Кэтрин Арден - Девушка в башне [litres]

Кобылица склонила голову и медленно – очень медленно – дотронулась до сброшенной золотой горы. Затем она подняла голову и ткнулась носом в Васину щеку.

Ее плоть пылала, и Вася, охнув, отпрянула. Она прикоснулась к лицу и почувствовала волдырь.

Затем мир снова пришел в движение. Соловей встал на дыбы. «Вася, отойди».

Кобылица вздернула голову. Вася попятилась. Кобылица встала на дыбы, и Вася подумала, что ее сердце остановится от ее страшной красоты. Она почувствовала порыв жара на лице, и дыхание замерло в горле. «Я родился жеребенком, – сказал ей однажды Соловей. – Или вылупился из яйца». Вася пятилась до тех пор, пока не почувствовала дыхание Соловья на спине и не дотронулась до двери стойла. Она не спускала глаз с золотой кобылицы. Но кобылицы ли?

«Соловей», – подумала Вася. Соловей – это птица.

Неужели не могло быть других? Лошадей, которые были…Эта кобылица… Нет. Не кобылица. Вовсе не кобылица. На глазах у Васи лошадь, вставшая на дыбы, превратилась в золотую птицу, крупнее любой другой, которую она видела. Ее крылья пылали огнем – голубым, оранжевым и багряным.

– Жар-птица, – прошептала Вася. Она сказала это так, словно никогда не сидела в ногах Дуни, слушая сказки об этом существе.

Взмах крыльев птицы ударил палящим жаром ей в лицо. Края перьев были пламенем, от которого шел дым. Соловей заржал торжествующе и испуганно. Все лошади в конюшне заржали и встали на дыбы.

Жар дрожал и превращался в пар в зимнем воздухе. Жар-птица сломала ограду стойла, как веточки, и взлетела к крыше, посыпая конюшню искрами, словно дождем. Крыша не была препятствием. Птица пробила ее, оставляя за собой сияние. Она поднималась все выше и выше, яркая как солнце, и ночь стала днем. Вася услышала яростный рев со двора.

Она с открытым ртом, удивленно и испуганно смотрела птице вслед. Жар-птица оставила пламя, которое уже охватило сено. Огонь быстро поднялся по столбу, и обожженную щеку Васи снова обдало жаром.

Повсюду стремительно разгоралось пламя и появлялся горький дым.

Вася вскрикнула и пришла в себя. Она побежала спасать лошадей. На миг ей показалось, что она видит маленького духа конюшни цвета сена. Он прошипел: «Глупая девчонка, освободить жар-птицу!» Он пропал, открывая двери стойл быстрее нее.

Некоторые конюхи уже убежали, оставив двери открытыми. Ветер раздувал пламя. Другие, растерявшиеся, но боявшиеся за своих питомцев, побежали спасать лошадей – размытые фигуры в дыму. Вася и Соловей, конюхи и маленький вазила выводили перепуганных лошадей. Дым мешал дышать, и Вася несколько раз чуть не оказалась под копытами.

Наконец, она подбежала к стойлу своей Зимы, которую увели в конюшни великого князя. Кобылица в панике взвилась на дыбы. Вася увернулась от копыт и открыла стойло.

– Уходи, – жестко приказала она. – Сюда. Беги!

Она шлепнула ее по спине, и испуганная лошадь бросилась к выходу.

За спиной Васи появился Соловей. Пламя плясало повсюду. Жар опалил ее лицо. На мгновенье Васе показалось, что она видит Морозко, одетого в черное.

Соловей заржал, когда горящая солома упала на его бок. «Вася, нам пора уходить».

Не все лошади были освобождены: она слышала ржание последних, затерявшихся в пламени.

– Нет! Они же…

Но ее голос оборвался.

Со двора послышался знакомый визг.

Вася взлетела на Соловья, и он выбежал из конюшни, уворачиваясь от огня. Они оказались в жутком подобии дня: пламя в горящей конюшне отбрасывало адское сияние на двор. Разворачивался бой, и сверху раздавался дикий рев. Вася не видела брата, но едва могла отличить союзника от врага в слабом свете.

На главных воротах появились длинные трещины: они вот-вот могли развалиться. Слуги пытались потушить пожар ведрами воды и мокрыми одеялами. Половина стражников помогала им. В деревянном городе огонь был не менее опасным, чем стрелы.

Снова раздался знакомый вопль. Двор дрожал в свете горящих конюшен, и Вася увидела, как у стены крался Константин Никонович.

«Что он здесь делает?» – Поначалу Вася почувствовала только удивление.

И с ужасом поняла, что священник сжимает запястье девочки. На девочке не было плаща, платка, сапог. Она тряслась, как лист.

– Тетя Вася! – закричала она, и Вася узнала голос. – Тетя Вася!

Ее голос разносился по знойному воздуху.

– Отпустите меня!

– Маша! – закричала Вася, не веря своим ушам. Ребенок? Дочь князя? Здесь?

Она увидела Касьяна Лютовича. Он бежал по двору, раскрыв рот от ярости и торжества. Он запрыгнул на спину одной из сбежавших лошадей, развернулся и галопом поскакал вдоль стены, не думая о стрелах.

Мгновенье Вася не понимала, что происходит.

Идеальным движением Касьян догнал Константина, выхватил девочку и посадил ее на спину взмокшей лошади.

– Маша! – вскрикнула Вася. Соловей уже бросился за ними. Грязный снег летел из-под его копыт. Вася припала к его шее, позабыв о стрелах. Но жеребцу и всаднице нужно было пересечь весь двор, а Касьян быстро добрался до ступеней терема. Он соскользнул с коня с брыкающейся Машей под рукой и встретился с Васей взглядом.

– А теперь ты пожалеешь о своей гордости, – крикнул ей Касьян, оскалившись. Его глаза горели пламенем.

Он скрылся с Машей во тьме.

– Ты обещал! – закричал Константин, подбежав к лестнице и остановившись перед темным проходом, который вел к лестнице. – Ты сказал…

Ответом ему был дикий хохот и тишина. Константин пораженно смотрел в темноту.

Соловей и Вася оказались рядом. Константин бросился к девушке. Соловей взвился на дыбы и едва не ударил копытами ему по голове. Священник отпрянул. Вася склонилась над ним: ее взгляд был холодным, как и голос. За ними гремели ворота, над ними звенели мечи.

– Что вы наделали? Зачем ему моя племянница?

– Он обещал мне возмездие, – прошептал Константин. Он не мог унять дрожь в теле. – Он сказал, что я должен…

– Ради Бога! – закричала Вася. Она соскользнула со спины Соловья. – Возмездие за что? Я спасла вам жизнь. Когда вы еще были человеком, я спасла вам жизнь. Неужели вы забыли? Что ему нужно от нее?

Внезапно она увидела художника, священника где-то под слоями горечи.

– Он сказал, что я получу тебя, если он получит ее, – прошептал Константин. – Он сказал, что я могу… – Он почти сорвался на крик. – Я не хотел! Но ты оставила меня! Ты бросила меня одного видеть демонов. Что мне оставалось делать? Иди ко мне. Теперь ты здесь, и я прошу лишь…

– Вас снова обманули, – холодно сказала Вася. – Убирайтесь. Вы крестили ребенка моей сестры. Ради нее я не убью вас.

– Вася, – прошептал Константин. Он хотел прикоснуться к ней, но Соловей лязгнул желтыми зубами, и его рука опустилась. – Я сделал это ради тебя. Из-за тебя. Я… я ненавижу тебя. Ты… ты прекрасна. – Его слова звучали как проклятие. – Если бы ты только выслушала меня…