Светлана Журавская - Остров Хранителей [litres]

За три года до катастрофы

Марс, пустыня Хризу, оазис Арёса

Сияющий бледно-белым светом солнечный диск клонился к закату. В небе, подернутом серой дымкой, хорошо просматривались спутники Фобос и Деймос, безмолвно взирающие на остров Хранителей. С окончанием очередного зимнего, пропитанного холодом, сола [1] Сол – название марсианских суток. 1 сол составляет земных 24 часа 37 минут. с северных морей пришел борей [2] Борей – северный ветер. , и снова алые пески Хризу взмыли в воздух, заставляя души местных обитателей съеживаться не то от страха, не то от холода. Гонимые ветром песчаные дюны, словно гигантские волны, с неистовой силой обрушивались вниз, заставляя песок выть. Этот вой летел к тем, кто был способен услышать.

В центре пустыни раскинулся живописный оазис, в самом сердце которого в окружении зелени высилась пирамида, выложенная из черного камня. Сама она будто парила над озером изумрудного цвета. Озером, питаемым водами самого Источника душ на планете. Поверхность сооружения была гладкой, как стекло, и она излучала тепло, а в закатное время могла обжечь. Вокруг озера в три ряда располагались двухэтажные дома, а сам оазис от песков защищала высокая стена, выложенная из мегалитов. Приглушенный желтоватый свет, лившийся из парящих над землей фонарей, освещал аккуратные улочки. Все дороги тут вели к пирамиде, путь к которой лежал по широкому мосту из такого же черного материала. На каждом из камней были вырезаны символы, от которых в эту холодную погоду к небу поднимался зеленоватый туман, состоящий из кристаллов льда. Поэтому весь мост был в дымке символов, проецирующихся от земли. С последними лучами солнца изумрудное озеро забурлило, меняя цвет. Мгновение – и поверхность пирамиды окрасилась ярко-оранжевым, а от основания к вершине потянулись красные языки холодного пламени. В эту же минуту северный ветер добрался до оазиса и громкий, нарастающий гул пустыни перевалил через каменные стены. Яростный вой, петляя по слабо освещенным закоулкам, мчался к пирамиде. Сквозь дымчатую стену символов ветер устремился вперед, ко входу.

Внутри стояла тишина, и лишь потрескивающее в самом центре пламя нарушало ее. Внизу, у подножия широкой лестницы, стояли хранители. В старом храме Огня, или, как его еще звали, Золотом доме, сегодня их было три сотни – главы всех домов Марса, предводители своих веток войск. Несмотря на то что минули тысячелетия, обряды и традиции предков, завещавших охранять остров Творцов от любых угроз, были живы до сих пор. Двести девяносто семь закаленных в боях воинов смотрели наверх, где над извивающимся пламенем, поднимающимся из недр озера, удерживаемая неведомыми силами, парила огромная плита, исписанная старинными символами – уставом Хранителей. Ближе всех к огню стоял пожилой мужчина. Длинные в пол, яркие одежды скрывали его ослабевшее от годов служения тело, он был безоружен в отличие от всех остальных. Даже снизу было видно, как тяжело ему стоять, что жизнь вот-вот покинет тело. Протянув руки к огню, он, закрыв усталые глаза, одними губами произносил что-то. За его спиной стояли два молодых воина, главы двух сильнейших домов острова Хранителей – Ран и Фэро. Меж ними было лишь два различия: у одного волосы были цвета снега, и вооружен он был современным оружием – тремя разных размеров серебряными цилиндрами. Эти на вид обычные палки в правильных руках превращались в грозное оружие из огня и молний. Волосы другого были черны как смоль, а в расшитых ножнах за спиной покоились два серповидных меча из прочнейшей стали, которую когда-то добывали на погибшем Фаэтоне.

Не прошло и минуты, как оглушительный вой пустыни ударился о внутренние стены пирамиды, и от этого сильней вспыхнуло пламя внизу. Алые огоньки отражались в серых глазах уставшего человека. Ветер скинул с его седой головы покрывающий ее капюшон. Старик улыбнулся одними губами, вдыхая принесенный аромат.

– …Каи, – повернул голову пожилой мужчина к темноволосому воину, – Авил, – посмотрел он на светловолосого, – вот и пришло время. – Он повернулся к ним лицом. – Когда-то и я, подобно вам, стоял за спиной учителя, ожидая его конца… Я не был готов принять его смерть, но жаждал узнать следующую главу из Книги Пророчеств. – Переведя взгляд на Авила, хранитель прищурился. – Тогда я стоял тут один, как и другие до меня… – старик откашлялся, – и это означало, что и в следующий цикл беды обойдут остров стороной.

– Мастер Агкин… – перебил его Ран, – не стоит вам погружаться в воспоминания, раз они причиняют вам боль.

Агкин поднял руку вверх, приказывая хранителю замолчать. Недовольно он покачал головой.

– Тогда, сто двадцать лет назад, мой учитель шагнул в объятия Источника, и вспыхнувший огонь показал мне будущее, а налетевший ветер нашептал мне про долгие годы мира. А в конце поселил в моем сердце неистребимую печаль, которая окрепла, когда передо мною появились вы двое… – Агкин заметил, как Кан чуть склонил голову, опуская глаза. Глава дома Фэро, как никто другой, понимал всю суть бытия хранителя. Пожалуй, Кан был его лучшим учеником, которому предстояло во многом превзойти учителя. – Мирные дни закончатся с моей смертью. – Старик сложил руки на груди. – Вас двое, и значит, только бой позволит определить нового Мастера острова Хранителей… Внимательно всматривайтесь в огонь и слушайте ветер, ибо только они смогут указать вам путь спасения всей Вселенной островов. Сейчас, когда смерть держит мою душу за руку, я особенно четко чувствую приближение тьмы. – Он сделал глубокий вдох. – Из недр космоса идет угроза всему сущему, и на ее пути к заветной цели будем лишь мы – хранители.

– При всем уважении, учитель, – снова подал голос глава дома Ран, – но это всего лишь сказки давно минувших времен. То, что нас тут сегодня двое, говорит именно об этом. Порядок вещей изменился, и, возможно, пришло время и хранителям измениться?

– Это говорит лишь о том, что эра одних лишь хранителей закончена, Авил, – покачал головой Агкин. – То, что ждет впереди, впервые сокрыто от нас! У нас есть только эти, как ты говоришь, сказки. – Каждое слово давалось старику с трудом, ему с каждой минутой становилось трудней дышать. Он чувствовал, как его душу тянет из тела к себе Источник. – Кан, – учитель шагнул к Фэро и, положив руки ему на плечи, заглянул в черные как ночь глаза, – …Марс выбрал тебя, – понизил он голос до шепота, переходя на непонятное окружающим наречие самых южных земель, – я безмерно горд, что именно мой сын стоит сегодня за моей спиной.