Анеко Юсаги - Становление Героя Щита 10

— Я сделаю вам значительную скидку.

— Какой ты щедрый.

— Меня вдохновляет то, что вы собираетесь заняться весьма интересным делом! Вы ведь наверняка станете человеком успешным?

— Ну… типа того.

— А я смогу заработать, стоя в тени Героя Щита-самы.

— В смысле?

— Думаю, вы и сами поймете, если вспомните явления, сопровождавшие легенды о божественной птице.

А-а… да, Рафталия ведь прекрасно проявила себя.

Наверняка армия очень высоко о ней отозвалась, а если работорговец заявит, что взялась она именно отсюда, то сможет неплохо заработать.

— Но не дай бог народ из-за этого односельчан Рафталии раскупит.

— Нет-нет-нет, об этом и речи не идет. Итак, выбирайте!

— Я возьму…

Наверное, всех, кто хоть как-то приглянулся?

— Этого и этого. И еще вон того. И того, что рядом. И этого еще, с одеялом. И вот этого.

Я начал с двух крепких на вид мальчиков. Потом выбрал двух рабов, державших друг друга за руки и дрожавших — явно друзей. Затем выбрал трясущегося под одеялом в уголке клетки, а напоследок — стоявшего у решетки и смотревшего на Фиро.

У Эклер уже есть четыре, я приведу шесть, итого десять. Для начала неплохо.

— Да, кстати, я буду заниматься регистрацией рабов еще и на месте, так что возьму с собой кого-нибудь, кто умеет это делать. Рабство ускорит их рост.

— Меня восхищает ваш глазомер, Герой-сама. Могло показаться, что вы тыкали наугад, но выбрали очень качественных рабов. Чудесно!

— Уа-а-а-а…

— Наофуми-сама? Вам не стоило подойти к процессу выбора бережнее?

— Я взял не только крепышей, но и тех, с кем придется поработать. Эй, ты, с одеялом. Живо сюда.

Он явно страдает от истощения, а дрожит от ужаса.

Работорговцу пришлось подать знак. Появился крепкий мужик, открыл клетку и лично вытащил из нее ребенка с одеялом.

— О-отпустите!

— О-о…

Мы сорвали одеяло, под которым оказалась… девочка-крот.

— Таких зверолюдей называют торкообразными, у них очень ловкие пальцы. Поскольку они очень плохо переносят свет, чаще всего ими пользуются в качестве ночных сторожей. Эта, конечно же, пока еще ребенок.

— А-а-а… — торкообразная от страха тут же забилась в угол и сжалась в комочек.

Кажется, Рафталия за нее сильно переживает.

Так что я оглядел торкообразную получше.

Ну, что тут сказать, крот он и есть крот. Человекоподобный, словно оборотень. Только не волк, а крот.

Роста невысокого — где-то мне по пояс. Наверное, подрастет еще.

Ловкие пальцы, говоришь… это будет кстати, работы планируется много и всякой.

— Если вас интересуют рабы с ловкими пальцами, замечу, что енотообразные, к которым относится ваша подопечная, тоже этим славятся.

Я посмотрел на Рафталию.

Если подумать, я ее ничему не учил… максимум, на что она способна — снимать шкуры с мертвых монстров.

Сама она не вызывалась чему-то учиться. Возможно, просто неуклюжая от рождения.

— Вы сейчас подумали что-то оскорбительное?

— Да нет…

— Так или иначе, торкообразные идеально годятся для любой тонкой работы руками. Кроме того, они очень покорны. От всей души советую!

Я снова перевел взгляд на трясующегося торкообразного ребенка.

— Мне кажется, или в этой стране как-то многовато садистов?

На кого из рабов ни посмотри — у всех следы от кнута.

— О да, но с этим ничего не поделать, если учесть долгую историю войн против полулюдей.

— То есть, аристократы, принимавшие участие в войнах, нынче вымещают накопившуюся злость на детях?

Наверное, и пресловутый аристократ, терзавший Рафталию, был из таких.

— Более того, некоторые даже предлагают сдачу рабов в аренду по низкой цене специально для покупателей-садистов. Мы тратим серьезные деньги на выкуп тех, что совсем потеряли товарный вид от такого обращения.

Да уж, тьма у этой страны глубокая.

Наверняка эти аристократы будут кривиться при виде того, как я пытаюсь восстановить деревню полулюдей.

— Разумеется, закон запрещает жестокое обращение с кем бы там ни было.

— Нелегальный бизнес, значит… сдается мне, де-факто он вполне себе легальный.

Ровно та же мысль мелькает у меня каждый раз, когда смотрю на этот шатер, притаившийся в глубине переулков.

— Мое заведение, в свою очередь, предоставляет исключительно адекватные услуги.

Адекватные, говоришь… работорговец так хвастается и пытается предстать образцовым купцом, что становится в моих глазах еще более подозрительным типом.

Чего же ты тогда торгуешь замученными рабами, если весь такой из себя хороший?..

— Кстати… он и правда… получше, — тихо высказалась Рафталия.

Все-таки получше в сравнении с другими?

Я посмотрел на спину торкообразной.

…Шрамы еще хуже, чем я ожидал. От постоянных ударов они покрывали спину в несколько слоев.

— Цвайт Хил.

Я применил исцеляющее заклинание, чтобы затянуть раны.

Правда, они очень глубокие, и на полное исцеление уйдет еще немало времени.

— Э?

— Мне тут сказали, у тебя пальцы ловкие.

— …Не знаю, — ответила торкообразная, пряча взгляд.

Ну, лучше уж так, чем если бы соврала, что все умеет.

— Если я тебя научу, будешь работать?

— …Буду, если прикажете. Только… пожалуйста, не бейте… — чуть ли не в слезах выдавила из себя торкообразная и снова свернулась.

Ну, рабыни они такие.

— Бить рабов не в моем вкусе. Если захочется порки, проси кого-нибудь другого.

— Э?..

А-а-а, как же меня такое бесит!

— Короче, я тебе оставлю лекарств, подлатай их и зарегистрируй в мои рабы.

— Я сгораю от нетерпения при мысли о том, как вы с ними поступите. Да, разумеется!

— И замолчи уже! У меня пока другие дела есть. Работай.

— Хе-хе-хе. Становится интересно. О да.

Оставив работорговца возиться с рабами, мы с Рафталией и Фиро пошли обратно ко входу.

Фиро побежала к нам, как только заметила.

— Вы всё-ё?

— Да… но их еще надо подготовить. У нас есть и другие дела, пока они возятся.

Мы вышли из шатра.

Сегодня я собирался навестить далеко не только его.

Мы накинули плащи и вышли на улицу.

Да уж, город сильно пострадал. Нескоро затянутся раны, оставленные Лингуем.

Повсюду следы нападений Фамилиаров.

И, наконец, мы нашли то, что искали.

Уф. Слава богу. Эта лавка пострадала меньше других и работала как обычно.

Туда-то, к Дяде-оружейнику, мы и зашли.

— Добро пожаловать.

— Рад, что ты жив-здоров.

— Это же… парень!

Я снял капюшон и раскланялся с Дядей.

Он, к моей радости, оказался цел и при всех конечностях.

— Чего ты в плаще?

— Не хочу внимание привлекать.

— О да, ты у нас теперь знаменитость.

Вот именно поэтому.

Может, я не Ицуки, но меня тоже раздражает радостное: «Герой Щита-сама!»