Кристофер Холт - Дорога чудес и невзгод [litres]

– Это фантастика. Великолепное место для ночлега!

Макс вскрыл зубами пакет мясных шариков, засыпав ими пыльный пол вокруг. Вся троица наелась до отвала. Рядом с дверью стоял перевёрнутый вверх дном бачок с водой на белой квадратной подставке. Нетрудно было догадаться, как нажать на рычажок спереди, и собаки по очереди напились воды, которая струйкой лилась из краника.

Некоторое время наши друзья обследовали склад. Им попадались банки с бирюзовыми камушками – грунт для аквариума, пластиковые трубки для лазанья грызунов и игрушки – великое множество игрушек. Но вскоре собак одолела усталость, и Макс решил, что они готовы лечь спать, хотя было ещё рано.

Все согласились, что свет они тушить не станут. На всякий случай: вдруг появятся монстры? Тогда горящие лампы их отпугнут.

Макс, Крепыш и Гизмо забрались на гору из собачьих лежанок и уютно устроились на них, свернувшись калачиками. Крепыш уснул первым, зажав в зубах пупырчатый красный резиновый мячик.

Максу не сразу удалось погрузиться в сон. В голове вертелось так много мыслей – о семье, данных обещаниях, опасностях, которые, вероятно, ждут их впереди. Перед его внутренним взором предстали огромные, закованные в броню огнедышащие монстры, которые вырывали с корнями и разбрасывали по сторонам деревья.

«Это оборотная сторона ума», – подумал Макс. Теперь его мозг работал беспрерывно, тогда как раньше пёс мог просто закрыть глаза и отключиться.

В шею Макса ткнулся чей-то маленький мокрый нос.

– Ты не спишь? – спросила Гизмо.

Макс приподнял голову с лап и, чтобы не беспокоить Крепыша, тихо ответил:

– Нет. Что-нибудь не так?

– Я не уверена, – сказала терьерша. – Тебе когда-нибудь было трудно уснуть?

– По-всякому случалось. Если я был на ногах с утра до вечера, то иногда так уставал, что моментально отключался. Но иногда мысли не дают мне уснуть. Это началось с…

– «Праксиса», – произнесли обе собаки в один голос.

– О, – рассмеялась Гизмо, – хорошо. Значит, я не одна такая.

Макс лизнул бок терьерши:

– У тебя появились страшные мысли из-за разговоров про чудовищ?

– Да нет, – ответила Гиз. – Я всё время вспоминаю тот день, когда последний раз видела вожаков своей стаи. Я заметила белку из окна дома на колёсах и выпрыгнула наружу, чтобы догнать её. Хотя знала, что лучше этого не делать! – Она вздохнула. – Белки есть везде, а вот Энн только одна. Она так любила меня, а я – её. И теперь, может статься, мы больше никогда не встретимся. – Гизмо зарылась в щель между двумя собачьими матрасами, и Максу стали видны только клочки её светло-коричневой шёрстки. – Я была такой упрямой и глупой собакой, – едва слышно прошептала йорки.

Крепыш продолжал во сне жевать резиновый мячик. Макс поднялся на лапы, потянулся и перелез через гору собачьих матрасов – туда, где спряталась Гизмо.

– Эй, ты никогда не была глупой и упрямой собакой, – сказал лабрадор.

Подружка уставилась на него блестящими от слёз глазами:

– Но вела себя именно так.

– Может быть. Но теперь с этим уже ничего нельзя поделать, верно? Мы не можем вернуться в прошлое и изменить его.

– Да, вероятно, это невозможно – вернуться назад во времени, – проговорила Гиз и кивнула.

Макс улёгся рядом с ней.

– Думаю, такие мысли называются сожалением. Я помню всех друзей, которых мы потеряли, Мадам и Босса, потому что я не знал, как их спасти.

– И что нам теперь делать? – прошептала Гизмо.

– Ну, мы можем учиться на своих ошибках. И можем выдумывать разные вещи.

Йорки медленно вильнула хвостом.

– Например, что случится, когда мы найдём вожака стаи Мадам в большой шляпе! Интересно, она позволит мне поносить её?

– Вот именно! – засмеялся Макс. – Но эта шляпа такая большая, что, скорее, она будет носить тебя!

Пёс представил себе, как огромная соломенная шляпа с широкими полями и розовым цветочком на тулье плюхается сверху на Гиз, а та начинает бегать кругами и создаётся впечатление, будто у шляпы вдруг выросли ноги.

Должно быть, Гизмо вообразила то же самое, потому что обе собаки разразились громким фыркающим хохотом.

Крепыш заворчал во сне. Макс и Гизмо прикрыли лапами морды, чтобы заглушить смех.

– Спасибо, Макс, – сказала терьерша, – мне правда полегчало.

– Очень рад, – отозвался Макс. – Я и сам ещё не освоился с новыми способностями. Мы теперь умные, и это для всех нас в новинку.

Гизмо зевнула, широко раскрыв маленькую пасть, и шепнула, сворачиваясь в клубок на мягком матрасике:

– Спокойной ночи, Макс.

– Спокойной ночи, – отозвался тот. И хотя тревога и сожаления грозили не дать Максу уснуть, он стал представлять будущее – себя, Гизмо и Крепыша в окружении родных – и очень скоро погрузился в сон.

Макс снова оказался на тёмной, заросшей травой дороге между мирным пляжем и пустым торговым центром.

Над головой вздрогнула листва, послышался лёгкий шум сотен крыльев.

Птицы? Неужели они вернулись?

Пёс посмотрел вверх, на полог ветвей, в груди у него загорелась надежда. Чего бы он только не отдал, чтобы увидеть белые, коричневые, красные и жёлтые перья пролетавших над головой малиновок, кардиналов, воробьёв и прочих птиц!

Вместо этого он обнаружил летучих мышей, которые, раскрыв кожистые чёрные крылья, сплошным ковром покрывали снизу кроны деревьев.

Из глубины тёмного леса донёсся пугающий пронзительный вой.

Летучие мыши с визгом снялись с мест и живым чёрным облаком метнулись прочь из зарослей.

Макс дрожал и слушал заунывный вой, но тут рядом с ним появились две собаки.

«Всё в порядке, Макси, – сказала Мадам. – Не стоит пугаться воя».

«Мы с тобой, сынок», – добавил Босс.

И хотя вой становился громче и громче, страх Макса пропал. Его успокоило тепло друзей, которые прислонились к нему с двух сторон.

– Кто он? – спросил Макс.

«У него много имён, – ответил Босс. – Но ты узнаешь его как друга», – добавила Мадам.

Вой смолк, его подхватило эхо. Макс смотрел, как из-за деревьев крадучись выходит огромная собака – он таких в жизни не видел. Пёс не мог определить очертаний, менявшихся каждую секунду, не мог распознать породу, но видел печальные влажные глаза чудовищной собаки и нити слюны, свисавшие с её морды.

Опустив хвост и повесив голову, большая собака побрела по дороге прочь от Макса. Где-то далеко впереди виднелась женская фигура – тёмный силуэт в тусклом свете. Вожак стаи Мадам. Рядом с ней горел оранжевый круг.

«Не останавливайся, Макс, – сказал Босс. – Двигайся вперёд шаг за шагом».