Маргарита Блинова - Гарпия в Академии

Продавщица мигом оценила ситуацию и уточнила:

– Возьмете платье напрокат?

– Несите все!

Уже через пару минут я стояла в примерочной среди кучи вешалок с нарядами и примеряла ярко-зеленое платье с открытой спиной из непонятной переливающейся ткани. Привыкнув ходить в штанах, я долго вертелась перед зеркалом, наклоняясь и так, и эдак в попытке оценить длину юбки, но в итоге плюнула и решила оставить все как есть.

Продавщица так прониклась моим рассказом о Кристофере Кулмане, что согласилась сбегать в соседнюю лавку за бижутерией и туфлями. Пользуясь ее отсутствием, я прихватила халатик, висевший здесь же, и осторожно прошмыгнула в подсобку.

– Гоша, помилуй! Какие перспективы могут быть у этого опытного образца? – горячился профессор Хельмерг.

– Мой друг, у вас концептуально неверный взгляд на проблему! – отстаивал собственную позицию Белозерский. – Надо думать не о перспективах, а о выполнимости поставленной Советом задачи…

Открыв окно, я вылетела на улицу, за несколько взмахов крыльев поднялась на крышу здания и огляделась. Будь на месте ректора драконище, плакал бы мой план горючими слезами. Просто Эрг Гай Кьяри не из тех, кто верит людям, а уж гарпиям подавно. Декан сразу бы понял, что экскурсия и поход к швее лишь прикрытие для чего-то большего.

Расправив правое крыло, я пальцами раздвинула перья и вынула спрятанный прямоугольник, только чудом не найденный Кьяри во время обыска, который и обыском-то не назовешь. На плотном картоне визитки была выведена фраза «Предъявить по адресу» и, собственно, сам адрес.

К слову, дом швеи, к которой я так стремилась, располагался через два дома от нужного пункта, а магазин «Кружева старушки Молли» на параллельной улице. Удостоверившись, что расстояние не превышает радиус действия поставленного ректором маячка, я выбрала удобный момент, спланировала вниз и накинула халатик.

Вовремя!

Из проулка вышел храмовник, прижимавший к груди, то есть к внушительному животу, потрепанный молитвенник.

– Покайся, дочь моя… – с трудом преодолевая одышку, начал он, но тут же махнул рукой и устало привалился к стене. – Ну и жара.

Приветливо улыбнувшись обмахивающемуся молитвенником служителю храма, я поднялась по ступенькам нужного дома и позвонила в дверь. Небольшое окошко в верхней ее части открылось так стремительно, словно хозяин ждал меня весь день.

– Что надо? – сипло бросил мужчина. Его кожа отливала молочной белизной статуи, а бесстрастное выражение только усугубляло эту картину.

Увидев протянутую карточку, мужчина торопливо выхватил ее из моих рук и передал плоский футляр с конвертом, привязанным к нему золотой лентой. Едва они оказались в моих руках, как окошко бесшумно затворилось.

Уже в примерочной я торопливо распечатала оставленное Риттером послание. В футляре лежал черный браслет, сделанный из переплетения тонкой проволоки, покрытой мягкой оболочкой, в конверте – карточка с надписью:

«С нетерпением ждем вас в Блуждающем ковчеге».

Я едва успела прикрыть послание сорванным с вешалки платьем, когда в примерочную влетела продавщица с незнакомой девушкой.

– Марсия! Мы нашли для вас стилиста.

Доброжелательно улыбнувшись девушке, пришедшей вместе с ней, я хотела было отказаться от услуг, но тут шторка, отгораживающая примерочную от общего зала, уехала в сторону.

– И где наша замарашка? – воскликнул стилист – зверолюд из лисов, – увидел клиента и округлил глаза:

– Мать моя лисица! Что за тихий ужас!

– Ну с-спас-сибо, – буркнула в ответ, но меня уже никто не слушал.

Лис, между прочим, сам разодетый, как карнавальная танцовщица со страстью ко всем оттенкам фиолетового, развил такую бурную деятельность по подготовке, задергав помощницу и продавщицу, что у меня разболелась голова от его мельтешения. Он даже цыкнул на спорщиков, после чего ректор с профессором решили удалиться в соседнее кафе.

– Послушайте… – робко начала я, разглядывая фиолетовые отвороты пиджака зверолюда.

– Замри! – велел этот несносный лис, завернутый в ворох пестрых тканей, и меня парализовало заклинанием.

Теперь, когда мое сопротивление было так нахально подавлено, оставалось только молча скрипеть зубами, злиться и гадать, что со мной сотворит стилист и узнает ли Крис Кулман госпожу Браун после такого надругательства косметикой.

В Бретонии фиолетовый надевают в день траура. В бедной на природные красители Шалиссии это цвет богатства. А вот для зверолюдов фиолетовые ленты символизируют власть, в то время как моряки поднимают фиолетовые флаги, когда хотят почтить память погибших в море друзей.

В Империи свободных городов фиолетовый цвет считается цветом престижа.

Краска делается из мельчайших лепестков цветка, произрастающего только на одном из склонов плато Разлук. Поскольку его невозможно вырастить где-то в иных местах, цветок назвали «либертатем», что значит независимость.

Во время переворота, когда народ уничтожил правящую королевскую семью и основал Империю свободных городов, заговорщики использовали бутоны этих цветов, чтобы узнавать сторонников. Цветы крепились к груди, у сердца, подчеркивая, что в сердце каждого живет независимость.

Забавно, но сам король так и не понял, почему его верный сторонник и лучший друг вонзил нож в спину. Нет-нет, очаровательная фаворитка, делившая постели друзей, тут ни при чем.

Большая часть ученых-историков склоняется к тому, что король погибшей династии был дальтоником, поэтому не разглядел готовящийся переворот.

Я думаю, что он был глупцом, потому что не заметить приколотый к одежде цветок – не важно какого цвета – способны только идиоты.

– Ну надо же! – послышался до противного знакомый голос. – А ведь раньше я даже и не догадывался, что вы женщина, госпожа Браун!

Я аж закуской подавилась.

Развернувшись, в упор уставилась на разодетого в костюм-тройку дракона, в надежде на то, что его кислая рожа поспособствует моему словесному креативу. Пауза тянулась, но вдохновение все не приходило.

– Это шутка, – пояснил Эрг Гай Кьяри, очевидно, как-то по-своему истолковав мой взгляд и сосредоточенное сопение. – Вы ослепительно хороши, госпожа Браун.

Ослепительно хороша.

Хм… А ведь он прав.

После манипуляций стилиста над моим внешним видом «госпожу гарпию» было не узнать. Процесс перерождения из гадкого утенка в достойного лебедя начался с нижнего белья.

– Вот представь, – нашептывал лис, – вы с кавалером уединяетесь, его рука ложится на твое бедро, медленно поднимается вверх, а там…