Григорий Шаргородский - Заблудшая душа [litres, трилогия]

А вот пусть они попробуют остановить неадекватного генерала.

Млет Келсо провожал меня тоскливым взглядом, но я был уверен, что с проверками он справится и без меня. Вообще-то в дальнейших мучениях легионеров особой нужды не было – все мои репрессии был направлены на то, чтобы расшевелить застоявшийся водоем и заставить крупных рыб двигаться в нужном направлении. А тех, кто окончательно зарос тиной, выудить и убрать от власти. В дальнейшем это поможет оперативнее среагировать на нападение пока неведомого врага. В идеале не мешало бы сменить все внутренние легионы на пограничные, но времени на это уже не оставалось.

День выдался прекрасным – в небе резвились мелкие птички, окружающая местность, мягко переходившая из больших холмистых участков степи в лес и обратно, навевала умиротворение. Смена декораций тоже не давала скучать – в лесу шум листвы сплетался с птичьим пением в своеобразную симфонию, а на открытых участках в зарослях травы оглушительно звенели какие-то насекомые, возможно, даже цикады. И всю эту благодать щедро поливало своими лучами летнее солнышко. Именно оно заставляло жителей селений, довольно часто попадающихся на пути, улыбаться небольшому отряду военных, а детвора вообще была на седьмом небе от счастья и бежала вслед за нами еще пару километров за околицу.

Благодаря погоде и хорошему настроению дальняя поездка превратилась в легкую верховую прогулку с пикником на привале. Запасливый Дархат не поскупился и загрузил снедью целый воз, так что хватило всем.

Интересно, где он берет деньги? Копаться по такой мелкой причине в памяти генерала, рискуя заполучить приступ головной боли, не хотелось.

Ближе к ночи мне все же пришлось пересесть в карету, потому что Выир начал нервничать. Если днем окрестности просматривались даже в лесу, то из ночной тьмы могло прилететь все что угодно.

Когда солнце нырнуло за очередной лесок, а окрестности начали окутываться сумерками, сотник подъехал к карете и стукнул в окошко.

– Ваша милость, в лучшем случае мы доберемся в Пакинай к середине ночи. Может, остановимся в придорожной таверне, а с восходом поедем дальше?

– Хорошо, – согласился я, потому что идея трястись всю ночь в карете мне не улыбалась. Лучше посидеть в таверне, а утром продолжить путь верхом.

Ближайшее заведение для путников находилось в довольно богатой деревне дворов на двести, хотя я мог и ошибаться – дело было ночью. Но от окраины до небольшой площади с храмом какого-то святого мы ехали минут пять.

Наконец карета остановилась, и я уже предвкушал удовольствие от возможности хорошенько размять затекшие мышцы. В землю гулко ударили подошвы спрыгнувшего с кучерского места Дархата, а с другой стороны приземлился Лован. Десятник, как обычно, открыл дверцу и подал руку. Возможно, в этот раз я бы ею даже воспользовался, но вместо помощи Дархат неожиданно прыгнул вперед, вталкивая меня обратно в карету.

– Ты с ума со… – Я подавился своими же словами, увидев, что из шеи десятника торчит граненый наконечник болта.

Тугая струя крови ударила мне в лицо.

– Дархат!!!

Тяжелое тело десятника потянуло меня за собой, и мы вывалились из кареты. Я старался упасть так, чтобы не сделать хуже и без того находящемуся в критическом состоянии легионеру. Короткий взгляд по сторонам показал, что вмешиваться в бой уже нет необходимости – Выир рычал как шатун и с шумом рубился с кем-то в кустах за невысоким забором, а в переулок уже въехала телега, с которой как крупный горох посыпались «медведи» пешей охраны. Так что угроза миновала, но меня это не волновало.

– Лекаря! Быстро! Лекаря!!! Мать вашу!!!

Все попытки зажать рану в основании шеи легионера выглядели жалко, отчего становилось еще больней. Генерал любил этого вечно ворчащего и слегка хамоватого легионера, его память буквально била по мне воспоминаниями тех светлых моментов, которые они провели вместе, но и я сам успел привязаться к старику и готов был сделать что угодно, только бы он не умер.

На секунду показалось, что мне все же удалось зажать рану и кровь уже не вырывалась сплошным потоком, но где-то на задворках сознания упорно стучалось понимание того, что у этого события есть совсем другая причина.

– Все кончилось, ваша милость. – Над головой прозвучал тихий голос, подтверждая самые плохие предчувствия. – Его сердце уже не бьется.

– Откуда ты знаешь?! Ты же к нему даже не притронулся! – завопил я, поднимая голову и прожигая взглядом тщедушного мужичка средних лет в просторной хламиде целителя.

– Я вижу.

– Видишь, сволочь, так сделай что-нибудь, ты же маг!

– Ваша милость ошибается, – спокойно ответил лекарь и потупил взгляд.

– Ах ты ж… – В глазах помутилось, и я на секунду выпал из реальности.

Усталость последних дней, издерганные нервы и жуткий недосып сказались на рассудке. Когда все же опомнился, я понял, что надежно обездвижен руками Выира и Лована. К счастью, целитель не пострадал. Да и душа генерала не воспользовалась минутной слабостью – ему было еще хуже, чем мне.

– Отпустили, – скомандовал я сквозь зубы, но без крика.

Легионер и «медведь» отошли назад.

– Взяли кого-то живым?

– Конечно, ваша милость, – коротко кивнул Выир. – Троих.

– Веди. – Каждое слово я буквально выдавливал из себя через перехватившую горло ярость.

Пленники были крепко связаны и валялись у большого дерева. По их рожам и неестественно вывернутым пальцам было видно, что предварительный допрос уже прошел.

– Что удалось узнать?

– Молчат, сволочи, – сказал стоявший рядом с пленниками «медведь».

Лован в ответ на мой взгляд лишь пожал плечами.

Что ж, либо у нас тут идейные бойцы, либо они боятся заказчика намного больше, чем меня.

Ох зря, потому что в таком состоянии я сам себя боюсь. В голове почему-то всплыла фраза из одного шпионского фильма о том, что мужчины, в зависимости от типажа, боятся потери только двух органов. Вот сейчас мы это и проверим. Два пленника явно были простыми быками, а вот третий мог что-то знать. Его главную драгоценность вычислить удалось сразу по холеному лицу заправского ловеласа, закрученным усам и шикарной прическе.

Стоящий у дерева «медведь», увидев направление моего взгляда, легко вздернул «усача» за шиворот, как котенка. Пленный, слегка покачиваясь, обвис на могучей руке не выглядевшего напряженным бойца.

– Кто послал?

Убийца лишь презрительно изогнул в ухмылке разбитие губы.

– Ну что ж, давай по-плохому.

Как бы ни было противно, я жестко ухватил висящего бандита за мужское хозяйство, а другой рукой достал нож. Не знаю, откуда сценарист приснопамятного фильма достал эту информацию, но она оказалась верной – наглый до сего момента бандит сильно побледнел.