Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Еще бы! – воскликнул Гимли. – Считай, что твой должок сильно поубавился!

Вскоре трое вновь прибывших занялись едой, а оба хоббита, ничуть не смущаясь, уселись рядом и последовали их примеру.

– Надо же составить гостям компанию, – объяснили они.

– Вы сегодня исключительно любезны, – рассмеялся Леголас. – Но я подозреваю, что, не явись мы, вы и сами составили бы друг другу превосходную компанию, даром что уже пообедали!

– И составили бы… А что? – скромно отозвался Пиппин. – Орки нас кормили, прямо скажем, не ахти. Да и перед тем наши трапезы были не слишком обильны. Давненько мы не едали в свое удовольствие!

– Что-то не похоже, чтобы недоедание вам повредило, – заметил Арагорн. – Вид у вас прямо цветущий.

– Вот и я говорю, – согласился Гимли, поглядывая на хоббитов поверх своего кубка. – Начать с того, что кудри у вас вдвое пышней, чем в день нашего расставания! Сдается даже, вы немного подросли, если хоббиты в ваши лета еще растут… Видать, у Древоборода вы не очень-то голодали!

– Да, пожалуй, не голодали, – не моргнув глазом согласился Мерри. – Но, увы, энты ничего не едят, они только пьют, а питьем не наешься. Спору нет, напитки у Древоборода сытные, но порой хочется все-таки чего-нибудь поосновательнее. Да и эльфийские хлебцы приятно бывает чем-нибудь заменить!

– Так вы пили Воду Энтов?! – воскликнул Леголас. – Значит, Гимли прав и глаза его не обманывают! У нас есть немало песен про чудесные фангорнские напитки!

– Про этот лес рассказывают много удивительного, – подтвердил Арагорн. – Но я никогда не был в его глубинах. Расскажите нам про Фангорн и про энтов!

– Про энтов? – задумчиво протянул Пиппин. – Энты… Ну, во-первых, энты бывают разные. А главное, у них очень странные глаза. Такие глаза!..

Он промычал еще что-то неопределенное и смолк.

– Словом, – начал он опять, поразмыслив, – словом, вы уже и сами их видели. Правда, издалека. По крайней мере они вас точно видели и сообщили Древобороду. Вы их и еще повидаете, никуда не денетесь. Вот тогда и решайте, что о них думать!

– Постойте! – вмешался Гимли. – Мы начали с середины. А мне бы хотелось услышать все по порядку. Давайте начнем с того странного дня, когда распалось наше Содружество!

– Услышишь, услышишь, только бы времени хватило, – заверил Мерри. – Но сначала – если вы сыты – набейте-ка свои трубочки, а я поднесу огоньку. Тогда мы сможем на минутку вообразить, будто мы снова в Бри – или, на худой конец, в Ривенделле!

Он достал из кармана кожаный мешочек, набитый табаком.

– Зелья у нас го́ры, – сказал он. – Запасайтесь! Берите, сколько сможете унести! Сегодня утром мы с Пиппином вели спасательные работы и повытаскивали уйму всяких штук. Сколько их тут плавает – страшное дело! Вот Пиппин, среди прочего, и выловил эти два бочонка. Наверное, их вынесло из какого-нибудь склада или подземного хранилища. Ну, мы не постеснялись, открыли, а там – первоклассное курительное зелье, и ничуть не попорченное!

Гимли взял щепотку зелья, растер ее на ладони и понюхал.

– И на ощупь ничего, и пахнет приятно, – оценил он.

– Приятно?! Да это же превосходный сбор! – возмутился Мерри. – Дорогой мой Гимли, листья-то долгодольские! Ведь на этих бочонках стоял фамильный знак самих Дудельщиков! Как сюда занесло долгодольское зелье – не представляю. Наверное, Саруман держал его для себя. Не знал я, что наше зелье возят в такую даль! Ну как, попробуем?

– Я бы с радостью, будь у меня трубка, – загрустил Гимли. – Я обронил ее еще в Мории, если не раньше. У вас, часом, трофейной трубочки нигде не завалялось?

– Нет, боюсь, что нет, – расстроился Мерри. – Чего-чего, а трубок нам не попалось даже здесь, в караульне. Саруман, как видно, баловался зельем в одиночку. Но не пойдем же мы стучаться в двери Орфанка и клянчить трубочку! Не грусти – мы с тобой раскурим одну на двоих, по-братски.

– Постой, постой, – остановил его Пиппин. Сунув руку за пазуху, он вытащил оттуда мешочек из мягкой кожи, висевший на шнурке. – У меня есть несколько драгоценностей, которые я держу поближе к сердцу. Для меня они дороже самого Кольца. Вот одно: моя старая деревянная трубка. А вот и другое: трубка новая. Полсвета со мной обошли, а я все думал: и зачем только я их с собой таскаю? Мне и не мечталось найти в дальних краях курительное зелье! А мои запасы давно кончились. Но оказалось, что я был прав! – И он протянул гному маленькую толстую трубку с коротеньким чубуком. – Ну, как мой долг?

– Долг?! – завопил Гимли. – О благороднейший из хоббитов! Теперь я сам у тебя в неоплатном долгу!

– Вы как хотите, а я пойду подышу воздухом, – сказал терпеливо слушавший Леголас. – Посмотрю, как там ветер и небо.

– Мы с тобой, – поднялся Арагорн.

Они вышли из караульни и расположились на груде камней перед воротами. Отсюда открывался вид на раскинувшуюся внизу долину: туман постепенно рассеивался и легкий ветерок гнал его прочь.

– Теперь мы можем спокойно отдохнуть. Торопиться некуда, – сказал Арагорн. – Сядем среди развалин и обсудим все в подробностях, как говаривал Гэндальф, который сейчас – увы! – не может к нам присоединиться. А я уже и не помню, когда в последний раз так уставал!

Он завернулся в серый плащ, прикрыл кольчугу, вытянул длинные ноги, откинулся на спину и выпустил в небо тонкую струйку дыма.

– Глядите! – закричал Пиппин. – Бродяга Следопыт вернулся!

– Он никуда и не отлучался, – сказал Арагорн. – Я – Бродяга и Дунадан, и Северу принадлежу в той же мере, что и Гондору.

Они замолчали, дымя трубками. Над западным хребтом плыли высокие белые облака, и солнце, проглядывая сквозь них, бросало в долину косые лучи. Леголас лежал неподвижно и, не моргая, смотрел на солнце, что-то вполголоса напевая. Через некоторое время он поднялся и сел.

– Довольно! – сказал он. – Время уходит, туман давно рассеялся, – вернее, рассеялся бы, не подбавляй вы дыма! Странный народ, право слово! Но как насчет рассказа?

– Мой рассказ начинается в темноте, – не заставил себя уговаривать Пиппин. – Просыпаюсь и вижу: лежу я, скрученный веревками, а кругом орки… Постойте-ка, что у нас нынче за день?

– По Засельскому Календарю пятое марта, – отозвался Арагорн.

Пиппин посчитал по пальцам:

– Всего девять дней тому назад! [8] Во всех засельских месяцах по тридцать дней. А кажется – уже год минул, как нас с Мерри схватили, и, хотя половина этого времени была как страшный сон, первые три дня я хорошо помню. Мерри вот не даст соврать. Только простите, не буду вдаваться в подробности – бичи, грязь, вонь и тому подобное: это как раз лучше не вспоминать!

И Пиппин поведал друзьям о последнем бое Боромира и о походе от Эмин Муйла к Фангорнскому лесу, проделанном ими в компании орков. Всякий раз, когда подтверждалась очередная догадка, остальные кивали.