Александра Лисина - Вожак [litres]

Она внимательно посмотрела ему прямо в глаза и вкрадчиво поинтересовалась – тем самым бархатным голосом, перед которым было совершенно невозможно устоять:

– Правда?

Лакр вздрогнул и чуть не свалился вниз. А Белка грустно улыбнулась и, милосердно отвернувшись, отступила к барьеру.

– Не бери в голову, ладно? Всем до завтра. И учтите: выходим с рассветом. Пока, Тиль.

Тирриниэль тяжело вздохнул.

– Пока, Бел.

– Я с тобой, – внезапно шагнул за ней Шир.

Братья, не веря своим ушам, ошеломленно обернулись, но Гончая без всякого удивления кивнула.

– Давай. Мое условие ты знаешь.

Охотник раскованно потянулся, став неуловимо похожим на огромного пса, и вдруг широко ухмыльнулся. После чего весело подмигнул Стрегону, перехватил предупреждающий взгляд от владыки, затем усмехнулся еще шире и бесшумно исчез. А сразу за ним шагнула к выходу и Белка.

– Бел? – непонимающе окликнул невестку Тирриниэль.

– Не бойся: он привычный, – отозвалась она, на мгновение обернувшись. – В Проклятом лесу мы с ним как дома. И оба нечувствительны к здешним ядам.

– Но…

– Я для него неопасна, – все с той же улыбкой пояснила Гончая. – На Шира, как ни странно, не действует магия рун, и именно поэтому он – один из немногих, кто способен выносить мое присутствие. Я даже смотреть на него могу, понимаешь? Могу потрепать за уши и быть уверенной, что после этого он не утопится в ближайшем пруду.

Владыка Л’аэртэ изумленно моргнул.

– Но он же человек!

– Да, но мы нашли забавный ответ на вопрос, как подправить ему ауру.

– Что-о-о? – потрясенно выдохнул Ланниэль. – Бел, неужели есть какой-то способ?

– Есть, – внезапно усмехнулась она, совсем как Шир недавно. – Только, боюсь, вам он не подойдет.

– Почему?

– А потому, дорогой мой ушастик, что для этого потребуется пожертвовать слишком многим. Придется настолько сильно измениться, что ты бы никогда на это не решился. Ну, может, если бы только встал вопрос жизни и смерти.

– Но, Бел! За пятьсот лет еще никому, кроме Таррэна, не удавалось… и то лишь потому, что он и так сумасшедший, раз рискнул связаться с тобой! Что это, Бел? – жадно уставился на нее молодой маг. – Перстень? Амулет? Руна?

Белка покачала головой.

– Все гораздо проще и сложнее одновременно.

– Бел, ну скажи! Ты только представь, что будет, если в чертогах на тебя перестанут смотреть как на приманку! Ты же сама этого хотела!

– Увы, Лан, – вздохнула она. – Если бы ты оказался прав, нам стало бы намного проще. Но даже Эл с Тиром не сумели ничего сделать: этот способ, к несчастью, не годится для перворожденных. Он подходит только для людей, да и то не для всех.

– Но, может, владыка смог бы подсказать?..

Тирриниэль внимательно посмотрел на невестку: если бы у Тира появились хоть какие-то сомнения, а у Белки возникла хоть малейшая надежда, что это сработает… разве не обратилась бы она за помощью раньше? Еще сто, двести лет назад, когда Таррэн был рядом? И разве сам Таррэн не пришел бы к нему за советом?

– И давно вы узнали?

Белка внезапно отвела глаза.

– Давно, Тиль. Но массово применять начали лет триста назад. Поскольку результаты не всегда устойчивы и многое остается неясным, мы решили не торопить события и не разглашать никаких сведений. Тем более первоначально никто не думал о моих проблемах – мы просто искали способ сделать человека сильнее. То, что получилось… Не скажу, что планировали именно это, но в конце концов все вышло как нельзя лучше, добровольцы остались довольны, а побочные эффекты обнаружились гораздо позднее. Случайно. И я даже не могу тебе сказать, с чем это связано.

– То, что Шир так быстр, объясняется именно этим?

– Разумеется.

– А его сила? – полюбопытствовал Лакр, опасно свисая с дерева.

– Тоже.

– И он спокойно переносит твое присутствие?

– Ты же сам видел, – пожала плечами Белка. – Я их на броньке испытала, и ничего: у тебя висели слюни до земли, а у него даже рука не дрогнула шарахнуть по мне мечом.

Ланниец недовольно засопел.

– Может, твои охотники просто бесчувственные?

– Напротив, – улыбнулась Белка. – Они весьма эмоциональные. Даже, я бы сказала, неустойчивые, порой вспыльчивые, могут стать агрессивными, способны запросто разорвать тебя пополам, если наступишь им на хвост…

– А живут сколько? – против воли заинтересовался Тиль. – Что-то мне подсказывает, что вы и об этом подумали.

– Срок жизни в среднем у них выше, чем у простого человека, двести-триста лет навскидку, может, больше. И они дольше не стареют внешне. Ширу, к примеру, больше полувека. Но на самом деле еще никто не дожил до естественного ухода к Ледяной богине: все немногие смерти случались исключительно по вине охотников, от излишней беспечности.

– Хочешь сказать, что охотники станут бессмертными? – ошарашенно переглянулись Терг и Стрегон.

– Нет, – вздохнула Белка. – Смерть – это болезнь, которую никто, ну, почти никто не сумел вылечить. Мы только приблизились к разгадке, нащупали путь, однако до полного успеха еще далеко. Мы ведь не касаемся рун, не режем никого заживо, не распинаем и не мучаем… хотя магия крови, конечно, имеет место. Но все наши подопечные – исключительно добровольные помощники. Мы всегда их предупреждаем, разъясняя, что и как, и в любой момент они могут отказаться.

– Только дураков отказываться, наверное, нет? – полуутвердительно спросил Картис.

– Пока что не было, – призналась Гончая. – Конечно, им нелегко, на первых порах даже больно, но потом все привыкают. А со временем даже сожалеют, что не согласились раньше.

Тирриниэль неуловимо нахмурился, словно вспомнив о чем-то важном.

– Все охотники проходят через ваш ритуал?

– Нет, конечно. Тех, кто изменился полностью, очень мало – всего полсотни на несколько тысяч желающих. Их тщательно отбирают, натаскивают и готовят. Главным образом для того, чтобы они умели себя контролировать. Ведь при таких возможностях и взбалмошном характере это могло бы принести немало неприятностей. И людям, и эльфам, и всем Новым землям.

– А кто проводит отбор? – вдруг подал голос Стрегон. – Кто решает, кому остаться прежним, а кому можно попробовать? Ведь желающих, я так понял, немало?

– По-разному бывает, – уклончиво ответила Белка. – Чаще всего этим занимаются владыки. Но не всегда.

– То есть существует еще кто-то, чье слово всегда перевешивает остальных?

– Да, – неохотно призналась она. – Без этого не обойтись, потому что владык всего двое, и иногда требуется третий голос, чтобы стало понятно, как поступить. Поэтому в редких случаях когда они не уверены, то обращаются за советом.

Ланниэль и Картис понимающе переглянулись.

– И к кому же?

– К вожаку, конечно.