Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Я прервал нашу беседу не только потому, что, как изволил напомнить Сэм Гэмги, времени у нас в обрез, но и потому, что мы приблизились к самому главному, о чем не следовало говорить открыто пред столькими людьми. Вот почему я стал расспрашивать тебя о брате и «забыл» на время о Погибели Исилдура. Ты не был до конца искренен со мной, Фродо!

– Солгать я не солгал, а правды сказал, сколько мне разрешено, – ответил Фродо.

– Я не виню тебя, – отозвался Фарамир. – Ты оказался в трудном положении, но говорил умело и, как мне представляется, достаточно мудро. Однако из твоих речей я узнал, вернее, угадал больше, чем было сказано на словах. Ты и Боромир не были близкими друзьями – по крайней мере, расстались вы недругами. И ты, и достойный Сэмуайз, мнится мне, держите обиду на него. Я горячо любил брата и рад был бы за него отомстить, но я и знал его, как никто. Погибель Исилдура… Я готов поспорить, что именно Исилдурова Погибель нарушила мир в вашем Отряде. Это, как я понимаю, драгоценная наследная древность, а такие вещи и сподвижников часто делают врагами, как ведомо нам из старых притч. Ну что, попал я в цель?

– Почти, – ответил Фродо. – Но не в яблочко. Мир среди нас сохранялся до конца. Были только сомнения – какой путь избрать от Эмин Муйла? Но старые притчи учат нас еще и тому, что опасно спешить и вести необдуманные речи о таких вещах, как, например, наследные древности…

– Так я и думал: ты повздорил только с Боромиром. Верно, он хотел, чтобы эта вещь попала в Минас Тирит? Увы! Сколь превратна судьба! Она запечатала твои уста – уста того, кто видел моего брата в день гибели, и не позволяет мне узнать то, что я так жажду узнать: что было у него на сердце и в мыслях в последние часы его жизни? Но даже если он в чем и прегрешил, я верю: умер он как герой и совершил перед смертью великий подвиг. Его лицо в эльфийской лодке было даже прекраснее, чем при жизни.

Я начал с того, что слишком настойчиво пытался выведать у тебя о Погибели Исилдура. Прости меня! В тот миг и в том месте это было с моей стороны немудро. Я не успел как следует размыслить. Бой был жестоким и в тот миг еще занимал мои мысли. Однако, еще не кончив разговора, я одумался и, уже вплотную приблизившись к цели, намеренно ушел в сторону. Знай, что Правители нашего города хранят старинные предания, которых за пределами Гондора не знает никто. Мы не принадлежим к Дому Элендила, хотя в наших жилах тоже течет нуменорская кровь. Мы ведем наш род от достойного Наместника Мардила. В прежние времена Наместники правили страной, когда Король уходил на войну. Королем в те времена был Эарнур, последний в линии Анариона 434; он не имел наследников и однажды не вернулся из похода. С тех пор городом управляют Наместники, и традиция эта длится вот уже много поколений. Когда Боромир был, как и я, мальчуганом, мы вместе изучали историю нашего города и наших предков, и Боромир всегда досадовал, что его отца не называют Королем. «Сколько же должно пройти столетий, чтобы наместника сделали Королем, если Король все никак не возвращается?» – спрашивал он, бывало. «В странах, где род королей не столь высок, нескольких лет вполне хватило бы 435, – отвечал ему на это отец. – Но в Гондоре и десяти тысяч лет недостаточно». Увы Боромиру! Не правда ли, это говорит о многом?

– Согласен, – сказал Фродо. – Но он всегда оказывал Арагорну должное почтение.

– Без сомнения, – кивнул Фарамир. – Если он признал права Арагорна, он наверняка искренне подчинился ему. До самого трудного испытания просто не дошло дело. Вот если бы они вернулись в Минас Тирит или оказались соперниками в битве… Впрочем, речь не об этом. Наш род, род Дэнетора, сохранил множество старинных преданий, а в наших сокровищницах лежит множество свитков, писанных на съежившемся от древности пергаменте, немало глиняных и каменных таблиц, золотых и серебряных пластин, испещренных самыми диковинными письменами. Некоторых уже никто не может прочесть, а что касается остальных, то в них заглядывали немногие. Но я учился и кое-что разобрать могу. Так вот, именно манускрипты привлекали к нам Серого Странника. Первый раз я видел его, когда был еще ребенком, но с тех пор он навещал нас еще дважды или трижды.

