Алексей Лавров - Quantum compita [СИ]

Вечером Руда сказал «Б» – он орал! Пушок, Лют и Черныш молча, очень внимательно вглядывались в наши бесстрастные лица, а Руда вопил!

– В кого вы превратились??? Вы, вообще, отдаёте себе отчёт, что творите с детьми??? Да вы хуже всех палачей и бандитов!!!

Мы переглянулись, – он нихрена не понял! Для него это до сих пор игра. С правилами! А он смотрит на всех из положения «вне игры», арбитр хренов! О какой силе и власти он говорил?! Да он попросту врал нам всё это время!!!

– Ну, что вы молчите? – взмолился Руда, ничего не понимая. И мудрецы не догоняют – мы снова украдкой, вроде как смущённо, обменялись взглядами… и полностью с ним согласились.

– Да, братец, что-то мы не того…

– Ага, – поддакнул я, – мы подумаем, честно! Можно спать уже???

– Можно, – чуть ли не всхлипнул Командор, – спите!

Впервые в игре мы уснули счастливыми. Командор, оказывается, просто человечек – он нам просто врал. Мы уснули сами! Без его сраной команды! Отныне нам похрену любые его команды! Если бы он был таким, каким мы видели Командора, Руда прирезал бы нас спящих… вернее, даже этого ему б не пришлось делать – ведь он бы не сомневался в себе, в своей власти.

Мы проснулись сами, но притворялись спящими – ждали его команду. Раз уж нас усыпляли командой, то, по логике, и «выводить из гипнотического сна» должны так же. Когда мы услышали сказанное ломким баритоном «ап», «проснулись», я сразу поймал его пытливый, полный сомнения взгляд.

Он чувствовал, что в ситуации что-то от него ускользает, что-то идёт не так, и не мог сообразить, в чём подвох, а мы как обычно пробормотали, – доброе… и спасибо. Мы пойдём?

Мы как всегда занялись повседневным своим делами, оставив Командора в тяжких раздумьях. Беднягу мучил вопрос – мы совсем охренели или как раньше? Потому что, если совсем, то он перестал нас понимать, потерял контроль, но тогда мы, полностью охреневшие, послали б его прямо в рыжую рожу, и всё.

А если, как раньше, крутим ему мозг, что-то недоговариваем, значит, охренели мы не полностью, и контроль сохраняется. Но в том-то и дело, что он чувствует, что уже не понимает нас – контроль утерян, смотри первый пункт!

Вот совсем несмешной парадокс – Командор уверен, что мы, теоретически взрослые мужики, просто не можем искренне вести себя как озверевшие подростки, то есть совсем охренеть. Не могут вменяемые взрослые ржать над вот таким вот и считать это правильным!

Наверное, парни решили, что нас просто уносит игра, что мы дали волю природному зверству, пользуясь виртуальной вседозволенностью. Считают нас конченными мразями – мы же творим это при своих пацанах! Мы не сможем им объяснить, что нам это действительно просто смешно. Да и не станем ничего объяснять, ещё не хватало! Это только наше, и далось оно нам очень недёшево!

– «Сколько раз ты поднимешься с палубы, детка»? – Не мы это придумали.

Сколько раз, стирая зубы в бессильной ярости, сгорая в отчаянье, клокоча глоткой, кидались на ставших ненавистными дедов в полной уверенности, что через секунду скорчимся от боли на проклятых досках?! Пока что-то не стало получаться, и вот это вот не стало казаться забавным!

Только тогда стал доходить смысл не единожды уже сказанных нам слов. В который раз повторил старый атаман:

– Ты пойми – нет тренировок, подготовки – всё это просто один бой до смерти. Всё, бой уже идёт, бояться больше нечего.

– Ха-ха-ха! – Залился Захар, это ж взаправду так просто! И это так весело!

Мы честно пытались понять дедов, а в результате поняли самих себя, осознали, что же с нами творилось, отчего к нам относятся как чему-то чуждому. Да потому что мы сами уже считали всех чужими!

Нам стала открываться тайная сторона настоящей войны. Что мы делали все свои мирные жизни, ничегошеньки о ней не зная? Даже хуже – головы наши были забиты выдумками и откровенной ложью о войне!

Главная ложь – это то, что она когда-нибудь будет. Мы бесконечно повторяли простые движения – для уверенности, чтоб не бояться и не думать – ну, умора! Просто для того, чтобы однажды, когда война придёт к нам, прежде чем погибнуть, повторить их вместе со своими мальчишками в последний раз, вот и всё! Так тренировали нас, и мы к пацанам с той же ерундой, вот дурни, прости, Господи!

Да не собираемся мы погибать, и мальчишкам не дадим! Ну, обречены, ну, нет шансов, и что нового? Последний бой неизбежен по определению, он уже начался! Война уже с нами, она давно поселилась в наших душах, и мы всего лишь, наконец-то, обратили на неё внимание!

Не скажу, что приняли простые истины от атаманов с радостью. Всё это уже варилось у нас в мозгах, мы читали это в душах, видели в глазах наших мальчишек – яростное желание жить во всю катушку назло любой неизбежности, но считали, что потихоньку сходим с ума, взрослые так думать не должны, не имеют права!

Нас, взрослых, отцы, как слепых щенят, ткнули носами в очевидное – взрослые не имеют права заблуждаться, мы обязаны выигрывать! Как бы ни играть! Нельзя лишь позволить себе уютную, согревающую душонки ботву, и раз уж нам так повезло, выпал уникальный шанс с ней расстаться, не нужно придумывать себе лишние переживания – мы же в самом деле хотим избавиться от всей этой мути и по-настоящему быть с парнями – быть им своими…

Вернее, быть своими только им, а прочие, для кого эта зола мораль, – никто и ничто, просто угрозы и цели. Они не бывают хорошими или плохими, вопрос лишь в правильном определении дистанции.

Неждан.

Вообще-то, особой радости мы с Плюшем не испытывали, обоим же ясно, что с такими жизненными взглядами в родной реальности нам придётся кисло. Это я к тому, что оба мы сохраняли трезвость рассудка, крыши, конечно, немного съехали, но и совсем их не перекосило.

К тому же до выхода в родной мир требовалось элементарно дожить, а для этого нужно стать адекватным именно этой игровой реальности. Тьфу, опять заумь! Да просто очень захотелось жить, чего уж тут рассусоливать!

И тут как по заказу лопухнулся драгоценный Командорушка! Он не дурак, сразу о чём-то стал догадываться – тем хуже для него. Пусть потерзается в раздумьях, в каком яйце теперь его смерть – Кощеюшка ненаглядный!

Вот не жаль его ни капельки, пусть спасибо скажет, что мы его на месте не загрызли. Потом, может быть, скажет, когда дойдёт до него, с кем связался, кого он, «гипнотизёр» хренов, пытался дурить! Уж мы счётец предъявим, всё учтём!

Нас с Захаром в то утро будто свыше осенило – с разбитой моськой, но мы стояли, и просто праздник какой-то – Закарушка зарядил атаману в шнобель! Весь день потом как на крыльях летали!

Вообще, посовещались мы с Плюшем, он сказал, – сука, будем жить!