Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Я мигом, хозяин!

Из боковой двери выскочил жизнерадостный молодой хоббит. Увидев гостей, он замер и уставился на них с самым неподдельным интересом.

– Давай сюда Боба! И где его только носит?! – рявкнул корчмарь. – Не знаешь?! Так поищи! Одна нога здесь, другая там! За вами присматривать и шести глаз не хватит. Скажешь ему, что во дворе пять пони, пускай займется!

Ноб подмигнул, ухмыльнулся – и был таков.

– Уф! Ну вот. Что же я все-таки хотел вам сказать? – Господин Подсолнух снова потер лоб. – То одно, то другое – всего не упомнишь. Так иной раз забегаешься – голова кругом! Вот, например, вчера вечером к нам завалилась целая компания, причем пришли они по Зеленому Тракту, что само по себе уже подозрительно. Сегодня вечером явились гномы – идут на запад. А теперь вот вы. Были б вы люди – не знал бы, что и делать. Хорошо, у нас припасена парочка комнат, ну, там, в северном крыле – его строили нарочно для хоббитов. На первом этаже, как ваш брат любит. Там круглые окошки и все такое. Надеюсь, вам будет уютно! Ну, а насчет ужина даже и не спрашиваю. Это сию минуту! Сюда! Прошу!

Он провел их по коридору и распахнул дверь.

– Славная гостиная, правда? Буду рад, если понравится. А теперь простите. Страшно занят! Поверите ли, минутки свободной нет, поболтать – и то некогда: все бегом! Едва справляюсь. А худеть – не худею! Прямо наказание какое-то! Словом, попозже я к вам загляну всенепременнейше. А нужно будет что-нибудь – пожалуйста: вот колокольчик. Ноб тут же примчится, вы и глазом моргнуть не успеете. А если не примчится, звоните сильнее и кричите что есть мочи!

Наконец хозяин скрылся, и хоббиты перевели дух. Похоже, Подсолнух, дай ему волю, говорил бы день и ночь напролет без остановки. Комнатка оказалась маленькой и уютной. В камине пылал яркий огонь, перед камином стояли низкие, удобные кресла. Посередине – круглый стол, на столе – белая скатерть, на скатерти – большой колокольчик. Но хоббит Ноб, коридорный, примчался задолго до того, как гостям пришло в голову позвонить. Он принес свечи и заставленный тарелками поднос.

– Что будем пить, господа хорошие? – поинтересовался он. – А может, спальни вам показать, пока ужин едет?

Когда Ноб и господин Подсолнух явились снова, хоббиты успели умыться и до половины осушить вместительные кружки с пивом. Стол был накрыт в мгновение ока. Хоббитам подали горячий суп, холодное мясо, ежевичный пирог, свежевыпеченный хлеб, большой брусок масла и полголовы отличного зрелого сыра – простая, добрая еда, какой потчевали бы их и в Заселье, так что Сэм отбросил последние сомнения насчет брийской корчмы (кстати, превосходное пиво уже успело к тому времени изрядно эти сомнения поколебать).

Корчмарь с минутку побыл при гостях, а затем попросил дозволения откланяться.

– Не знаю, право, пожелаете вы присоединиться к компании, когда откушаете, или нет, – сказал он напоследок, помедлив в дверях. – Может, сразу почивать пойдете? Но ежели у вас есть настроение зайти в общую залу, все будут вам очень рады. Чужаков – то есть, прошу меня простить, гостей из Заселья – мы у себя редко видим, так что неплохо бы послушать, что творится в мире. А может, расскажете что или споете? Словом, сами решайте. А понадобится что-нибудь – не забудьте про колокольчик!

Хоббиты приступили к ужину. Три четверти часа бесперерывного жевания – и никаких лишних разговоров: делу время, потехе час! Под конец они так отдохнули и успокоились, что Фродо, Пиппин и Сэм порешили пойти в общую залу и присоединиться к компании. Мерри отговорился – дескать, в зале наверняка духотища.

– Я лучше посижу тихонько у камина, а потом, может быть, выйду подышать. А вы там смотрите не балуйте! По-моему, кое-кто бежит от погони и путешествует инкогнито. Словом, не забудьте, что тут проходит столбовая дорога. И до Заселья рукой подать!

– Ну, будет, будет, – отмахнулся Пиппин. – За собой смотри! Не заблудись! И учти, что в четырех стенах все-таки безопаснее!

Компания завсегдатаев «Пляшущего Пони» пировала в большой гостиной зале. Народу туда набилось видимо-невидимо. Когда глаза Фродо привыкли к полумраку, он увидел, что сборище довольно разношерстное. В зале только и было огня что пылающие в камине большие поленья. Три фонаря, подвешенные к балкам, в счет не шли: свету в них было чуть, да и тот мерк в дыму, таком густом, что хоть топор вешай. Пивовар Подсолнух стоял у огня, беседуя с несколькими гномами и какими-то людьми довольно подозрительного вида. На лавках весело шумела самая пестрая публика: брийцы, местные хоббиты (эти сидели за общим хоббичьим столом и балагурили между собой), несколько гномов и, кажется, кто-то еще – при таком освещении в дальних углах да в тени всех рассмотреть было невозможно.

Когда на пороге появились засельские хоббиты, брийцы разразились громом приветствий. Постояльцы – особенно те, что пришли по Зеленому Тракту, – повернулись и уставились на новоприбывших с любопытством. Хозяин скороговоркой представил гостей обществу и наоборот, так что хоббиты, запомнив, правда, довольно много имен, так и не разобрались, кто есть кто. Складывалось впечатление, что брийские Большие носят в основном «растительные» фамилии (жителям Заселья это казалось непонятным чудачеством): Ситняк, Боярышник, Топчивереск, Бодяк, Дичок, Осина (ну, и Подсолнух, конечно!). Брийские хоббиты во многом поддерживали эту традицию – взять хотя бы многочисленных Полынников. Но большинство довольствовалось немудрящими, принятыми у всех хоббитов прозваниями – Кручч, Барсукк, Длиннонор, Пескарь, Туннелли… Нашлось даже несколько Подхолминсов из Бута. Эти почему-то были убеждены, что все однофамильцы – обязательно родственники, и приняли Фродо в объятия как родного ненаглядного брата, что пропал еще ребенком и вот наконец нашелся!

Брийские хоббиты оказались не только радушны, но и на редкость любопытны, так что Фродо сразу вынужден был дать пространные объяснения по поводу того, чего ради он, собственно говоря, осчастливил Бри своим посещением. Фродо заявил, что интересуется историей и краеведением (тут все с умным видом закивали головами, хотя в брийском диалекте слова «история» и «краеведение» были малоупотребительны). Затем он добавил, что хочет написать книгу (тут все удивились настолько, что замолчали) и что они с друзьями хотели бы набрать побольше сведений о хоббитах, живущих за пределами Заселья, в основном на востоке.

Поднялся невообразимый галдеж. Если бы Фродо и впрямь решил написать книгу и если бы у него был десяток ушей, он за пару минут набрал бы целый короб разных историй, которых ему хватило бы на несколько глав. На случай, если этого окажется мало, местные назвали множество имен, к кому можно было бы обратиться за продолжением: «Возьми вот хоть старину Пивовара да потряси как следует», – советовали они. Но Фродо не выказал охоты записывать сведения не сходя с места, а потому местные хоббиты несколько поостыли и вернулись к расспросам о засельском житье-бытье. Разговорить Фродо оказалось непросто, так что его наконец оставили в покое, и вскоре он обнаружил, что сидит один, в уголочке, довольствуясь ролью наблюдателя и прислушиваясь к разговорам других.