Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

– Уж извини, стены гребаной коллегии ограничивают мои возможности, – прошипела она. – Главное – это «Магни». У нас есть только один шанс.

– … Ты помнишь, что сказало то тенистое существо в Галанте? ..

– Что я должна окрашивать небеса черным. Что бы эта хрень ни значила.

– … Оно сказало, что твое возмездие служит лишь для того, чтобы ослеплять тебя, Мия …

– Хочешь сказать, что мне стоит забыть о том, что сделали Скаева и Дуомо?

– … Я хочу сказать, что здесь может быть замешано что-то большее …

– Думаешь, я этого не понимаю?

Они завернули за угол в проулок, ведущий к задней части таверны. В воздухе воняло мусором и гнилью. Мия откинула капюшон, а Мистер Добряк спрыгнул на сломанный ящик и начал вылизывать полупрозрачную лапу.

– Слушай, я уже месяцами чувствую себя пешкой, которая видит лишь половину игральной доски. Вопросы так громыхают в моей голове, что я едва не глохну. Но ответы на них никуда не денутся до окончания истиносвета, а вот возможность прикончить Скаеву с Дуомо будет упущена. Наш план и так на грани краха из-за восстания. Все зависит от следующих нескольких перемен.

– … Ну, если тебя волнует только бунт гладиатов, то ответ очевиден …

– Неужели? Ну-ка, расскажи мне.

– … Ты не можешь позволить ему случиться …

– Все не так просто, Мистер Добряк.

– … Нет, Мия, просто. Если ты по-прежнему жаждешь отмщения, то должна победить в «Магни». А тебе не победить в «Магни», если тебя распнут за восстание против республики. Ты только и говоришь о том, скольким тебе пришлось пожертвовать, чтобы зайти так далеко. Ты не можешь сдаться на последней паре шагов …

– Так что, мне просто позволить Сиду и остальным умереть?

– … Они тебе не друзья, Мия …

– И кто ты такой, чтобы мне это говорить?

Не-кот склонил голову вбок.

– … Я твой друг. Самый старый друг. Который помог тебе, когда Скаева приказал тебя утопить. Который спас тебя на улицах Годсгрейва. Который прошел с тобой все испытания Церкви. За все это время я хоть раз подвел тебя? ..

С уст Мии уже был готов сорваться упрек, но прежде чем она успела его произнести, ее тень пошла рябью, а по коже прошелся знакомый мороз. На земле возник темный силуэт, гладкий и напоминающий волка, и обвился вокруг ее ног.

– … Ты вернулась …

– …Привет, Эклипс.

– … Я скучала …

– … Ой, умоляю …

Эклипс зарычала, тенистые когти впились в грязь.

Мистер Добряк сделал вид, что зевает.

– … Прекрати, ты меня пугаешь …

– … Думаю, ты слишком глуп, чтобы бояться меня, маленький грималкин. Но однажды я преподам тебе урок о последствиях слишком большой пасти и недостатка зубов …

– … Скажи, моя дорогая дворняга, ты заранее готовишь эти глупые угрозы или просто импровизируешь? ..

Мия нахмурилась, ее терпимость к сарказму не-кота опустилась на небывало низкий уровень.

– Мистер Добряк, возвращайся в Гнездо. Приходи за мной, если Фуриан проснется.

– … Ты меня прогоняешь? ..

– … О, мое сердце обливается кровью …

– … У нас нет сердец, шавка тупая …

– … Непременно напомни мне об этом, когда я сожру твое …

Кот из теней зашипел, волчица из теней зарычала. Но, почувствовав рябь в черноте у своих ног, Мия поняла, что ее спутник ушел. Она присела и провела руками по Эклипс, наслаждаясь легчайшим ощущением прохладного бархата под своими пальцами.

– Все хорошо?

Загривок Эклипс по-прежнему стоял дыбом, но под прикосновением Мии она понемногу успокоилась. Лизнув руку хозяйки полупрозрачным языком, тенистая волчица тихо ответила:

– … Хорошо. Но с твоим прибытием стало лучше. Как твои раны? ..

Мия коснулась повязки на лице и скривилась.

– Нормально.

– … Ты выглядишь грустной …

– Есть немного.

– … Кого нам нужно убить? ..

– Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, Эклипс. Присмотри за улицей, хорошо?

– … Как пожелаешь …

Мия улыбнулась и пошла дальше по проулку, радуясь, что хоть один из ее демонов делал, что ему сказано. Найдя нужный дом, она залезла по водостоку на балкон за окном Эшлин и почувствовала, что хватка Эклипс начинает слабеть, а в животе пробуждаются бабочки. Ощущение по-прежнему было ей непривычным, холодным, скользким и тошнотворным. Из-за него Мия чувствовала себя крошечной. Слабой.

Черная Мать, она ненавидела страх.

Девушка присела у окна, приготовившись стучать по стеклу. С мерзким ощущением, будто в животе ползают вши. Швы на щеке начало пощипывать от холодного пота. Стиснув зубы, она взяла свое самообладание за шиворот и тихо постучала.

Окно открылось и появилась Эшлин, омытая ярким солнечным светом. На секунду Мия забыла о крови, гибелях и страхе и просто наслаждалась ее видом. Этой девушки, которая снова рисковала жизнью – собирая информацию в Уайткипе, ослабляя клинки Изгнанницы, чтобы уравнять шансы, и безоговорочно следуя за Мией по всей республике.

– О, Богиня, – выдохнула Эшлин, прижимаясь к ней губами.

Мия закрыла глаза и обвила ее талию, позволяя Эшлин осыпать свое лицо поцелуями. Взяв ее за руку, Эш повела девушку к кровати, усадила и крепко обняла. Несмотря на боль в сломанных ребрах, боль от последних перемен, Мие стало легче дышать, когда она вдохнула лаванду и запах хны, уткнувшись в волосы Эшлин. Просто от того, что ее обнимали, и она могла обнять в ответ.

– Я скучала, – выдохнула Эш.

– …Я тоже.

Они снова поцеловались – долго, блаженно и нежно. Эшлин притянула ее ближе, зарываясь лицом ей в шею. Казалось, они лежали так целую вечность, их тела идеально подходили друг другу, как самые странные кусочки пазла. Из всех мест, где Мия ожидала очутиться на этом пути, – объятия девушки занимали последнее место. Самое теплое. Самое сладкое.

После долгого и мирного ничегонеделания Эш наконец отстранилась и осмотрела ее с головы до теней у пят.

– Где Мистер Хохмач? – спросила она.

– Я отправила его обратно в крепость, – вздохнула Мия.

– Могу поспорить, ему это не понравилось.

Девушка пожала плечами, играя с одной из косичек Эшлин.

– Он меня раздражал. У него всегда и на все готов саркастичный ответ. Он постоянно ставит все под сомнение. Постоянно давит. И никогда не бывает… милым.

– Напоминает одну из моих знакомых, – улыбнулась Эш.

Мия подняла бровь и окинула ее уничижительным взглядом.

– Да неужели?

– Правда – это самый острый нож, Корвере, – ухмыльнулась ваанианка.

– Вы раните меня, донна. Чтобы вы знали, я охренеть как обаятельна.

– Кстати, я думала об этом.

– О том, что я охренеть как обаятельна?