Лэйни Тейлор - Дочь дыма и костей [litres]

Это была Чиро.

– Вот ты где! – воскликнула сестра. – А мы тебя потеряли!

У Мадригал в ушах шумела кровь. Чиро перевела взгляд на незнакомца, и внезапно Мадригал поняла, что жар выдает его с головой.

– Привет! – сказала Чиро, с любопытством глядя на маску коня, сквозь которую Мадригал отчетливо видела янтарное пламя тигриных глаз.

Ее вновь охватил ужас при мысли о том, что его, явившегося в логово врага за ней , так легко распознать. Два года она вспоминала о случившемся в Буллфинче как о кратковременном помешательстве, хотя тогда – и сейчас тоже – ей вовсе не казалось безумством сохранить жизнь этому серафиму. Она взяла себя в руки и обернулась к Чиро, рядом с которой стояла Нуэлла.

– Хороши подруги! – вскинулась она. – Так нарядить меня и бросить на Серпантине. Меня же могли растерзать!

– Мы думали, ты идешь за нами, – сказала запыхавшаяся после танцев Нуэлла.

– Я и шла, – отозвалась Мадригал.

Повернувшись к ангелу спиной, она уводила их в толпу, подальше от него.

– Кто это? – спросила Чиро.

– О ком ты?

– Тот, в маске коня, с которым ты танцевала.

– Ни с кем я не танцевала. Или ты не заметила? Со мной никто не танцует. Я – пария.

– Пария! – фыркнула Чиро. – Скажешь тоже. Скорее принцесса. – Она обернулась, а Мадригал так и подмывало спросить, что там. Наблюдал ли за ними ангел, или все-таки чувство самосохранения заставило его исчезнуть?

– Ты уже видела Тьяго? – поинтересовалась Нуэлла. – Или лучше так: он тебя видел?

– Нет… – начала было Мадригал, но Чиро крикнула: «Вот он!» – и все похолодело внутри.

Точно – он!

Его ни с кем не спутать. Водруженная на голову отрубленная волчья башка – нелепая версия маски. Изогнутые клыки нависли надо лбом, пасть ощерилась. И белоснежные волосы, причесанные и уложенные по плечам, и атласный жилет цвета слоновой кости – тоже невероятно светлый – так контрастировали с бронзовым загаром на мужественном прекрасном лице, что бледные глаза казались мертвыми.

Ее он пока не заметил. Величаво выступал со своей свитой – тоже состоящей из особей волчьего вида, – и толпа словно съеживалась. Народ рассыпался в стороны, и даже самые пьяные из гуляк его узнавали и уступали дорогу.

Мадригал вновь вспомнила о том, что значит этот вечер для нее, для ее будущего.

– Он великолепен, – выдохнула Нуэлла.

Мадригал ничего не оставалось, как согласиться, однако она знала, кому должен быть благодарен надменный Тьяго за прекрасное тело, которое считал своей собственностью, – Бримстоуну, искусно его сотворившему.

– Ищет тебя! – шепнула Чиро и была права.

Неторопливо шествуя, генерал оглядывал публику, в светлых глазах читалась уверенность, присущая тем, кто всегда добивается желаемого. Его взгляд упал на нее. Пронзил ее. В испуге она сделала шаг назад.

– Пойдемте танцевать, – выпалила она к удивлению подруг.

– Но… – попыталась было возразить Чиро.

– Слышите? – Вновь грянула музыка. – Фуриант! Я его обожаю, – соврала Мадригал.

Мужчины и женщины встали друг против друга, и не успели Чиро с Нуэллой и словом обмолвиться, как Мадригал оказалась среди танцоров. Взгляд Тьяго будто когтями царапал затылок.

«А что же те, другие глаза?» – думала она.

Пляска понеслась, Чиро и Нуэлла влились в ряды танцующих. Легко, с изяществом отсчитывала шаги Мадригал, ни разу не сбившись, хотя думала совсем не о танце. Сердце оглушительно стучало, а в голове, как кружащие у фонарей мотыльки-колибри, роились мысли о том, куда исчез ангел.

Во время фурианта никто не отказывался танцевать с Мадригал, как на Серпантине, – это было бы слишком заметно, – но все-таки в ее партнерах ощущалась скованность. Некоторые едва держали ее за кончики пальцев.

Под тяжелым взглядом Тьяго веселость танца постепенно угасала. Так он действовал на народ, но Мадригал знала, что в этом есть и ее вина, ведь она пыталась убежать от него, спрятаться среди танцующих, будто это возможно.

Она лишь оттягивала время, а фуриант вполне подходил для этого, так как длился целую четверть часа, и партнеры при этом постоянно менялись. От учтивого пожилого солдата с носорожьим рогом Мадригал перешла к кентавру, потом к представителю человеческого вида в драконьей маске, который лишь слегка ее коснулся. Тьяго не спускал с нее глаз. Следующим партнером стал тигр; он взял ее за руку… и решительно сжал затянутой в перчатку ладонью. Мадригал вздрогнула. Ей не понадобилось смотреть в лицо, чтобы узнать, кто прячется под маской.

Он все еще был здесь – в такой близости от Тьяго. «Безумец», – мелькнула мысль. Через мгновение, немного успокоившись, она сказала:

– На мой взгляд, маска тигра идет вам больше.

– Не понимаю, о чем вы, сударыня. Это мое настоящее лицо.

– Да, разумеется.

– Было бы глупо с моей стороны оставаться здесь, будь я тем, кем вы меня считаете.

– Еще бы. Такое впечатление, что вы хотите умереть.

– Нет, – серьезно произнес он. – Совсем наоборот. Я хочу жить . Но другой жизнью.

Жить другой жизнью. Если бы. Мадригал подумала о том, как невелик ее выбор.

– Вы хотите присоединиться к нам? Простите, но мы не нуждаемся в перебежчиках.

Он рассмеялся.

– Даже если и так, мы все – заложники одной жизни. Одной войны.

Ни разу Мадригал не думала о том, что серафимы живут той же жизнью, что и она, но слова ангела прозвучали правдиво. Все они были заложниками одной войны. И втянули в нее весь мир.

– Нет другой жизни, – отрезала она и замерла – они приближались к тому месту, где стоял Тьяго.

Ангел едва заметно сжал ее руку, и это помогло выдержать буравящий взгляд генерала, пока она вновь не отвернулась и не перевела дух.

– Тебе нужно уходить, – тихо сказала она. – Если тебя заметят…

Проведя один проход в молчании, ангел так же тихо спросил:

– Ты ведь на самом деле не собираешься за него замуж?

– Я… не знаю.

Он поднял руку, чтобы она могла пройти под сложенным из рук мостиком, – это было частью танца, – но помешали рога, и им пришлось на миг расцепить пальцы.

– Что тут знать? – спросил он. – Ты любишь его?

– Люблю? – Вопрос застал ее врасплох, и с губ сорвался смешок. Мадригал быстро взяла себя в руки, чтобы не привлекать внимания Тьяго еще больше.

– Что тут смешного?

– Ничего, – ответила она.

Любит ли она Тьяго? Возможно. Разве такое знаешь наверняка?

– Смешно, что ты первый меня об этом спрашиваешь.

– Прости, – сказал серафим. – Я думал, что химеры женятся по любви.

Мадригал подумала о родителях. Память о них с годами словно покрылась патиной, лица представлялись расплывчато, – она сомневалась, что узнала бы их теперь, – но ей никогда не забыть, с какой нежностью они относились другу к другу.