Евгений Лакс - Гамбит предателя [litres]

Спрут закрыл голову подушкой, дабы не слушать его. В данный момент он частично завидовал Джарту, спокойно сидящему в уголке и без лишних забот потягивающему местные напитки. Он с радостью променял бы влюбленные взгляды стайки поджидающих его внизу юных пташек на пугливые переглядывания за спиной.

– Найди живого архонта… – пробубнил из-под подушки Спрут.

Джарт небрежно хлопнул по карманам:

– У меня все закончились.

– Я серьезно! Отбили мы этот город, а дальше-то что? При взгляде со стороны мы в полной заднице. – Спрут принял сидячее положение. – Мы понятия не имеем, где этот гребаный портал, а вторжение вот-вот начнется!

– Кстати, про полную задницу. Я знал жену одного свинопаса: она так отожрала свой филей, что, когда ее посадили на кобылу, ее булки свисали на круп бедной лошадки как рыцарская попона.

Джарт обернулся, ожидая увидеть в глазах Спрута желание прикончить его, но там была лишь усталость.

– У тебя планы на жизнь появились?

Спрут вопросительно поднял бровь:

– Раньше ты не беспокоился о таких вещах. Переживаешь – значит, есть что терять. Проигрывать при таком раскладе втройне обидно, да? Знаешь, что я думаю?

– Даже боги этого не знают… – едва слышно прошептал Спрут.

– Помнишь игры в подполье? А потом балы, королевские приемы, знатные пирушки? Помнишь, какие немытые проститутки попадались нам на дне, а какие ухоженные курвы оказывались партнерами по танцу? Кто из них был более ласков и нежен, когда доходило до тесной связи? Придворные дамы – они даже в койке о себе в первую очередь думают! И оценкой происходящего занимаются и уже подбирают слова для описания действа своим подругам. А вот эти портовые шлюхи… Если к такой подойти не как к рабыне, не как к продажному товару, а как к человеку – в ней будет куда больше страсти и доброты, чем во всех этих придворных сучках.

А знаешь, почему? Потому что зажрались! Если ты живешь в дерьме и вокруг полным-полно тварей и уродов, то, встретив человека, который отнесется к тебе с уважением и добротой, ты будешь ценить его. А для придворной потаскухи, которую окружает куча рабов и ухажеров… хотя одно от другого недалеко ушло… – у нее есть выбор, она оценивает по критериям внешности и поведения. Она не с человеком ведет речь, а с образом, ею созданным. Мир перевернут, и, как сказал поэт: «Тут лизоблюды кормятся с ладони короля, а тем, кто их достойнее, – лишь черви да земля». Когда ты можешь с равным успехом лечь как в койку, так и в землю, до ваяния образа руки не доходят.

– К чему это просветительство?

– К тому, что, когда жизнь человека – дерьмо, ему куда проще забыться в том, что люди называют любовью. Тьфу… – Спрут сделал солидный глоток. – Потому что им ее реально не хватает. Не хватает нежности, спокойствия, внимания. А вот когда это есть, пусть и выражается в виде лицемерия званых вечеров и королевских приемов либо опекающих родителей – тогда и найти ту самую…

– Ты хочешь сказать, что Самара – это вполне очевидное и неизбежное в моей жизни, учитывая то, насколько она непроста, по средним меркам. Но будет ли она мне так же дорога, если жизнь приобретет спокойный, тихий характер?

Джарт согласно кивнул и сделал еще один глоток.

– Что ты мне не рассказал, Джарт?

– О чем ты?

– Где ты был до пленения?

– Это-то тут при чем?..

– При том, что за последние пять минут ты сказал больше слов на тему отношений между людьми, чем за прошедшее десятилетие. А значит, у тебя был кто-то, чье присутствие породило все эти размышления. И вряд ли он был до… – Спрут сделал неопределенный жест рукой в сторону Джарта. – До всего вот этого.

– Ты знаешь, что с тобой очень тяжело разговаривать? Речь о тебе была.

– А по-моему, ты просто перенес свою историю и свои мысли на мою ситуацию.

Джарт пожал плечами, но Спрут заметил, как дернулась его рука в желании запульнуть в собеседника бутылку.

– А ты считаешь, это возможно?

– Что возможно?

– Мирные времена.

– Только как затишье перед бурей.

– Я имел в виду – для меня, а не для человечества.

– Для тебя? – переспросил Джарт. – Нет. Боюсь, я не могу этого допустить.

В дверь вновь постучали.

– Сэр Томас!

– Да, да… – Спрут поднялся с кровати, умывая лицо воображаемой водой, будто бурундук. Так он настраивался на смену личины. Сэр Томас, слуга инквизиции в подчинении леди Самары. Вежливый, образованный, родители неизвестны. Спрут не продумывал легенду, а просто озвучил должность и имя – из пяти букв, согласно традиции.

Он открыл дверь, заранее зная, кого увидит. Хриплый, малоприятный голос отца Самары трудно было спутать с другим. Он звучал так, будто его владельца однажды очень сильно рассердили и тот остался в таком настроении навечно.

– Сэр Томас! – слегка склонил голову Мирас. По прерывистому дыханию было ясно, что он сильно торопился. – Вы срочно нужны нам. Мы поймали одного из них!

– Живого?! Где? – Спрут на мгновение вышел из образа, услышав лучшую новость за последнее время.

– Здесь, в городе, надо спешить!

Спрут ринулся к кровати, опоясался и прицепил ножны с соловьиным клинком. Джарт залпом допил бутылку и спрыгнул с подоконника.

Группа аркейцев, вооруженных топорами и сельскими инструментами, окружила неизвестного. При приближении Джарта все расступились, стараясь держаться от темной фигуры как можно дальше. Слухи разлетелись со скоростью урагана, и каждый успел вдоволь наслушаться про возможности их странного нелюдимого спасителя, да еще и приукрасить от себя.

В центре собрания валялся окровавленный, но еще живой архонт. Сломанные ноги не позволяли ему сбежать, а ударами аркейцев были перебиты запястья и вывернут локтевой сустав. Поэтому он, подобно раненой улитке, медленно полз, подтягивая себя на единственной уцелевшей конечности.

– Ты его так? – спросил подбежавший Спрут.

– Всех не упомнишь. Сколько у нас времени?

– Не знаю, но с каждой секундой все меньше и меньше.

– Тогда я начну.

– Не здесь только! – повысил голос Спрут.

– Да ладно, тут все свои. – Джарт окинул саркастичным взглядом зевак.

– Спасибо вам большое, что придержали его до нашего прихода. – Спрут слегка поклонился собравшимся. Из толпы полетели десятки вопросов, отвечать на которые он не мог.

– Вы обязательно обо всем узнаете. Но сейчас нам дорога каждая секунда, мы… – К счастью, в этот момент подоспел Мирас и пообещал лично рассказать собравшимся все, что он знает. Тем временем Джарт просто схватил архонта за сломанную ногу и, насвистывая, поволок к ближайшему дому, будто тащил обычный мешок.

– У вашего друга, видимо, было непростое детство… – заметил Мирас.

– У моего друга была непростая жизнь! – ответил Спрут и зашел в дом следом.