Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Дорога ведет в долины Лоссарнаха и Тумладена 493, оттуда – в горные поселения, а оттуда – в Лебеннин. Ты видишь последнюю волну беженцев. Все старики, женщины и дети сегодня до полудня должны, согласно приказу, покинуть город и удалиться от крепостных стен не менее чем на лигу. Грустно, но делать нечего! – Берегонд вздохнул. – Многие из тех, что сегодня расстались, уже более не встретятся. В нашем городе детей всегда было мало, а теперь и вовсе не осталось – если не считать десятка мальчишек, которые наотрез отказались уезжать. Но ничего – какая-нибудь работа найдется и для них. Кстати, мой сын тоже здесь.

Они помолчали. Пиппин беспокойно оглянулся на восток, будто оттуда в любую минуту могли хлынуть полчища орков.

– А что там? – спросил он наконец, указывая на изгиб Андуина. – Еще какой-то город? Или…

– Бывший город, – кивнул Берегонд. – Когда-то он был столицей, а Минас Тирит – просто сторожевой крепостью. Эти руины по обеим сторонам реки – все, что осталось от Осгилиата, сожженного Врагом. Это случилось много лет назад. Когда Дэнетор был еще молод, нам удалось отбить руины обратно, но воскрешать город мы не стали – только отстроили мост, чтобы можно было при необходимости переправить туда войска, и поставили там свои посты. А потом явились эти проклятые Всадники из башни Минас Моргул.

– Черные Всадники? – переспросил Пиппин, широко раскрыв глаза, темные от вернувшегося страха.

– Да, именно так, – внимательно посмотрел на него Берегонд. – Я вижу, ты слышишь о них не впервые. Но ты мне об этом еще не рассказывал.

– Какое там впервые… – беззвучно прошептал Пиппин. – Только не будем о них сейчас говорить – мы ведь совсем рядом… ну…

Он оглянулся на Реку, и ему вдруг показалось, что за ней нет ничего, кроме огромной зловещей Тени. Может, правда, это просто зубцы горных вершин маячили вдали, расплываясь за расстоянием, – между хребтом и крепостью лежало двадцать лиг сплошных мглистых равнин и тумана, – а может, это грозовая туча навалилась на горизонт, сгустившись в непроницаемый мрак; но Пиппину вдруг померещилось, будто тьма понемногу растет, густеет и мало-помалу отвоевывает у солнца его владения.

– Рядом с Мордором? – спокойно закончил за него Берегонд. – Да, Мордор лежит как раз в той стороне. Мы редко произносим это слово, но к Тени за много лет привыкли. Иногда она словно бледнеет и отдаляется, иногда сгущается и становится ближе. В последнее время мгла заметно потемнела и день ото дня набухает. Вместе с ней растет и наша тревога. И года не прошло с тех пор, как Всадники отбили у нас переправу. В том бою погибли наши лучшие воины. Если бы не Боромир, неизвестно еще, удалось бы нам отстоять западный берег или нет… Но теперь, благодаря ему, пол-Осгилиата мы все-таки удерживаем. Пока удерживаем… Но теперь мы ожидаем нового удара. Может, этот удар будет решающим…

– Когда это случится? – спросил Пиппин. – Как по-твоему? Я видел ночью огни на вершинах, и нам навстречу попались гонцы. Гэндальф сказал – это значит, что война уже началась. Он так мчался, как будто от этого зависело все. Но теперь вроде бы опять никто никуда не спешит.

– Спешки нет только потому, что все уже сделано, – сказал Берегонд. – Прежде чем нырнуть, надо вдохнуть поглубже.

– Но прошлой ночью сигнальные костры еще горели?..

– Дело в том, что, начнись осада, на помощь звать будет поздно, – объяснил Берегонд. – Впрочем, кто может проникнуть в мысли Повелителя и его военачальников? Вести доходят до них особыми путями. Повелитель Дэнетор не похож на обыкновенных людей. Он видит очень далеко. Сказывают, что по ночам он уединяется у себя в келье на вершине Башни и, посылая мысли на все четыре стороны света, угадывает будущее. Ходят слухи, что иногда он проникает даже в намерения Врага и вступает в единоборство с его волей, и якобы именно поэтому он постарел раньше времени. С другой стороны, мы знаем, что Фарамир, под чьим началом я нахожусь, был недавно послан за Реку с каким-то опасным поручением. Может, это он прислал весть Дэнетору? Сам я, правда, полагаю, что маяки зажжены по причине дурных известий из Лебеннина. К устью Андуина приближается могучая флотилия умбарских пиратов 494с Юга. Они давно уже перестали бояться Гондора, а теперь сделались союзниками Врага. Пираты готовят сильный удар! Но главное, их нападение свяжет силы Лебеннина и Белфаласа, а людей там много, и они хорошие воины. Вот почему наши мысли обращаются на север, к Рохану, вот почему мы так радуемся вестям о победе, которые вы принесли нам. Однако… – Берегонд встал и окинул взглядом горизонт. – Однако с падением Исенгарда открылось: Враг раскинул вокруг нас хитроумные сети и игра будет крупной. Что там мелкие стычки на переправах! Что рейды в Итилиэн да Анориэн и налеты с засадами! Грядет большая, давно задуманная война, и нам в ней – что бы ни говорила наша гордость – отведена не такая уж важная роль. Все пришло в движение: земли, что лежат за Внутренним морем, на востоке, и Черная Пуща на севере, и все, что за ней, и Харад на юге… Все страны встали сейчас перед испытанием. Устоят они перед Тьмою или падут в нее и канут?.. Правда, нам, достойный Перегрин, все же выпала честь – мы несем главное бремя ненависти Черного Властелина. Она преследует нас неотступно, ибо идет из глубины веков и бездн Моря. Сюда, на Гондор, молот обрушится в первую очередь. Вот почему Митрандир так спешил. Ибо, если мы падем, кто устоит? Как по-твоему, достойный Перегрин: есть у нас надежда выстоять или нет?

Пиппин не ответил. Он посмотрел на толстые стены, на башни, на отважно реющие флаги, на солнце, сияющее высоко в небе, потом перевел взгляд на восток, где собиралась тьма, и подумал: длинные же руки у Зла, далеко простирается его власть! Орки, что рыщут в лесах и горах, предательство Исенгарда, птицы-соглядатаи, Черные Всадники на дорогах Заселья – и крылатый ужас, Назгулы… По спине у хоббита пробежал озноб. На что же надеяться?..

Вдруг солнце побледнело и померкло, будто по нему скользнула тень черного крыла, и Пиппину показалось, что в неизмеримой дали небес он услышал крик – слабый, далекий, но леденящий, беспощадный, убивающий всякую мысль и надежду. Хоббит побелел как мел и прижался к стене.

– Что это было? – встревожился Берегонд. – Ты тоже почувствовал?

– Да, – прошептал Пиппин. – Это вестник нашего поражения и тень нашей погибели. Это Черный Всадник. Только теперь он в небе…

– Тень погибели, – повторил Берегонд. – Боюсь, Минас Тирит не устоит. Близится ночь. Из моих жил улетучивается последнее тепло…

Оба смолкли и поникли головой. Наконец Пиппин осмелился взглянуть на небо. Все было по-прежнему. Светило солнце, реяли по ветру флаги… Хоббит встряхнулся.