– Серый Странник? – перебил Фродо. – Его звали как-нибудь?

– Мы вслед за эльфами называли его Митрандиром. Его это устраивало. «Сколько стран, столько у меня и имен, – говорил он. – Митрандир – у эльфов, Таркун – у гномов. В забытых западных землях, в дни моей далекой молодости, меня звали Олорин, на юге зовут Инканус 436, на севере – Гэндальф. А на востоке я не бываю никогда».

– Гэндальф! – воскликнул Фродо. – Значит, я верно догадался! Гэндальф Серый был нашим вождем и бесценным советчиком. Но в Мории мы потеряли его навеки.

– Что я слышу?! – вскричал Фарамир. – Поистине вы странствовали под злою звездой! Но я не в силах поверить, чтобы такой могущественный мудрец, как Митрандир, – а среди нас он творил истинные чудеса! – мог так просто погибнуть! Невероятно и странно! Сколько знаний он унес с собою! Но уверен ли ты, что Митрандир действительно погиб? Не мог ли он просто вас покинуть?

– Увы! – горько вздохнул Фродо. – Я сам видел, как он упал в пропасть.

– Велико и ужасно то, что свершилось, равно как и то, что стоит за всем этим, – покачал головой Фарамир. – Может, ввечеру ты поговоришь со мною обстоятельнее? Я начинаю подозревать, что Митрандир был не только хранителем Предания. Видимо, не без его участия вершились великие подвиги и деяния нашего времени. Будь он в Гондоре, когда мы размышляли над странным пророчеством, он нам растолковал бы его. Тогда не пришлось бы посылать гонца за разгадкой… А может, он отказался бы нам помочь? Может, поход Боромира был предрешен? Митрандир никогда не говорил с нами о делах грядущих и не открывал своих замыслов… Так вот, он каким-то образом получил у Дэнетора позволение бросить взгляд на его сокровища. Там, среди рукописей, он кое-что преподал мне, хотя уроки наши были редкими. Сам же он рылся в древних манускриптах и о многом нас выспрашивал – прежде всего о Великой Битве на полях Дагорлада, случившейся во времена младенчества Гондора, когда был повержен Тот, чьего имени мы не произносим. Митрандира интересовало все, что касалось Исилдура, хотя нам ведомо о нем не так уж и много. Никто не может сказать точно, как он погиб. – Фарамир понизил голос до шепота. – Я, однако, узнал еще кое-что и кое о чем догадываюсь, хотя догадку свою храню в глубокой тайне. Прежде чем покинуть Гондор, Исилдур взял из руки Неназываемого некую вещь. После этого среди смертных его более не видели. Должно быть, здесь и кроется ответ на расспросы Митрандира. Но в то время мне казалось, что тайна Исилдура влечет к себе лишь тех, кто любит древности. Даже когда мы с братом спорили о таинственных словах, явленных нам во сне, мне в голову не закралось подозрения, что Исилдурова Погибель и та роковая вещь – одно и то же. Одна из легенд рассказывает, что Исилдур попал в засаду и погиб от орочьей стрелы, но больше Митрандир ни о чем мне не говорил. Не в моей власти сказать, что это была за вещь. Но, судя по всему, она могущественна и опасна. Может, это – некое зловещее оружие, детище Черного Властелина? Если в ней залог победы, легко поверить, что Боромир – гордый, бесстрашный, зачастую безрассудный воин, день и ночь грезивший о победе Минас Тирита и о собственной славе – мог пожелать эту вещь для себя и соблазниться о ней. Увы! Зачем он отправился на север? Выбор отца и старейшин пал на меня, но идти вызвался он, под тем предлогом, что он старше и сильнее, – это, кстати, сущая правда. Он так и не дал себя отговорить… Но не бойся меня, Фродо! Найди я эту вещь на дороге, я не стал бы за нею нагибаться, даже если бы Минас Тириту грозила гибель и я один мог спасти его. Оружие Черного Властелина я не взял бы в руки ни ради блага моей страны, ни ради собственной славы. Нет! Я не хочу такой победы, Фродо, сын Дрого!