Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Прежде скажи, кому ты повинуешься, – молвил Арагорн. – Друг ты или враг Саурону, Черному Повелителю Мордора?

– Я служу своему господину – королю Рохирримов Теодену, сыну Тенгела, – ответил Эомер. – Мы не подчиняемся далекому Черному Властелину, но и не вступили пока в войну с ним. Однако если вы бежите от него, лучше вам покинуть эти земли. На границах наших неспокойно, нам угрожают, но мы хотим только одного – свободы. Мы желаем жить, как жили всегда, владеть, чем владели, и не хотим гнуть спины перед чужеземным властителем, не важно, добрым или злым. В лучшие времена мы были гостеприимнее, но теперь чужаки должны быть готовы к тому, что разговор с ними будет коротким и неласковым. Говори! Кто ты? Кому служишь? Кто послал тебя в наши степи охотиться на орков?

– Я не служу никому из смертных, – ответил Арагорн, – но слуг Саурона преследую везде, где ни встречу. Орков я знаю, как мало кто из людей, и, будь у меня выбор, я охотился бы на них иначе. Орки, по следу которых мы идем, взяли в плен двоих наших друзей. В таких случаях человек, если у него нет коня, отправляется в погоню на своих двоих и не спрашивает ни у кого разрешения. Не считает он и врагов – разве что лезвием меча. Ибо я не безоружен!

Он отбросил плащ. Блеснули эльфийские ножны, и в руке у Арагорна огнем засверкал Андарил.

– Элендил! – громовым голосом воскликнул Арагорн. – Я – Арагорн, сын Араторна, по прозванию Элессар, или Эльфийский Камень; по рождению своему я – дунадан, наследник Исилдура, сына Элендила, древнего владыки Гондора. Перед тобой Меч, Что Был Сломан И Выкован Заново! Выбирай же – поможешь ты мне или помешаешь?

Гимли и Леголас в изумлении смотрели на своего друга. Таким они его еще не видели. Казалось, Арагорн внезапно вырос, а Эомер съежился. В лице Арагорна на мгновение явились такие власть и величие, что гному с эльфом невольно вспомнились лики древних каменных королей, стоящих на границе Гондора. На миг Леголасу почудилось даже, что на челе Арагорна белыми искрами засверкал королевский венец.

Эомер отступил. Недоверие в его взгляде сменилось благоговением. Он склонил гордую голову.

– Воистину, непонятные настали времена, – пробормотал он. – Живые сны и легенды вырастают на пути прямо из травы!.. Но скажи мне, о господин, что привело тебя в наши земли? Что означали темные слова пророчества? Боромир, сын Дэнетора, вот уже много дней как ушел искать ответа на этот вопрос, но конь, которого мы одолжили ему, вернулся без седока. Какие вести принес ты нам из северных земель?

– Я принес вам выбор, – ответил Арагорн. – Передай Теодену, сыну Тенгела, что рано или поздно ему придется вступить в открытый бой – либо на стороне Саурона, либо против него. Никто больше не сможет жить по-прежнему, и мало кому удастся сохранить то, чем он владеет. Но об этом мы поговорим после. Если ничто не помешает мне, я сам явлюсь к Королю. А сейчас предо мной трудная дорога и я нуждаюсь в твоей помощи. Ты уже слышал, что я охочусь за орками, похитившими наших друзей. Что можешь ты сказать мне об этом?

– Погоня потеряла смысл, – сказал Эомер. – Орки уничтожены.

– А что стало с нашими друзьями?

– Мы видели только орков.

– Но это и впрямь странно! – воскликнул Арагорн. – А вы обыскивали убитых? Неужели там были одни орки? Наши друзья маленького роста – вам они показались бы детьми. Ноги у них босые, на плечах – серые плащи…

– Там не было ни детей, ни гномов, – сказал Эомер. – Мы сочли убитых, забрали у них оружие, свалили тела в кучу и, по нашему обычаю, развели под ними огонь. Угли еще дымятся.

