Тэд Уильямс - Корона из ведьминого дерева. Том 1 [litres]

– Нет, ее отец заслуживает доверия – толстый старый джентльмен и фермер, и теперь, когда он уже не может сражаться, его больше всего занимает мясо, выпивка и возможность похвастать своим скотом. Он получил много земли, когда отдал Тайлет за графа Глен Оррга. Меня пугает его дочь. – Вдовствующая королева поджала губы. – Она ведьма.

– Вы дважды использовали это слово. Значит, дело не в том, что она вам не нравится?

Инавен взглянула на свой бокал. Огонь камина наполнял комнату светом, длинные темные тени двигались так, словно что-то предчувствовали.

– Я не знаю, Эолейр, но до меня доходило много слухов, и некоторые из них весьма пугающие.

– Каких слухов?

– Если я расскажу, вы наверняка подумаете, что я лишилась разума. – Она покачала головой. – Поговаривают, будто Тайлет обратилась к очень древнему и опасному культу.

– Культу? – Он недоуменно посмотрел на королеву. – Я не уверен, что понимаю, миледи, да и поверить не могу. Вам прекрасно известно, что о фаворитках короля часто рассказывают отвратительные истории.

Инавен состроила гримасу:

– Да, в свое время обо мне рассказывали разные мерзости, но никто и никогда не обвинял меня в возрождении ритуалов Матери Воронов.

– Что… – Эолейр не мог поверить своим ушам. – Моррига, создающая сирот. – И хотя Эолейр находился рядом с камином, по спине у него пробежал холодок. – Никто не может быть настолько безумен. Эрнистиру потребовались сотни лет, чтобы уничтожить этот внушающий ужас культ.

– И все же мне так говорили, и у этих людей не имелось никаких оснований лгать. Мне рассказывали, что Тайлет очарована Темной Матерью и вместе со своими приверженцами пыталась ее призвать.

– Зачем? – Эолейр многие годы не вспоминал о Морриге, Матери Воронов. Вот уже три столетия ни один эрнистириец не приносил ей жертвоприношений открыто, со времен правления короля Тестейна. Последние из ее почитателей, грязные потомки родственных браков, были уничтожены отцом короля Лута, королем Литином, задолго до того, как появились на свет родители Эолейра. «Конечно же, даже столь самовлюбленное существо, как леди Тайлет, не может рассчитывать, что ей удастся возродить столь ужасающие практики», – подумал он. – Но зачем ей совершать такие безумные поступки? »

– Откуда мне знать? Говорят, она утверждает, будто Моррига явилась к ней во сне. – Теперь, когда они сидели рядом с ярко пылающим в камине огнем, Эолейр подумал, что Инавен выглядит бледной и измученной. – Я надеялась, что это лишь глупая прихоть, Эолейр, – времяпрепровождение скучающих придворных. Но я помню рассказы моей бабушки об адептах Морриги, еще из времен ее детства, как напуганы были люди в ее деревне и как они старались ходить кружным путем, чтобы избежать взгляда одного из адептов Матери Воронов.

Эолейр почувствовал тревогу, но не стал ее выказывать.

– Конечно, если в слухах есть толика правды, леди Тайлет видит в этих занятиях лишь развлечение – один из способов шокировать стариков Таига. – Он попытался улыбнуться. – Стариков вроде нас.

– Может быть, – ответила Инавен, но даже в ее глазах Эолейр не увидел ответной улыбки. – Но я могу поклясться вам, дорогой граф, Хью стал совсем другим с тех пор, как начал с ней регулярно встречаться. Он всегда был взбалмошным, и его настроение постоянно менялось. Вы ведь помните?

– Конечно, помню. В его детстве не раз бывали моменты, когда я жалел, что его нельзя положить поперек колена.

– Жаль, что вы этого не сделали. Мне так хотелось, чтобы хоть кто-то проявил к нему строгость. Но сейчас… я не знаю, Эолейр. Он изменился, и мне страшно. Он ведет себя так, словно ему известен какой-то замечательный секрет! Как если бы ей удалось в чем-то его убедить, и теперь он уверен, что ему не грозит никакая опасность. Конечно, вы заметили! Все, что он сделал сегодня, все, что устроил, направлено на то, чтобы показать пренебрежение Верховному Престолу в том или ином виде. И это не тот Хью, который рос на моих глазах. Тот ребенок был избалованным, возможно, упрямым… – Она нахмурилась и замолчала.

Через мгновение вошла служанка, которая с трудом несла большой кувшин.

– Я нашла, госпожа, – сказала она.

– Вы слышали? – попыталась улыбнуться Инавен. – Госпожа. Даже не «ваше высочество».

У служанки сделался удивленный вид.

– Мои извинения, ваше высочество, я…

– Поставь кувшин, дитя. – Инавен жестом показала девушке на стол. – А теперь можешь ложиться спать. Мы с графом уже почти закончили разговор. Он сам уйдет.

Служанка кивнула, поставила кувшин и поспешно вышла из комнаты на лестницу.

Эолейр дождался, когда дверь за ней закроется.

– Есть еще что-то, о чем мне следует знать? Возможно, я смогу помочь. – Он протянул руку и коснулся тыльной стороны ладони Инавен. – Я бы хотел видеть вас счастливой.

– Тогда обратитесь к богам. Лишь их планы имеют значение, но не наши.

Он с нежностью посмотрел на нее, на морщины на когда-то гладком лице, рассказывавшие историю ее невзгод и мгновений счастья. Таких моментов было недостаточно.

«Слишком мало для каждого из нас, – подумал он. – И совсем немного тех, что мы с ней разделили».

Во время великой войны с Королем Бурь они оба потеряли тех, кого было невозможно заменить: Инавен – мужа-короля, а Эолейр – дочь короля Лута, Мегвин. Эолейр не осознавал, как сильно он тревожился о храброй, околдованной Мегвин, пока она не умерла. Не совершает ли он такую же ошибку сейчас с Инавен?

«Как мало утешения в этом мире, – подумал он. – Не поступал ли я глупо, когда разрешал долгу руководить собой?»

– Леди… – начал он, но она уже качала головой.

– Я частично могу догадаться, о чем вы сейчас думаете, мой храбрый граф. Но в этом нет смысла. Мы те, кто мы есть, и наши дороги некоторое время шли рядом. Но вы всегда будете мне дороги, Эолейр.

– А вы мне, ваше высочество. – Он допил второй бокал меда и почувствовал его в ногах, когда встал, чтобы вернуться в пиршественный зал. – Я обязательно подумаю о том, что вы мне рассказали, и проведу свое расследование. И можете не сомневаться, королева Мириамель и король Сеоман узнают о ваших опасениях. – Он наклонился и нежно поцеловал ее руку. – И пусть боги позаботятся о вас.

– Обо всех нас, дорогой Эолейр. – Она наконец улыбнулась, но в ее улыбке не было радости. – Как странно видеть вас с седыми волосами! Я даже не хочу думать о том, как выгляжу в ваших глазах. Да, пусть боги позаботятся о нас, и пусть они будут внимательны, потому что нам это необходимо.

Зои заморгала. Она всегда начинала моргать, когда выходила из Великих Врат Наккиги, и глаза у нее неизменно слезились. Суровая зима запирала ее под горой на долгие месяцы, и даже размытый тучами белый янтарь северного солнца практически ослеплял.