Лэйни Тейлор - Дочь дыма и костей [litres]

– Очень любезно с вашей стороны, мой господин, – ответила она и отступила назад, стряхнув с себя его руку. – Но пришло время менять партнеров. Придется справляться с платьем самой.

Никогда она так не радовалась новому партнеру. На этот раз им оказался лишенный изящества полубык-полулось, который несколько раз едва не отдавил ей копыта. Но она не обратила на это внимания.

Другая жизнь . Слова звучали заклинанием под мелодию эмберлина. Другая жизнь, другая жизнь .

Где же ангел? Ее охватило желание, насыщенное, как таящий на языке шоколад.

Не успела она понять, что происходит, как полубык вновь передал ее Тьяго, который стиснул ее и прижал к себе.

– Я скучал, – сказал он. – Ни одна женщина в подметки тебе не годится.

В таком духе он продолжал с ней заигрывать, а она думала лишь о том, какими жалкими, натужными казались его речи после слов ангела.

Еще дважды в ходе танца Тьяго передавал ее другим партнерам, дважды она возвращалась к нему, и с каждым разом это становилось все невыносимей. Она чувствовала себя беглянкой, которую против воли заставляют вернуться домой.

Когда, в очередной раз сменив партнера, Мадригал почувствовала, как ее пальцы крепко обхватили ладони в кожаных перчатках, то наполнилась такой легкостью, что чуть не взлетела. Вся нелепость, несуразность происходящего разом испарилась. Руки серафима обвили ее талию, ее ноги оторвались от земли, она закрыла глаза и позволила себе отдаться чувству.

Он вновь поставил ее на землю, но не отпустил.

– Привет, – прошептала она, сияя от счастья.

От счастья.

– Привет, – ответил он.

При виде его новой маски – лопоухого забулдыги с красным носом – Мадригал улыбнулась.

– У вас опять новое лицо, – сказала она. – Откуда их столько? Вы волшебник?

– Никакого волшебства. Пьяные гуляки так и валятся с ног, так что свободных масок полно.

– Знаете, эта вам совсем не идет.

– Думаете? За два года многое могло произойти…

Мадригал рассмеялась, вспомнив его красоту, и ей нестерпимо захотелось снова увидеть его лицо.

– Не назовете ли вы свое имя, сударыня? – спросил он.

Она назвала, и он повторял как заклинание: «Мадригал, Мадригал, Мадригал».

«Как странно, – думала Мадригал, – что меня охватывает чувство такого… блаженства… просто от его присутствия, ведь я даже его имени не знаю и лица увидеть не могу».

– А ваше имя?

– Акива.

– Акива, – с удовольствием повторила она.

Да, возможно, значение ее имени и было связано с музыкой, но его имя звучало как мелодия. Его хотелось петь. Высунуться из окна и кричать. Шептать в темноте.

– Что же? Ты приняла предложение?

– Нет. Не приняла, – с вызовом ответила она.

– Нет? Он смотрит на тебя так, будто ты его собственность.

– Тогда тебе следовало бы…

– Твое платье! – перебил он. – Оно порвано. Его рук дело?..

Мадригал обдало горячей волной его гнева.

Тьяго, танцуя в паре с Чиро, не сводил с Мадригал пристального взгляда. Она дождалась, пока широкая спина Акивы скроет ее лицо, и только тогда ответила:

– Ничего страшного. Непривычно носить платья из такой непрочной ткани. Выбирала не я. Ужасно хочется накинуть шаль.

Он злился и был напряжен, но руки на ее талии оставались мягкими.

– Могу сделать тебе шаль, – сказал он.

Она вскинула голову.

– Ты вяжешь? Вот это да! Необычное занятие для солдата.

– Нет, не вяжу, – ответил он.

Тотчас Мадригал ощутила первое легкое прикосновение к своему плечу. Это явно был не Акива, потому что его руки все еще лежали у нее на талии. На нее сел серо-зеленый мотылек-колибри, один из многих, вьющихся у фонарей. Перья крошечного птичьего тельца сверкали как драгоценные камни, а мохнатые крылышки мотылька трепетали. Вскоре появилась вторая птичка, бледно-розовая, затем еще одна, тоже розовая, с оранжевыми пятнышками на ажурных крыльях. Птички все прибывали и прибывали, и вскоре их дружная компания полностью закрыла грудь и плечи Мадригал.

– Вот, пожалуйста! – сказал Акива. – Живая шаль.

– Как?.. – потрясенно выговорила она. – Ты волшебник.

– Нет, это всего лишь фокус.

– Это волшебство.

– Что проку в таком волшебстве? Всего лишь собрал мотыльков.

– Что проку? Ты сделал мне шаль.

Она испытала благоговейный трепет. В магии, творимой Бримстоуном, не было ничего завораживающего. Это же волшебство казалось восхитительным и по форме – крылья дюжины сумеречных цветов, мягкие, как уши ягненка, – и по замыслу. Тьяго порвал ей платье, а Акива укутал ее.

– Щекотно! – засмеялась она. – Ой, нет. Ой!

– Что такое?

– Пусть улетают. – Она смеялась все сильнее, ощущая, как крошечные язычки высовываются из клювиков. – Они едят сахар.

– Сахар?

От щекотки она передернула плечами.

– Сделай так, чтобы они улетели. Пожалуйста!

Он попытался. Несколько мотыльков взвились в воздух и описали круг над ее рогами, но большинство остались на месте.

– Кажется, они влюбились, – озадаченно произнес он. – Не хотят улетать.

Одной рукой Акива осторожно смахнул парочку мотыльков с ее шеи и печально сказал:

– Представляю, что они чувствуют.

У нее сжалось сердце. Когда Акива вновь подхватил ее, мотыльки все еще покрывали ее плечи. Она обрадовалась, что Тьяго стоял к ней спиной. Зато Чиро, которую он поднял в то мгновение, удивленно смотрела на нее.

Как только Акива опустил Мадригал на землю, они взглянули друг на друга, маска в маску, карие глаза в янтарные, и между ними пробежала искра. Мадригал не знала, волшебство ли это, но большую часть мотыльков словно ветром сдуло. Сердце бешено колотилось, она сбилась с ритма, но чувствовала, что танец подходит к концу и что в любую секунду она вновь окажется рядом с Тьяго.

Акиве придется передать ее генералу.

Все ее существо противилось этому. В руках и ногах ощущалась легкость. Сейчас бы сорваться и улететь! Сердцебиение перешло в стаккато, остатки живой шали в испуге упорхнули прочь. То же самое Мадригал чувствовала перед боем: внешнее спокойствие и смятение внутри в ожидании сигнала к атаке.

Что-то произойдет.

«Нитид, – думала она, – ты все знала?»

– Мадригал, – позвал Акива. Как и мотыльки-колибри, он уловил произошедшую в ней перемену: ее дыхание участилось, мускулы на талии под его теплыми руками напряглись. – В чем дело?

– Я хочу… – начала она, зная, чего хочет, ощущая в себе готовность и решимость осуществить свое желание, но не в силах подобрать слова, чтобы выразить его.

– Что? Чего ты хочешь? – спросил Акива мягко, но настойчиво.

Их желания совпадали. Он наклонил голову, и маска на мгновение коснулась ее рога, отчего по телу Мадригал пробежали искры удовольствия.

Белый Волк был в двух шагах. От него не скрыться. Если попробовать улететь, он бросится за ней. И поймает Акиву.