– Наши друзья – не гномы и не дети, – возразил Гимли. – Наши друзья – хоббиты.

– Хоббиты? – удивился Эомер. – Что это за племя? Какое странное название!

– И название странное, и само племя тоже, – согласился гном. – Эти двое нам очень дороги. Как я понял, до Рохана тоже дошли слова пророчества, которое потревожило Минас Тирит. В этом пророчестве говорится о Невеличке. Так вот, хоббиты и есть те самые невелички.

– Невелички! – усмехнулся роханец, стоявший рядом с Эомером. – Чего только не услышишь нынче! Невелички – маленькие человечки из старых северных песен и нянюшкиных сказок. Но мы-то не в сказке! Мы стоим на зеленой траве, под ярким солнцем!

– Одно другому не мешает, – отозвался Арагорн. – Те, что придут после нас, сложат легенды и о нашем времени. Мы стоим на зеленой траве, сказал ты. Но разве о зеленой траве не поется в песнях? А ведь ты ходишь по ней наяву, в ярком свете солнца!

– Время не ждет, господин мой, – нетерпеливо проговорил роханец, не слушая Арагорна. – Надо спешить на юг. Оставим этих безумцев с их бреднями! Или прикажешь связать их и отвезти к Королю?

– Тише, Эотайн 322! – остановил его Эомер по-рохански. – Обожди несколько минут. Пусть эоред 323 соберется у тропы. Приготовьтесь. Едем к Энтфорду 324.

Эотайн, проворчав что-то невразумительное, отошел и передал отряду приказ командира. Всадники отъехали. Эомер остался с тремя чужеземцами один.

– Странные вещи ты говоришь, Арагорн, – сказал он. – Но я вижу, что ты не покривил душой. Рохирримы никогда не лгут, а потому и обмануть их трудно. И все-таки ты открыл мне не все. Расскажешь ли ты мне правду о вашем походе? Я должен решить, что мне делать.

– Я начал путь из Имладриса – того самого, о котором говорится в пророчестве. С тех пор минуло уже много недель, – ответил Арагорн. – В нашем Отряде был и Боромир, сын Дэнетора, воин из Минас Тирита. Я должен был идти в Минас Тирит вместе с Боромиром, чтобы помочь гондорцам в войне против Саурона. Сам же Отряд преследовал иную цель. О ней говорить я теперь не могу. Добавлю только, что вожатым нашим был Гэндальф Серый.

– Гэндальф! – воскликнул Эомер. – Гэндальфа Серого в Марке знают хорошо. Но предупреждаю тебя: имя его не поможет тебе снискать благосклонности в очах Короля. Гэндальф часто гостил в нашей стране на памяти нынешнего поколения. Он приходил когда хотел – иногда по два раза в год, иногда пропадал на несколько лет, и за его появлением всегда следовали странные и необычные события. Некоторые стали даже поговаривать, что он приносит несчастье. Действительно, после того как он побывал у нас этим летом, покоя мы уже не видели. Именно тогда начались нелады с Саруманом. Прежде мы считали Сарумана другом, но Гэндальф предупредил нас, что в Исенгарде готовятся к внезапному нападению на Рохан. Он сказал, что долго был пленником Орфанка, что ему с трудом удалось бежать, и попросил помощи. Но Теоден не пожелал слушать его, и Гэндальфу пришлось откланяться. Остерегись произносить его имя перед Теоденом! Король гневается на Гэндальфа. Он забрал из наших табунов жеребца по имени Скадуфакс, лучшего из коней, вожака королевских меарасов 325 , на которых могут садиться только владыки Рохирримов. Скадуфакс происходит от прославленного коня, что принадлежал королю Эорлу, а конь Эорла, как известно, понимал человеческую речь. Семь ночей назад Скадуфакс вернулся, но гнев Короля еще не остыл: конь одичал и никого к себе не подпускает.