнений в предназначении этих аппаратов. Он каким-то образом понимал, что в этом не было ни высокой, ни запретной магии – лишь человеческое умение, смешанное с хитростью, знание некоторых таинственных свойств обычного мира и недюжинная изобретательность. Это были игры любопытного и спокойного разума.

– А, не обращай на это внимания, – небрежно сказал Илисар, хотя в его голосе, вопреки словам, звучала гордость. – Эти аппараты стоили мне и казне Ашмилоны несусветных денег, а толку от них… Они не работают, а у меня не доходят руки, чтобы их исправить.

– У каждого свои искушения, – ни с того ни с сего произнес Блех.

Илисар разозлился.

– Что ты понимаешь в этой технике, костолом заплечный?

– А я и не говорил о технике. Я имел в виду чрезмерный азарт в дворцовых играх…

– Ну хватит! Прошу подойти к этому столу.

Илисар подвел их к небольшому столику, на котором лежал лист плотной бумаги, изрисованный мелкими линиями разной толщины. Приглядевшись, Лотар узнал подробный план Ашмилоны. Гости колдуна собрались вокруг, разглядывая редкую работу.

– Неплохо, клянусь бородой Рамона, – нехотя проворчал Блех. – В нашем департаменте такая совсем не была бы лишней.

– Знаешь, Блех, если дела пойдут неплохо, я, пожалуй, позволю снять с нее копию. Впрочем…

Да, они могли бы жить дружно, подумал Лотар, если бы… Если что? Вот этого он и не знал. Возможно, это как-то связано с криком птицы Сроф, с Нуриманом, с той старухой в черной одежде, которая не отходила от принцессы Мицар, со страхом, пропитавшим воздух стольного города Ашмилоны?

Почему он вообще пошел на поводу у каких-то сил и стал участником этого дела? Он вполне мог, например, удрать от патруля в духане и остаться в стороне. Но тогда никогда не узнал бы, в какую беду попали эти люди.

Он позволил втянуть себя и Рубоса в спланированные кем-то действия, чтобы доказать себе, прежде всего себе, а уже потом остальным, что он человек. Если он расправится с этим неизвестным злом, если свернет ему шею и в этот город вернется если не мир, то хотя бы прежняя жизнь с ее заботами, с которыми эти люди и сами могут справиться, только тогда можно считать, что он доказал свою человеческую суть, свою человечность.

Лотар отбросил эти мысли. Он-то лучше других понимал, на какое опасное дело решился. И эта опасность, сходная с переливом колокольчиков в его воображении, вполне могла заставить его отступить, отказаться даже от доказательства его людской принадлежности. Но это было бы хуже, чем все, что с ним пока произошло. Потому что тогда поединок с Гханаши, в котором он победил, он на самом деле все-таки проиграет.

– Начинай, Илисар, – резко сказал Лотар. – У нас действительно мало времени.

Не тратя больше ни одного лишнего слова, колдун достал золотой перстень с причудливо ограненным острым алмазом, привязал к нему шелковую нитку, потом раскурил огромный кальян, сделавший воздух в лаборатории более душным, чем в подземелье, и, затягиваясь сизым дымом, принялся читать какие-то невнятные заклинания.

Через пару минут, когда глаза Илисара уже не реагировали на свет, деревянным, неуверенным жестом он поднял кольцо на нитке и поднес его к плану. Против всех законов природы нитка жестко, как проволока, отошла от вертикали. Сверкающее, окутанное дымом, вылетающим из ноздрей колдуна вместе с дыханием, алмазное острие указало на улочку в самой грязной и бедной части города.

Илисар передвинул руку в сторону, но кольцо дернулось и приняло новое положение, указывая все на ту же точку на плане.

– Он… вышел на охоту… здесь. – Дыхание Илисара сделалось шумным, он почти задыхался. – Он в засаде.