Алексей Лавров - Quantum Mare [СИ]

Сам Командор не может с этим ничего поделать, ну нет у него власти приказать атаману принять или отказаться от пари! Да и кому придёт в голову огорчаться тому, что ребята, прошедшие «штрафную практику», безоговорочно сильнее прочих? А что остальные их слабее, над этим нужно работать атаманам, Командору и всему руководству.

В том числе и по этому вопросу Черныш прибыл на корабль штрафников. Главарям о визитёре немедленно доложили, встретили его на подходе к камбузу. Маэстро Филиппу приказали всё бросать и творить обед на троих, подавать на стол в капитанской каюте, куда и пригласили высокого гостя.

Перед первой переменой, не желая портить аппетит проблемами, устроили лёгкий приятельский трёп, словно только вчера расстались. Черныш с иронией рассказал о непростой жизни близнецов. Китти и Кэтти официально ведут дела с имуществом и заказами SC, так нынче курносые сначала два дня места себе не находят в ожидании печенек, а после трогательных встреч сутки ходят, словно контуженные и ужаленные.

Всё это очень мило смотрится, только вот беда– близнецам ни до чего нет дела, если оно не имеет отношения к близняшкам, или, что всё равно, к имуществу SC. Черныш лично штрафкоманде желает всего наилучшего, но с этим нужно что-то делать.

Плюшевый предположил, что, если бы возомнившая о себе всякая знать поменьше точила тупорылое табло в управление процессами, в которых она, знать тупорылая, ни уха, ни рыла, ни бельмеса не сечёт, и не забивала бы людям головы вонючим волюнтаризмом, положение бы само собой выправилось, да и вообще не дошло бы до анекдотичных форм.

Возразить ему никто не успел, вестовые принесли супчик, и все проблемы временно были отодвинуты, а потом и вовсе до конца обеда пропали. Черныша и вне игры особенно кулинарией не избаловали, недорогие кафешки не в счёт, а в игре после зелёных сухарей, синеватой солонины, грязных комков овсянки и отвратного дистиллята он от произведений маэстро Филиппа совершенно утратил связь с реальностью.

Неждан.

За кофе Черныш начал потихоньку возвращаться. Первая чашка от маэстро вернула его в реальность лишь отчасти, хотя тем, что варит кок и подаётся без сахара, можно оживлять мертвецов. Что поделать, водный лимит, как раз наша с Плюшем утренняя пайка ушла на три чашки, вот кок и старается каждый раз сделать так, чтоб добавки не хотелось.

Но было бы очень странным, если бы у главаря SC не хватило воды угостить приятеля. Налил в кофеварку из своей фляжки, на спиртовку поставил. Спирт мастер Вальдо, провизор выгоняет из рома для антисептики, только его ж никто не пьёт, расходуется медленно. Вот и берём немного для спиртовки по цене воды.

Дедам думать невыносимо, что ром переводится чёрт знает на что, так спиртовку им совсем не показываем– вообще отцов удар хватит. А Чернышу можно, он молчаливый.

Сыпанул кофе из наших запасов, гость начал подавать признаки жизни, в глазах появился интерес. Я туесок с молотым кофе обратно убрал, рядом с мешочком с луидорами поставил и панельку прикрыл. В молчании дождались, когда сварится, долил в чашки. Сделали по два глотка, смотрю, Черныш полностью вернулся в игру, пора переходить к серьёзным темам.

– Как ты Дасти вербовал? – мне любопытно, припомнился тот допрос– кремень ведь, едва сил хватило расколоть.

Черныш наградил проницательным взглядом, но вопросов, откуда я это взял, задавать не стал, такое от пацанов не скроешь.

Он пожал плечами. – Никак. Понимаешь, Дасти служит власти.

– Любит покомандовать? – усмехнулся Плюш.

– Ненавидит. Он исполняет свой долг… – Черныш загрустил, – как сам его понимает.

– Эта сволочь… извращенец!!! – меня прорвало.

– Ты знаешь, он вполне нормальный, просто небрезгливый, – скупо заметил братец, – для него неважно по чему он ступает.

– Почему что? – Уточнил я. Ну, отвык от нормального русского, отупел.

– По какому говну он ползает, – перевёл мне Плюш, Черныш кивнул, подтверждая.

– И мы для него говно? – интересуюсь с ехидцей.

– Конечно– мы и все, вообще, всё вокруг… кроме служения и долга…

– Как он сам их понимает! – как сплюнул Плюш.

– А без вашей зауми, что он сам говорит? – мне интересно.

– Он логичен. Либо нас всех убьют, и его тоже– тогда всё это ничего не значит. Либо у нас получится выжить, и ему удастся выполнить секретный приказ, тогда он служит королю и Родине. – Черныш благодушен.

– И ради этого он выдавал нам на растерзание… – прищурился Плюш.

– Он мог кого-то защитить? – спросил Черныш.

– Нет, – мне стыдно.

– Мог. Он защищал полезных и важных подданных его величества, – грустно поведал пиратский иезуит, – жертвуя теми, кто, по его мнению, способен выдержать ваше общество… или бесполезен.

– Да этот падла во всём прав! – восхитился я.

– Верно. – Согласился Черныш. – Это очень редкий тип людей. Он всегда и во всём прав, какую бы гадость не творил. Именно творил, а не сотворил– ему не нужны оправдания. И в каждый конкретный момент он готов эту свою позицию отстаивать ценой собственной жизни.

– Большевик, мля! – воскликнул Плюш.

– Чекист, – поправил его Черныш. – Мой заместитель, у нас своя хитрая контора.

– Только у вас, – бросил Плюш.

– А вы серьёзно думаете, что сможете выбирать? Это наше, а то нас не касается?! – Начал переговоры парламентёр.

Я его решительно прервал. – Хочешь, чтобы нас это касалось? Да мы тогда вашу хитрую контору вместе с «Бродягой» на дрова уработаем!

– Утопите корабль дураков? – Уточнил Черныш. – И чем вы отличаетесь от Дасти?

Мы взяли полуминутный тайм-аут, пристыжено сопя.

– Чего от нас хочет Командор? – спрашиваю парламентёра.

– Братцы, Руда хочет просто помириться! – задушевно ответствовал Черныш.

– Мириться? – Холодно удивился Плюш. – А разве мы ругались?

– Он соврал, он предал, он нас использовал, как…, – у меня аж скулы сводит от злобы.

Черныш спокойно согласился. – Да, соврал, предал, использовал. Но кто? Командор! Какая власть избегнет лжи?

– А Руда о-шиб-ся! Или вы считаете его непогрешимым?

Черныш не стал оправдываться, просто рассказал, как оно было с их стороны. Они, оказывается, и не ожидали такой нашей полной уверенности в действенности слов, и сами охренели от нашей зависимости. Но… использовали. Тогда они использовали всё и всех– мы не забыли трупики подростков в трюме «Бродяги»? Или визг ребят, подвешенных на рее за ногу? Или это не я «распустил» три ватаги, а Плюш– четыре? Чем мы лучше их? Чем Руда хуже нас?

– Да, вы верили и вашу веру использовали для общего выживания! Мой Гарри Весельчак, вашу мать, тоже ещё пацан, и он очень хочет жить! – не смог сдержаться Черныш.

Меня проняло. Нам было проще– нам приказали не думать. Мы приняли решение и действовали. А они думали и жили с этим. Их крепко покорёжило, но не сломало. И они нам благодарны потому, что никто в здравом рассудке и в полном сознании ни за что не полез бы в то…