Евгений Лакс - Гамбит предателя [litres]

Лебедок было две. Мера безопасности, чтобы вероятный шпион или предатель не смог отпереть ворота в одиночку. Каин положил ладонь на рукоять и указал пальцем Шмулихе на место у второй лебедки, и та послушно его заняла.

– Ну! – Каин еще раз демонстративно положил ладонь на рукоять выступающей из стены лебедки, но Шмулиха лишь непонимающе хлопала глазами.

– О, духи предков… Что непонятно-то?! – Каин вновь повторил движение, и Шмулиха скопировала жест хозяина. Варк и скарл одновременно приложили усилие – и решетка приподнялась. Каин спрыгнул со стены на пристройку и распахнул внутренние ворота, одновременно с этим Меланта уже справилась с внешними.

– Ложись! – тут же крикнула Самара, Каин обернулся, увидел, как огненный шар летит в его сторону… и его отбросило взрывом. Он успел лишь закрыть глаза, спасая зрение от колдовского пламени, подпалившего волосы и кожу на щеке. Дым неестественно быстро рассеялся, и Каин увидел, как Шмулиха бьется на земле, поднимая клубы пыли. Она приняла на себя удар заклинания, и запредельный жар проник сквозь пластины, прожигая кожу.

– Все назад!!! Назад, быстро! – заорала Самара, чуть не сорвав голос. Она слишком хорошо знала, что произойдет дальше.

Каин рухнул на колени, обхватив голову руками. Из него вырвался протяжный крик боли, постепенно переходящий в рев. Меч остался лежать на земле. Архонт уже сплел новый шар, который летел в преклонившего колени противника.

Варк внезапно рванул с места и сделал прыжок на высоту в два человеческих роста. Шар пролетел мимо, устремившись в ночную даль. Глаза Каина налились черным, а звериные черты лица проступили более отчетливо. Взгляд потерял осознанность и не выражал ничего, кроме неутолимой жажды крови. Он летел на противника, не обращая внимания на огненные стрелы, дважды попавшие в корпус, прожигающие доспех и вызывающие сильнейшую боль.

Каин врезался в архонта, который был гораздо крупнее, и повалил на лопатки. Тот смог подобрать ноги и в момент падения толкнуть противника в грудь, перекидывая через себя. Каин подлетел на несколько метров в воздух, но звериные рефлексы не позволили просто упасть. Он извернулся и мягко приземлился у дверей крепости. Один из солдат выстрелил варку в спину, и на этот раз болт нашел свою цель, попав в щель между пластинами. Каин развернулся и за доли секунды сократил дистанцию, впиваясь стрелку в горло… Рядом были еще обороняющиеся, которые отбивались от последних волков. Каин бросился и на них, игнорируя удары, разрывая глотки. Он был уже сверху донизу залит кровью врагов, когда идущий по следу архонт показался из-за угла. Он уже удерживал в руках готовое заклятие, но Каин, вместо того чтобы попытаться уклониться, совершил безрассудный рывок и в финальный момент смог достать до рук бывшего пироманта, меняя направление заклятия. Взрыв, оглушительный грохот – и каменная кладка обрушилась, засыпав обоих под грудой обломков.

Шмулиха, слегка прихрамывая, подгибая заднюю лапу, последовала к месту взрыва. Увидев завал, она принялась поспешно разгребать камни, издавая при этом жалобные скрипящие возгласы. Шорох под завалом заставил ее трудиться усерднее, пока не показалась неестественно вывернутая рука ее хозяина. Она отодвинула еще пару камней и попыталась ухватиться зубами за слегка выступающие на плечах сегменты доспеха. Вытянув хозяина из-под завала, скарл принялась ходить по кругу, продолжая жалобно скрипеть. Она, как верный пес, облизывала его своим раздвоенным языком и пихала мордой.

– Да отвали ты уже!.. – простонал Каин.

Вне себя от счастья, Шмулиха продолжила орудовать языком и ласкаться с удвоенной силой. Прижав Каина сверху, она не давала ему спастись от звериных нежностей.

– Да чтоб тебя… отвали от меня… лучше б я сдох…

Архонт, тоже уцелевший, весь в крови, высунул из-под обломков голову, но единственное и последнее, что он увидел – полную острых зубов пасть Шмулихи.

24-й год эры объединения. Двадцатый первый день осени.

Остров Аркей. Еллинг

Тук-тук. Спрут в полусонном состоянии подошел к двери, думая о том, как ему все надоело. За прошедшие несколько часов он в компании отца Самары, пожилого человека по имени Мирас, решил уйму градоуправительных вопросов. Были отправлены гонцы в близлежащие убежища и поселения с вестью, что столица возвращена аркейцам. Из числа уцелевших отобрали крепких мужчин для охраны и патрулирования. Потушили пожары и провели внимательную чистку города. Решили вопросы снабжения и продовольствия путем складской ревизии. Допросили, кого могли, но не узнали ни капли полезного.

Аркейцы были разъярены на имперцев, которые не только встали на сторону неведомого врага, но и провернули это на земле, куда их пустили как гостей. А их попытки воззвать к милосердию, стоя на коленях посреди предательски захваченной ими столицы, приводили коренных жителей в еще большую ярость. Смотря на эту прямолинейную расправу, Спрут понимал, что теперь ни о каком вступлении в империю речи быть не может. Аркейцы получили урок и раз и навсегда закроют свои владения для представителей иных народов. Подобно местным медведям, они, вышибая двери, вламывались в дома, где еще прятались уцелевшие, и без разбора выбрасывали их на улицу, а иногда и убивали на месте. В этот день давно подогреваемый властями конфликт вошел в финальную стадию и достиг пика жестокости и радикальности.

Спрут открыл дверь. В руках Джарта была бутылка аркейской медовухи, украшенная королевской печатью.

– Я – спать, – безразличным тоном бросил Спрут, поворачиваясь к койке. Джарт, очевидно, выпил уже достаточно. Это было то единственное состояние, в котором он позволял себе произнести больше двух предложений подряд. Спрут терпеть не мог пьяного Джарта, ибо он возвращал к жизни воспоминания очень далекого прошлого. Когда не было Слайта и Люмена, не было империи. Когда они с Джартом были просто юнцами, со своими мелочными целями и проблемами.

– Спи крепче. – Джарт прошел в комнату и закрыл дверь. – Тебя уже караулит новый выводок потаскух.

– О-о-ох… – заныл Спрут. Кому-то нравилась слава и внимание. Кому-то известность затмевала голову. Но Спрут обожал свою работу, ибо мог оставаться в тени. А сейчас на него обрушился полный воз хлопот вперемешку с толпой юных аркеек, бросающих томные взгляды на своего спасителя и сопровождающих их словами сердечной благодарности. Возможно, он все неправильно понимает, ведь аркейцы по натуре искренние, верные и благородные. Однако лишнее женское внимание ему было совершенно ни к чему.

– Сэр Томас… – Джарт выплюнул в окно выдернутую зубами винную пробку и издевательски продолжил: – В мирное время бремя славы давит на героя не меньше, чем на войне, да?