Гай Орловский - ЧВК Всевышнего [litres]

Михаил с холодком ужаса вспомнил, что когда делал последний выстрел, в стволе уже не оказалось патрона, и если бы не помог все замечающий Бианакит…

Демоны все выходили и выходили, Михаил насчитал двадцать исполинов, рядом простонал Азазель:

– Только не это… Они из Братства самого Агиросиона!

Вперед выступил могучий и прекрасный лицом и телом демон, светлые волосы падают до плеч, синие глаза излучают свет, рога белые и прямые, а когда за спиной распахнулись мускулистые крылья, Михаил с холодом в груди увидел чудовищные когти на верхних суставах крыльев, недобро блестящие, словно источающие яд.

Сатан, приподнявшись на локте, сказал хрипло:

– Агиросион?.. Ты с ними?..

Демон презрительно поморщился, израненный Сатан выглядит жалким, вскинул руку, в ней появился длинный черный меч с изогнутым лезвием, что расширяется в конце.

Михаил дрогнул, демон Агиросион один из сильнейших бойцов Ада, имеет право действовать от имени Люцифера в решении проблемных вопросов преисподней. Как говорит молва, в битве искусен, не знает жалости к побежденным, всегда идет до конца в бою.

Если заговорщики сумели переманить на свою сторону такое доверенное лицо Сатана, то они намного сильнее, чем Азазель подозревает…

Михаил расслышал в хриплом от усталости голосе Сатана отчаяние, крикнул Азазелю:

– Отступим?..

Азазель ответил надсадным голосом:

– У меня нет сил на перенос… И у тебя, уже вижу, нет…

– А Сатан?

– Выложился больше нас, – крикнул Азазель. – Он гордец, помощи не просил. Нам остается только достойно…

Михаилу почудилось, что мир содрогнулся от страшного рева. В пролом из ниоткуда вспрыгнул огромный демон с мечом размером в бревно.

Михаил не успел хлопнуть глазами, как он одним ударом смел исполинов в черной броне, еще двое попали под его богатырский замах и сразу рассыпались сверкающими брызгами.

– Кайдо! – вскрикнул Азазель в изумлении и восторге.

Кайдо свирепо ревел и рубил чудовищным мечом, и было видно, что счастлив выпустить накопленную в отшельничестве огромную мощь сына Сатана.

Агиросион закричал в злобе:

– А ты… зачем?

Кайдо ринулся на него, как черный смерч. Агиросион попятился под его стремительными и очень тяжелыми ударами, некоторое время пытался выстроить защиту, но Кайдо наносил такие чудовищные удары, что едва не вогнал Агиросиона в твердую сухую почву, как вбивают металлический кол.

Пытаясь защититься, он вскинул меч, держа его поперек, а широкое лезвие меча Кайдо с легкостью рассекло и эту полосу металла, и голову Агиросиона, а остановилось, застряв в толстом металле доспеха где-то на том уровне, где сходятся ключицы.

Обизат первая поднялась и бросилась с мечами на оставшихся демонов.

Кайдо заорал:

– Не сметь!.. Они мои!

Обизат послушно отступила и убрала мечи в ножны. Демоны, верные вожаку, отступать не стали, Кайдо в бешенстве рубил так, словно перед ним кустарник, и вскоре остался один среди распластанных на земле тел.

Когда он повернулся к команде Азазеля, стало видно, насколько он смертельно устал за безумную схватку, где выложился весь, хотя и длилась она недолго. По измученному лицу струятся ручейки пота, воздух хватает широко раскрытым ртом, а налитые кровью глаза стали огромными и выпуклыми, как у рака.

Азазель поднялся, сказал с чувством:

– Кайдо…

Кайдо выставил перед собой ладони и даже отступил на шаг.

– Азазель, замолчи!.. Замолчи, а то ударю!

Азазель сказал быстро:

– Но я же ничего не сказал…

– Вот и не говори, – велел Кайдо громовым голосом. – Я знаю все, что прохрюкаешь!.. Но вы и сами справляетесь, вот уж не ожидал… Я мог бы и не приходить. Вы сами, все сами!.. Нет, я не встану во главе клана!.. Я уже был во главе. Это ловушка…

– Кайдо, – вскричал Азазель. – А честь рода?..

– Все ничтожная суета, – прервал Кайдо. – Ты не понимаешь…

– Я? – вскрикнул Азазель. – Я даже королем был… и не раз! Только простые люди думают, что это верх… на самом деле верх, ты прав, в поисках истины, разгадывании тайн нашего бытия… Но, Кайдо, мы в таком мире живем, что как только начнешь задумываться, как это все и зачем, как тут же какая-то сволочь норовить тебя запрячь, оседлать и кататься на тебе по рытвинам!

Кайдо взглянул с симпатией, рыкнул:

– Но ты как-то нашел норку?..

– Это компромисс, – пояснил Азазель. – Я, как и раньше, служу и защищаю, но на своих условиях…

Кайдо, не слушая, рубанул вытянутыми пальцами перед собой. Михаил вздрогнул, в воздухе прямо перед Кайдо возникла щель, на краях сразу выступила красная кровь, устремилась к земле густыми тяжелыми струйками.

– Никаких компромиссов, – сказал он резко. – Прощай…

Он с силой ударился плечом в щель. Края неохотно подались в сторону, пропуская грузное тело, и тут же сомкнулись следом. Красная струйка некоторое время стекала по незримой ткани пространства на пол, но щель исчезла, а следом испарилась и кровь.

Азазель повернулся к соратникам, развел руками.

– Я и не надеялся уговорить, – сказал он искренним тоном, – но если бы не попытался, себя бы не уважал…

Сатан произнес со своего камня:

– Спасибо, Азазель. Хоть мы с ним давно не общаемся, пусть ссора была ничтожная, но я рад, что он пришел ко мне на помощь.

По лицу Азазеля было видно, что он хотел сказать, и к кому Кайдо, первенец Сатана, пришел на помощь, но смолчал, только проговорил вполголоса, указывая взглядом в спину Михаила:

– Как видишь, у Творца был план, когда велел ангелам поклониться этому существу и признать его властелином мира.

Сатан поморщился.

– Хотя человек уже не та тварь дрожащая, которой он велел поклониться, но я и сейчас не стал бы.

Азазель сказал с неохотой:

– Что ты цепляешься к словам?.. Да еще и переворачиваешь смысл! Я же все помню… Никто не заставлял биться лбом о землю!.. Поклониться человеку – это чуть наклонить голову, обычный жест вежливости. Люди все кланяются друг другу. Поклониться – это подтвердить, что да, согласны с решением Творца, что властелином созданной земли будет человек.

Сатан поморщился, но перехватил взгляд Михаила и промолчал, но видно было, что не согласен с каждым словом, как и с решением Творца.

Михаил увидел, как Обизат, обшаривая одежду сраженных демонов, вдруг замерла над одним, ладонь ее метнулась к рукояти меча.

– Погоди, – крикнул он ей. – Если еще жив, пусть уходит… или уползает.

Она взглянула с непониманием:

– Мой господин?

Он отмахнулся.

– Хватит крови, хватит убийств. Уже тошнит. Мы победили. Проявим милосердие…

Она не поняла, но сказала послушно:

– Хорошо, мой господин!.. Эй ты, хватит прикидываться. Убирайся, лучше сдохнешь где-то по дороге.