Рошани Чокши - Корона желаний [litres]

Кубера улыбнулся, и его жалость неприятно уколола.

– Ты начала терять чувство контроля в тот миг, когда пустила магию в свою жизнь. И утратила его, когда лишилась трона и поставила под угрозу жизнь лучшей подруги, – сказала Каувери. – Ты утратила его, когда с тобой вновь и вновь что-то происходило, а ты могла лишь реагировать по обстоятельствам. Реакции все еще при тебе. Это не такая уж ужасная жертва, милая принцесса. Рано или поздно ты бы все равно ее принесла.

– И ты выиграла желание, – напомнил Кубера.

– Что толку, если мне не уйти? – Я повернулась к Каувери. – Повелительница, я знаю, что…

– Я отпускаю тебя, – спокойно промолвила она.

Я широко распахнула глаза. Почему? Ведь Безымянные украли яд Змеиного короля…

– Думаешь, я искала яд ради власти над мужем сестры?

Я кивнула.

– Нет. Порой, обменявшись с близким человеком множеством резких слов, уже не можешь вновь заслужить его доверие. Яд Змеиного короля задумывался как дар истинной веры. Но мы с тобой обе это упустили. Только божество в силах управлять королем. Я никогда к этому не стремилась, лишь хотела показать сестре, что никогда и не стану. Иногда величайшая сила кроется не в наших деяниях, а в нашем бездействии. И мое желание исполнилось. Ты оказала мне большую услугу, Гаури из Бхараты.

Я посмотрела ей за спину, где на небольшом возвышении стояли река Капила и Змеиный король, обнявшись и счастливо улыбаясь Каувери.

– Чем это обернется для Безымянных?

– Благословение вишканий останется при них еще на сто лет. Безымянные думали, будто сражаются за постоянство. Но ничто не вечно. В конце концов яд исчезнет.

– Твое желание – только твое, – сказал Кубера.

Я знала, что мы все еще в Алаке, но не чувствовала магии в воздухе. Не чувствовала странной невесомости, как будто мир ждет возможности раздвинуть занавес и явить мне чудо, сокрытое под гнилью. Нет, мир пах только смертью. Железом, солью и сгоревшими розами. Вода струилась по рыбьим костям. Я воображала, как в миг победы дыхание перехватит и звезды проложат мне путь. А вместо этого только и думала о том, насколько сильно устала и что больше совсем не знаю себя.

– Будь осторожна со своими желаниями, – произнесла Каувери. – Даже у благих помыслов могут быть последствия. Дождь, загаданный, чтобы напитать пересохшие поля, может обернуться потопом и смыть целую деревню. А желание злого сердца искалечить другого человека может в конечном итоге спасти тысячу жизней. Не я принимаю эти решения.

Я вдруг поняла, что после всего случившегося теперь просто не знаю, чего хочу. Все изменилось. Я мечтала о троне и безопасности для Налини, но какова цена? Мечты поймали меня в ловушку. Страхи пытались меня поглотить. Если потакать желаниям, зная, как легко они могут обернуться против меня, не принесу ли я больше вреда, чем пользы?

– Не обязательно решать сейчас, – успокоил Кубера. – Но когда вернешься, не забудь рассказать хорошую байку. Продумай детали! Я такое обожаю. Можешь даже поведать всему миру, что я был великаном! Или что рассекал на спинах нескольких орлов сразу. Хотя нет, не надо. Никогда не любил высоту.

– И все это ради очередной байки в вашу коллекцию?

Он склонил голову набок:

– Не бывает очередных баек. В конце концов истории пересекаются, и их последствия столь велики, что и вообразить трудно. Рассказать тебе сказку?

Я кивнула, Кубера развел руками, и по полу рассыпались образы.

– Иные истории, конца которым нет, начинаются с простоты необдуманного порыва и завершаются злом истинной любви.

ПТИЦА С СИНИМ ОПЕРЕНЬЕМ

Куртизанка вьется в танце перед королями.

И столько света в юном сердце, будто ни один шип не касался сей невинной красоты.

Король, прежде не знавший отказов, привлечен чистотою. Куртизанка сражается. Проигрывает.

Не потому, что труслива.

А потому, что отвага не поможет дышать, коли гневные пальцы стягивают ленты на шее.

ПТИЦА С КОСТЯНЫМ ОПЕРЕНЬЕМ

У горя своя, особенная магия.

Три сестры погружаются в тени.

Их руки дрожат над истерзанным телом куртизанки.

Сейчас она мертва.

Но когда-то была другой: любимой, красивой, родной.

Такое не подвластно переменам.

Ее шелковым шарфом – голубым, как вены, – они обматывают свои шеи.

Это их оковы.

Магию своих имен они меняют на зачарованный яд.

Ради мести.

И в бой они бросаются, как и все мстители:

Слепо.

ПТИЦА С ЧЕШУЙЧАТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ

Змеиный принц скользит по берегу реки, очарованный песней.

Убаюкивающая трель льется из зимних вод.

Сраженный, он жаждет приблизиться к певице, пробраться к ней сквозь все преграды волн.

Жаждет говорить на ее языке.

Уговаривать.

Ноги его заколдованы ядом, языком мести.

Принц бросается в омут.

Река Капила глядит на него бледными глазами.

Такими бледными и яркими, так похожими на неоконченные звезды.

Прозрачная и всепонимающая, она смотрит прямо в его отравленное нутро.

В самое сердце.

И в венах его нет ни крови, ни гноя.

Лишь песня.

ПТИЦА С ЗОЛОТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ

Небесный шелк на шеях

Яд прикосновений

Короли убиты

Лишь один злодей

Другие невиновны

Убиты не за дело

Просто срок пришел.

А в царстве, сокрытом в горах Калидаса, на коленях рыдает королева ванар.

Вот только слишком резко разбитое сердце похоже на стеклянный цветок.

Просей осколки – и найдешь оружие.

Она жаждет возмездия, но никто не спешит на помощь.

И если месть не дается в руки, то королева вырастит свою.

ПТИЦА С ИГОЛЬЧАТЫМ ОПЕРЕНЬЕМ

Мир рушится не с грохотом, а со вздохом.

И вот разрыв: до и после, любимая и лишенная, веселая и вдовая.

Богатая почва для разбитого сердца.

Желанная почва для демонических плодов.

Тело.

Кость.

Побольше слез.

Так и рушится мир.

И рождаются проклятья.

Годы идут

Имена стираются и восстают из пепла

Царства все глубже уходят в тень, ждут.

И королева, обернувшись камнем, ждет. Поцелуя.

Он ждал Гаури во внутреннем дворе Алаки. Теперь, когда Турнир желаний позади, все разъехались. Шатер вишканий опустел, в траве валялись зачарованные шелковые знамена.

На деревьях в садах не осталось плодов – ни музыкальных инструментов, ни драгоценных яблок, сверкающих под темными ветвями. Кругом не бродили якши и якшини, размахивая прозрачными крыльями или рогатыми головами.