Алексей Лавров - Quantum compita [СИ]

– «Точно, грохну урода и всё, вот что мне сделают? Тот же Командор? Ну, допустим, мне-то уже ничего, а Захарушку просто убьёт, не отдав мне, потустороннему вирусу, команду на сон. И будет прав, ведь „Правда всегда одна…“, для всех, „так сказал фараон…“, даже хуже фараона. „Товарищ Сталин, вы большой учёный“, медицинское светило, мастер анатомирования… хотя лапочка просто, если по сравнению с сэром капитаном! А эти педагоги, чтоб их всех! Вот папа моего школьного дружка Сявы пеника нашего за меньшее гораздо на полугодовой больничный оформил. Сяве показалось забавным помяукать в хоре, так учитель пения его из класса взашей вытолкал и всего лишь забыл, что дверь внутрь открывалась».

Неждан.

Иду в грустных размышлениях, вдруг незнакомый дед окликнул по-русски. Откуда взялся? А! Это ж дед казачат, не сразу вспомнил, что не все мои курсанты сироты.

– Да, отче. – Изобразил на лице умную такую серьёзность.

– На!

– У ё…, ну, падла! – как, наверное, тогда сказал пеник…

– Тьфу, сопля, а внучки про тебя такого порассказали! И такой ты и сякой. А на самом деле – говно.

– Я ж тебе говорил, Паша, – басит кто-то.

– Да помню я, Коля. Надо же было посмотреть. Вставай, падаль. Поздоровайся.

– Чтоб ты сдох, тварь! – встаю, здороваюсь, как и просили.

– На в довесок.

– С-с-сука!!! – а что ещё скажешь?

– Ха! норов у мальца есть. А ну-ка ещё…

– Уй, уроды, загрызу! – даю комментарии к их поведению.

– Кажись, подходящий, Коля.

– Да, Павлик, пойдёт.

– Сынку, ты не бесися. Мы на тебя смотрели. Внучок Петя про тебя сказал. Правильно сказал, будет с тебя толк.

– Больше бить не будете? – интересуюсь на ближайшую перспективу, мысленно переводя дух. Если б меня как пеника, убили бы нахрен. Я-то в отличие от того бедолаги полностью заслужил.

– Будем. – Горестно обнадёживает дед на будущее. – Ещё сильнее будем бить. Ну как ещё из английского говна сделать казака? Сам посуди! Нам бы и мараться лень, но за тебя внучата просили. Петруша тебя своим спасителем почитает. Ну, и мы к тебе, как к родному.

– Благодарствую, отче, – пытаюсь балагурить.

– Во! а ты говорил, что они вежества не знают!

– Не говорил, Паша, а так тока…

– Ин вьюнош избит, а вежлив. То дорогого стоит. – Гундит дед Паша наставительно, уже воспитывает, блин. Ещё одна старая сволочь на мою голову!

– Ну, красавчик он. Добрый будет казак, или дохлый. – Нашлась вторая старая сволочь на нашу больную башку!

– Убью, с-с-суки! – прыжком подрываюсь с палубы.

Дед Паша как-то махнул рукой, и просто выключили свет. Свет включили неприятно. Ладошами по лицу. Ладошки у них грубые и мозолистые. Как подошвами ботинок натёрли.

– О, сынку, живой! А я уж подумал, что уходил тебя!

– Чего ему сделается, Паша? Казаки с одной плюхи не дохнут.

– Прав ты, свояк, добрый будет казак. Я его сразу в пластуны буду учить, – чем-то непонятным очень доволен добрый дедушка.

– А в кого ж ещё, коли оно только и ползает? – другой дедушка ироничен, – брось, Пашка!

– Надо, Коля. И парнишка подходящий. – Не принял хохмы его товарищ.

– Ну, тебе видней, атаман, – как-то привычно сразу согласился другой.

Так и познакомились, дальнейшие представления та тот момент посчитали излишними. Отцы хотели сразу перейти к делу, типа пока одно баловство было, но я совершенно честно-серьёзно отмазался неотложными судоводительскими делами на любимом мостике под руководством душевнейшего сэра Сэнди. Типа нафиг-нафиг, вахта на мостике важнее всего.

Время на мостике прошло на кураже! Ведь из-за Криса мы уже второй раз нарушили приказ Командора! Он нас просто обязан списать – даже мне это ясно. Но казаки в ученики выбрали именно меня, и выберут ли после нашей с Захаром общей кончины кого-нибудь ещё, неизвестно. Зато очень хорошо известно, что вслед за нами и Плюшевым придётся как-то спровадить за борт или сломать две ватаги и казачат. Решаю, что поживём ещё.

Командор сумел нас удивить, мы как-то смогли удивляться в том состоянии! Рассказали о Крисе и бывшем его атамане. Руда признался, что по его приказу вся ватага две склянки, часик всего, провисела на реях вниз головами, повешенные за ногу. За то, что выбрали в атаманы козла и того не смогли уберечь. Он хотел что-то добавить, смутился, Черныш за него попросил. – Отныне приглядывайте за пацанами.

А Руда выдал. – Пожалуйста! Хорошо? Вот и славно, теперь спать.

Неждан.

К приказу «приглядывать там» мы отнеслись очень ответственно. Утром, после завтрака отловили Свояту, чтоб помог ребятам кое-что вышить на рукавах. Гуманист культуролог улыбнулся эскизу ватажной эмблемы – простой смайлик. Что под ним подразумевается «улыбка Джека», ему сразу решили не говорить.

Своим огольцам объявили, что отныне и до особого распоряжения для всех пиратов «подраться с Джеком» означает просто подраться с кем-нибудь с таким смайликом на рукаве. Обычному ватажнику победить в такой драке можно только, если поубивать их всех до единого, иначе вся ватага виновного в гибели отмеченного высоким доверием бойца отправится за борт.

Совсем головы не потеряли, сразу смайлики вышили только тем бойцам, кого знали ещё с Мадейры, то есть печенькам тоже, а остальным особый знак предстояло заслужить.

Если честно, с близняшек всё и началось, просто захотелось подвести под общественный процесс солидную базу «без лирики». Романтика началась с маленькой просьбишки к близнецам.

У наших ребят появились специфические обязанности и сложное общественное положение, но они пока – совсем не суперы. Пусть и пообещали за каждого своего парня выбрасывать всю ватагу виновного за борт, но нельзя и помыслить потерять хоть одного пацана!

Смайликом от ватаги не отобьёшься, а ножики ребятам рановато – ещё порежутся. И для развития нужен снаряд, вот и придумали – нун-чаки.

Близнецы просто сказали. – Вам завтра, остальным по руке надо делать, чтоб быстрее освоили.

Принесли они снаряды, и принялись снимать мерку, почему-то с близняшек первых. Девчонкам не понравился результат, и они попросили что-то переделать – то ли шнурок одной удлинить, другой укоротить, что-то сделать тяжелее, а там посмотрим. Когда все уже увлечённо махали палками, временами поскуливая, иногда даже от счастья, эти ещё с сомнением поглядывали на очередной шедевр близнецов.

Как же они это терпели? С восторгом! Господи! по печенькам хотя бы видно, что они одинаковые, но как Китти с Кэтти в двух непохожих подростках угадали родственные души? Только Бог знает, и Он, судя по всему, на нужной стороне.

Тысячу раз прав поэт, только влюблённые могут называться людьми. Наверное, ребятам потому только удалось не потонуть в сладостном зверстве, что видели они – есть на свете любовь, есть то, ради чего стоит не просто выживать, но по-настоящему жить и даже погибнуть, сражаясь.