Гай Орловский - ЧВК Всевышнего [litres]

Михаил вздрогнул, торопливо поднялся.

– Хорошо, – сказал Азазель негромко, – что поели. С Сатаном говорить на голодный желудок тяжко.

– Он?

– Да.

Михаил с замершим сердцем смотрел, как Азазель быстро прошел в гостиную, там протянул руку в направлении к щели, медленно и торжественно произнес пару слов на том древнем языке строителей Вавилонской башни, когда те только-только закладывали в ее основание первые камни.

Щель расширилась, пахнуло огнем и серой. Михаил увидел на миг страшную тьму, в которой ни звезд, ни тени света. Пахнуло мертвым холодом, но с той стороны шагнул Сатан, величественный и надменный, взглянул на Азазеля, тут же перевел взгляд на застывшего Михаила.

– Снова с помощничком? – спросил он тяжелым раскатистым голосом, подобным грому. – Впрочем, это ненадолго. Говори, о чем хотел говорить? Учти, времени в обрез, так что оставь твои повадки ходить вокруг да около.

Азазель сказал с подчеркнутым дружелюбием:

– Садись в любое кресло, чувствуй себя как дома, только без твоих штучек насчет купания в лаве. Вино, коньяк, виски?..

Сатан бросил хмуро:

– Я же сказал, времени в обрез. Нет, вина не нужно.

– Коньяк?

Сатан в нетерпении сделал отметающий жест.

– Ничего. Говори, что задумал?

Он сел на диван, руки закинул на широкую спинку, вид хозяйский, словно к Азазелю явился не только властелин Ада, но и земного мира.

– Сразу быка за рога? – спросил Азазель и посмотрел на лоб Сатана, словно увидел там длинные рога, удобные для хватания. – Или как?

– Сразу, – потребовал Сатан. – Только зачем тут твой слуга? Я не терплю лишних ушей. Да и глаз тоже.

– Ему не мешало бы послушать, – сказал Азазель. – Я готовлю его в настоящие помощники.

Сатан поморщился.

– Пусть присутствует, но тогда я его убью сразу, как только закончим разговор.

Азазель, не меняя выражения лица, повернул голову к застывшему в молчании Михаилу.

– Топай на кухню. Только не побей там посуду и не засни. Сири, пообщавшись с Обизат, в великой растерянности, а еще и Бианакит заказал что-то из любимой еды своего клана… Лопаем только местную пищу! Разберись и накажи всех, но чтоб обед не пригорел!

Михаил поклонился подчеркнуто почтительно и вышел со склоненной головой, как образцовый слуга в провинциальном театре. Хотя Сатан, что живет в феодально-крепостническом мире, вряд ли заметил издевку.

На кухне он не стал вступать в диалог с Сири, чтобы не пропустить ни слова из разговора Азазеля и Сатана, сделал вид, что перебирает тарелки и протирает их чистым полотенцем, стараясь не звякать, поглядывал одним глазком, как там оба ведут себя.

Азазель после ухода Михаила повернулся к Сатану с недоброй усмешкой на все лицо.

– Сразу так сразу. Итак, вначале у свергнутых в ад была военная демократия, помнишь? Вас было мало, и за всеми легко уследить. Потом ты стал фактически диктатором.

– Властелином, – уточнил Сатан. – Это несколько больше, чем урезанные в правах здешние диктаторы.

Азазель улыбнулся, уже раскованный и легкий в общении, несмотря на привычную настороженность.

– Да, – подтвердил он, – это больше, что льстит твоему самолюбию настолько, что ты сразу примирился с новым… образом жизни. Однако сейчас Ад разросся очень даже как бы да. Даже ты не знаешь, насколько…

– Я все знаю, – прервал Сатан. – К чему клонишь? Говори яснее, ненавижу твои дальние подходы!

– При таких условиях, – продолжил Азазель невозмутимо, – наступает период феодальной раздробленности. Местные князья становятся центром силы в своих провинциях…

Сатан сказал с нетерпением:

– Знаю. И что?

Михаил поморщился, это все знают, Азазель как будто нарочито старается вывести Сатана из равновесия.

– И вот, – продолжил Азазель с самым невозмутимым видом, словно и не слышал Сатана, – начинают понимать, что вообще-то зря подчиняются так называемому властелину. Слишком уж он властелинный! Или властелинистый. А у них уже достаточно силы, чтобы отстоять свою свободу и независимость. А то и посягнуть на верховную власть.

Сатан зевнул, сказал хмуро:

– Знаешь, это уже чушь. Чушейшая чушь. Ты или поглупел, или заговариваешься.

– Про Каролингов не слышал? – поинтересовался Азазель. – Майордомы были не только могущественнее короля, но и вообще… Жили в дворцах, а короли в простых домиках и ездили на волах, представляешь?..

Сатан в раздражении поднялся, подошел к окну, но смотрел так, словно любуется своим отражением, а не красивейшей панорамой внизу.

– Азазель, – произнес он, не поворачиваясь, – твои россказни ни к чему. Я сохраняю власть, и все в преисподней под моей рукой. А она у меня тяжелая.

– Да? – переспросил Азазель, – что ты знаешь насчет общества «Бли Ам»?

Сатан повернулся, заложив руки за спину, взглянул холодно и высокомерно.

– В преисподней?

– Да, в твоей преисподней.

– Этих обществ сотни, – отрезал Сатан. – И что?..

– Это достаточно новое, – сообщил Азазель. – А ты о нем ничего не знаешь.

– Уверен?

– Абсолютно, – произнес Азазель с той же надменностью. – Я вот такой, всегда сомневаюсь, как советовал один из наших по имени Карл Маркс, но зато всегда уверенный.

Крупное властное лицо Сатана озарилось первыми предвестниками гнева, пока сдерживаемого, но в глазах вспыхнули багровые огоньки.

– Я, – произнес он с холодным высокомерием, – властелин преисподней… и не знаю? Почему тебе в голову пришло такое… смешное? Никто не смеет взглянуть в мою сторону с недостаточным почтением!

– Хорошо, – сказал Азазель уступчиво, – но то, что скажу, пусть останется между нами. Не стоит вспугивать зверя раньше времени, согласен?.. Хотя нет, все-таки, уж прости, налью коньячку… Не тебе, ты же с некоторых пор сохраняешь трезвый ум, а мне можно, я в некотором виде поэт и натура творческая…

Он повел дланью, в растопыренную ладонь впечаталась холодным боком бутылка, покрытая инеем. Азазель элегантно наполнил два фужера, один взял, сказал извиняющимся тоном:

– Прости, коньяк был изобретен в аду, потому его принято пить теплым, но мне начхать на нормы и правила, я пью так, как изволю, ибо свободный художник и артист, вроде Нерона.

Сатан в нетерпении смотрел, как Азазель картинным жестом поднес фужер к губам, сделал легкий глоток, зажмурился.

– Ну?

Азазель посмаковал, почмокал, прикрывая глаза. Михаилу показалось, что в самом деле наслаждается, а не просто старается зачем-то вывести Сатана из равновесия.

– Кстати, – сказал он, – ты не все проходы в мир людей знаешь. Тем более, не все под твоим контролем. Есть еще один…

Сатан произнес с холодным пренебрежением:

– Не бреши!

Азазель мирно улыбнулся, а сказал совсем ласково и отечески: