Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

– У этого Кая замашки прирожденного актера, – сказала Аэлина, глядя вслед удаляющемуся дикарю. – В театрах Рафтхола он был бы нарасхват.

– В твоих устах это звучит особой похвалой, – улыбнулся Шаол.

Аэлина подмигнула ему, потрогав рубин на эфесе. В ответ камень вспыхнул.

– Я всегда узнаю родственную душу.

День этот вполне мог окончиться сражением, однако Шаол рассмеялся.

– Все дни Рован и его соратники накапливали магическую силу, – перестав улыбаться, сообщила Аэлина.

Она кивком указала на Фенриса и Гареля, затем на Рована, ехавшего впереди отряда. Серебристые волосы фэйского принца почти сливались с ослепительно-белым снегом.

– Я тоже пополняла запасы, – продолжала Аэлина. – Мы позаботимся, чтобы ночь прошла спокойно. Некоторые места будут охраняться особо, – добавила она, выразительно посмотрев в сторону повозок целительниц.

Шаол благодарственно кивнул. Если дойдет до столкновения с ведьмами, магия Аэлины и ее спутников окажется большим подспорьем. Магический огонь испепелит драконов вместе со всадницами, не дав им напасть на солдат, а порыв магического ветра, созданного Рованом, оторвет этим тварям крылья или лишит способности дышать.

Что касается Фенриса и Гареля, Шаол собственными глазами видел, с каким умением и яростью они сражались в Аньеле, не особо прибегая к магии. И еще Лоркан… Шаол удержался от желания обернуться и посмотреть туда, где ехали Лоркан с Элидой. Не хотелось бы ему когда-либо испытать на себе действие магии этого угрюмого фэйского воина.

Аэлина поехала к Ровану. Рубин на ее мече вспыхивал маленьким солнцем. Фенрис двинулся следом. Он оберегал Аэлину даже среди союзников. Гарель остался и приблизился к Шаолу. Фараша выпучила глаза на его чалого жеребца, но не сделала попыток укусить. Спасибо богам и за это.

– Хочу запоздало поздравить тебя с приятным известием, – улыбнулся горный лев. – Прежде как-то не до этого было.

Шаол никак не думал, что фэйский воин, с которым он общался лишь на совещаниях, произнесет такие слова.

– Спасибо, – поклонившись, ответил Шаол.

Гарель смотрел на снег и горы, за стеной которых находился далекий Террасен.

– Ты знаешь, как твой ребенок растет в материнском чреве. С первых минут его появления на свет ты будешь находиться рядом. Увидишь, как дитя растет и взрослеет. У меня такой возможности не было.

Шаол задумался над словами Гареля. Им с Ирианой очень повезло. Сейчас они считают месяцы до рождения их ребенка. Потом будут считать дни, месяцы и годы жизни их сына или дочери. А Гарелю такое счастье не улыбнулось.

– Я тебе сочувствую, – тихо сказал Шаол, не зная, что еще сказать.

Гарель покачал головой. В ослепительном блеске солнца его желто-карие глаза стали золотистыми, и в них появились изумрудные крапинки.

– Я не прошу сочувствия.

Лев посмотрел на него, и Шаол ощутил тяжесть веков, прожитых Гарелем.

– Хочу напомнить тебе то, что ты, быть может, знаешь и без меня. Наслаждайся каждым мгновением, проведенным рядом с твоим ребенком.

– Да.

Если они уцелеют на этой войне, он так и сделает. Ни одной секунды не пропустит.

Гарель уже собрался развернуть лошадь и присоединиться к Аэлине и Ровану, когда Шаол ему сказал:

– Я так понимаю, Эдион не слишком обрадовался твоему появлению в его жизни.

Суровое лицо Гареля стало еще суровее.

– У него на это есть все основания.

Шаол не знал, понравится ли отцу чужое мнение о его сыне, но не удержался и сказал:

– Возможно, мои слова не окажутся для тебя чем-то новым, но по упрямству и горячности Эдион – точная копия своей двоюродной сестры.

Он кивнул в сторону Аэлины. Та что-то говорила Фенрису. Рован усмехался. Зато Фенрис хохотал во все горло:

– Они почти как близнецы.

Гарель не остановил его. Судя по глазам льва, Шаол коснулся незаживающей раны в его душе.

– Они оба зачастую говорят одно, но имеют в виду совсем другое, а потом еще спорят до хрипоты, доказывая, что это совсем не так.

Шаол покачал головой:

– Дай Эдиону время. У меня есть такое чувство, что он очень обрадуется твоему появлению в Оринфе. Правда, внешне его радость не будет слишком бурной.

– Я прибуду в Террасен вместе с его королевой и могущественной армией. Два таких драгоценных подарка. Он бы и самому заклятому врагу обрадовался, если бы тот сделал ему эти подарки.

Загорелое лицо горного льва побледнело. Он тревожился не о том, как пройдет его встреча с сыном, а о тяготах, что наверняка сейчас лежали на плечах Эдиона.

– А вот я своего отца иначе как придурком назвать не могу, – признался Шаол. – В моей жизни он присутствовал с момента зачатия. И ни разу не удосужился задать вопросы, которые задаешь ты. Они ему и в голову не приходили. Он никогда не беспокоился обо мне. Но у тебя с Эдионом все пройдет по-другому.

– Если Эдион решит меня простить.

– Обязательно простит, – пообещал Шаол, подумав, что заставит этого упрямца по-иному отнестись к отцу.

– Откуда такая уверенность?

Прежде чем вновь встретиться с пристальным взглядом Гареля, Шаол тщательно продумал каждое слово.

– Потому что ты – его отец. И что бы ни лежало между вами, Эдион всегда будет испытывать желание тебя простить.

Здесь Шаол выплескивал свой собственный тайный стыд. В нем продолжалась борьба чувств: в глубине души он и сейчас был готов простить Эстфола-старшего. После всего, что тот сделал Шаолу. И даже после демонстрации сундука, доверху наполненного материнскими письмами.

– Может, не сразу, но Эдион поймет: ты отправился спасать Аэлину не ради нее или Рована, а ради него. И потом ты поехал вместе с ними в Террасен тоже ради него.

Сверкающие глаза льва смотрели на север.

– Надеюсь, ты прав.

Ни малейших попыток возразить. Шаол знал, что попал в точку. Все, что Гарель делал в эти месяцы, делалось ради Эдиона. И сейчас он спешил в Террасен тоже ради Эдиона.

Гарель снова стал разворачивать лошадь, когда Шаол вдруг признался:

– Жаль, что мне ты не отец.

На лице Гареля отразилось удивление и другое, более глубокое чувство. Кадык на татуированном горле дрогнул.

– Спасибо. Возможно, такова наша участь: иметь не тех отцов, каких бы нам хотелось, но постоянно надеяться, что они превзойдут себя, преодолеют свои недостатки и все такое.

Шаол не сказал Гарелю, что тот уже преодолел немало своих недостатков.

– Я постараюсь быть достойным сына.

Шаол собирался возразить, что это сыну надо постараться быть достойным такого отца, когда в небе появились две темные фигуры, стремительно несущиеся к ним.

Послышались тревожные крики солдат. Шаол сдернул со спины лук. Лук Гареля уже был нацелен в небо, но вдруг послышался зычный голос Рована: