Лэйни Тейлор - Дочь дыма и костей [litres]

Схватив ее запястья, он разжал ладони, увидел хамсы и вновь перевел взгляд на лицо. Осмотрел с головы до ног так, будто обнажен не он, а она. Затем издал низкий рык, заставивший ее содрогнуться.

– Кто ты?

У нее не было сил говорить. Сердце учащенно билось. Раны горели огнем. Да и ответа на этот вопрос она не знала.

– Кто ты?

Потянув за запястья, он швырнул ее на каменный стол и прыгнул сверху. По-звериному гибкие движения, острые зубы, вполне способные разорвать горло… Кэроу вдруг ясно представила, как ее попытка нарушить запрет закончится прямо здесь, в луже крови.

Она сделала решительный вдох.

И закричала.

– Девушка? – Изил покосился на Акиву. – Ты… говоришь о Кэроу?

Кэроу? Акива знал это слово. На языке врага оно означало «надежда». Выходит, у нее были не только хамсы, но и химерское имя.

– Кто она? – спросил Акива.

Старик, хоть и был явно напуган, все же взял себя в руки.

– Зачем тебе знать это, ангел?

– Задавать вопросы буду я! – вскипел Акива. – А ты отвечай.

Ему не терпелось двинуться в путь, на встречу с остальными, но загадка не давала покоя. Уйти, так и не разгадав ее, он не мог.

Полный желания быть полезным, Разгут выдал:

– На вкус она нектар и соль. Нектар, и соль, и яблоки. Пыльца и звезды. На вкус она как сказка. Лебедь белая в ночи. Сливки на языке лисицы. На вкус она – надежда .

Акива стоял с каменным лицом. Отвратительный доклад не на шутку его рассердил. Подождав, пока лепет Разгута иссякнет, он выдавил чуть слышным голосом:

– Я не спрашивал, какова она на вкус. Я спросил, кто она.

Пожав плечами, Изил махнул рукой, пытаясь изобразить безразличие.

– Просто девушка. Она хорошо рисует. Добра ко мне. Что еще ты хочешь знать?

Эта словоохотливость подсказала Акиве, что старик пытается защитить девушку. Благородно, но смешно. Времени на игры не осталось, и Акива решил применить более радикальные меры. Ухватив Изила за рубаху, а Разгута за один из торчащих костных отростков, он легко взмыл в небо, словно эти двое весили не больше пушинки.

Несколько взмахов крыльями, и внизу замерцали огни Марракеша. Изил, зажмурив глаза, истошно кричал, а Разгут хранил молчание. На его лице отразилась такая невыразимая тоска, что сердце Акивы пронзила жалость – больнее, чем деревянный обломок, которым ткнула в него Кэроу. Это его удивило. Многие годы он учился глушить в себе чувства и уже поверил, что жалость и сострадание уничтожены навсегда, но сегодня вдруг ощутил уколы и того и другого.

Как хищная птица, медленно спланировав по спирали, он опустил двоих на увенчанный куполом пик самого высокого в городе минарета. Они принялись яростно карабкаться вверх, чтобы найти опору, но безуспешно: бешено молотя руками и ногами по скользкой поверхности, они сползли к декоративному парапету, спасшему их от падения с высоты в несколько сотен футов на крышу мечети.

Лицо Изила посерело, дыхание сбилось. Когда Разгут переместился на спину старика, того качнуло к краю. В ужасе Изил приказал ему сидеть смирно и за что-нибудь зацепиться.

Акива стоял над ними. За его спиной лунный свет озарял кряжистый силуэт Атласских гор. Ветерок играл пламенными перьями крыльев, заставляя их плясать, а глаза горели неярким светом тлеющих углей.

– Значит, так. Хотите остаться в живых – рассказывайте! Кто эта девушка?

Изил взглянул вниз, и лицо его перекосило от ужаса.

– Она не имеет к тебе отношения, она невинна… – затараторил он.

– Невинна?! На ней хамсы, она перевозит зубы для старого колдуна. Она не кажется мне невинной.

– Ты не понимаешь. Она просто выполняет его поручения.

Нечто вроде прислуги – и все? Тогда откуда у нее хамсы?

– Почему именно она?

– Она приемная дочь Продавца желаний. Воспитывалась у него с младенчества.

Переварив информацию, Акива опустился на колени, чтобы лучше видеть лицо Изила.

– Откуда она взялась? – Он чувствовал, что ответ на этот вопрос очень важен.

– Я не знаю. Не знаю! В один прекрасный день она появилась, он баюкал ее на руках, и с тех пор она всегда была в лавке. Без всяких объяснений. Станет Бримстоун что-то объяснять – держи карман шире! Разве превратился бы я тогда в мула? – Он указал на Разгута и зашелся безумным смехом. – «Будь осторожнее в своих желаниях», – наказывал мне Бримстоун, но я не послушал.

Слезы брызнули из уголков старческих глаз, а он все смеялся и смеялся.

Акива замер. К сожалению, слова горбуна звучали правдоподобно. С какой стати Бримстоун станет докладывать что-то своим прихлебателям, особенно таким идиотам, как этот? Но если Изил не знал правды, на что оставалось надеяться Акиве? Старик был единственной зацепкой, времени и так уже потеряно много.

– Тогда скажи, где ее найти, – потребовал Акива. – Она была добра к тебе. Разумеется, ты знаешь, где она живет.

В глазах старика мелькнула тревога.

– Этого я рассказать не могу. Зато… зато… расскажу кое-что другое. Кое-какой секрет! О твоем племени. Спасибо Разгуту, о серафимах я знаю куда больше, чем о химерах.

Он торговался, все еще надеясь защитить Кэроу.

– По-твоему, ты можешь сообщить о моем племени нечто, чего не знаю я?

– Разгут рассказывал…

– Сказки Падшего. Ты хотя бы знаешь, почему его изгнали?

– Я-то знаю. А ты?

– История моего племени мне известна.

Изил захохотал. Одной щекой он прижимался к куполу минарета, и смех прозвучал сдавленно.

– Как книги плесенью, обрастает история мифами, – изрек он. – Может, лучше спросить очевидца?

Акива бросил равнодушный взгляд на Разгута, повторявшего вполголоса нескончаемый напев: «Забери меня, прошу, брат, забери меня домой. Я раскаялся, я достаточно наказан, возьми меня домой…»

– Мне нет нужды спрашивать.

– Неужели? Один человек однажды сказал: «В этой жизни нужны лишь невежественность да уверенность в себе – и успех обеспечен». Марк Твен. У него были роскошные усы. Большинство мудрецов носят усы.

Со стариком произошла какая-то перемена. Акива увидел, как оторвав голову от купола, он глянул вниз, за каменный выступ, на котором стоял. Безумие его уже не бросалось в глаза, если он вообще не притворялся душевнобольным. Эта попытка собрать остатки мужества не оставила Акиву равнодушным. Как и попытка уйти от ответа.

– Расслабься, старик, – бросил Акива. – Я пришел не для того, чтобы убивать людей.

– Тогда зачем? Даже химеры не преступают порог этого мира. Здесь не место для монстров…

– Для монстров? А я и не монстр.

– Да ладно. Разгут тоже так о себе не думает. Правда, монстр ты мой?

Он произнес это почти с любовью, и Разгут проворковал:

– Не монстр. Серафим, существо бездымного огня, выброшенное в другой век, в другой мир. – Он пожирал глазами Акиву. – Я такой же, как ты, брат. Такой же, как ты.