Н. Джемисин - Пятое время года [litres]

Но прежде чем они успевают выйти дальше, с очередным клубом дыма следует гулкий выстрел, и на сей раз «Клалсу» содрогается от удара. Ржавь и пламя подземное, сколько у них еще этих хреновин? Сиенит вскакивает и бежит к поручням, чтобы увидеть эту очередную пушку, хотя и не понимает, что с ней делать. В обшивке «Клалсу» зияет пробоина, она слышит крики людей в трюме, но пока корабль еще двигается.

Это тот корабль, который Алебастр забрасывал камнями. Часть камней с его кормы убрана, и он снова сидит на воде нормально. Пушки она не видит, но видит теперь три фигуры, стоящие на носу. Две в винно-красном, одна в черном. И пока она смотрит, к ним присоединяется еще одна в винно-красном.

Она чувствует на себе их взгляды.

Корабль Стражей чуть поворачивает, еще сильнее отставая. Сиенит уже начинает было надеяться, но теперь она видит, где находятся их пушки. Три огромные черные штуки возле релинга по правому борту. Они почти в унисон вздрагивают и откатываются назад при выстреле. Мгновением позже раздается оглушительный треск, и «Клалсу» содрогается, словно при пятибалльном цунами. Сиенит поднимает взгляд, успев увидеть, как мачта раскалывается в щепки, и затем все валится.

Мачта трещит и падает, как подрубленное дерево, и с такой же силой валится на палубу. Люди вопят. Корабль стонет и начинает крениться на правый борт, увлекаемый падающими парусами. Она видит, как два человека падают в воду под весом ткани, веревок и дерева, и, помоги ей Земля, она не может о них думать. Мачта лежит между ней и капитанским мостиком, отрезая ее от Иннона и Кору.

И теперь корабль Стражей приближается.

Нет! Сиенит тянется к воде, пытаясь вобрать хоть что-то своими измученными сэссапинами. Но ничего нет. Ее разум мертв как стекло. Стражи слишком близко.

Она не может думать. Она перебирается через обломки мачты, запутывается в канатах и бесконечные часы – по ощущениям – выпутывается из них. Наконец она свободна, но теперь все бегут назад со стеклянными кинжалами и дротиками в руках, туда, откуда она пришла, вопя и крича, поскольку корабль Стражей уже здесь , и они высаживаются.

Нет.

Она слышит, как вокруг нее умирают люди. Стражи привели с собой что-то вроде военного отряда, какое-то ополчение, которому они заплатили или мобилизовали, бой еще не закончен. Люди Иннона хороши и опытны, но они привыкли сражаться со слабо защищенными торговыми и пассажирскими судами. Когда Сиенит добирается до мостика, Иннона там нет, он, наверное, ушел в трюм – она видит, как двоюродная сестра Иннона Эселла рубит какого-то ополченца по лицу своим стеклянным кинжалом. Он отступает под ударом, но встает и вонзает собственный кинжал ей в живот. Когда она падает, он отпихивает ее, и она падает на тело другого миовита, уже мертвого. С каждой минутой на борт взбирается все больше солдат.

И так везде.

Они проигрывают.

Она должна добраться до Иннона и Кору.

В трюме почти никого нет. Все на палубе, защищают корабль. Но она ощущает дрожь страха Кору и бежит в каюту Иннона. При ее приближении дверь распахивается, и Иннон выскакивает с кинжалом в руке. Чуть не убил. Он в испуге останавливается, и заглянув ему через плечо, она видит Кору, закутанного и засунутого в корзину под носовой переборкой – самое безопасное место на корабле. Якобы.

– Что…

– Оставайся здесь, – говорит Иннон. – Я должен сражаться. Делай что должна…

Он не успевает уйти. Что-то движется позади них, слишком быстро, чтобы Сиенит успела крикнуть и предупредить. Мужчина, голый по пояс. Он обхватывает голову Иннона с обеих сторон, его пальцы распластываются по его скулам как паучьи лапы, и усмехается Сиенит, когда глаза Иннона вылезают из орбит.

И затем…

О, Земля, это же…

Она чувствует , когда это приходит. Не одними сэссапинами. Это как царапанье камнем по коже, треск в ее костях, это, это, это все, что есть Иннон, вся сила, и живость, и красота, и его ярость, стало злым . Усилено, сконцентрировано и направлено на него самым жестоким образом. Иннон даже не успевает испугаться. Сиенит не успевает даже крикнуть, когда Иннон распадается .

Это все равно как наблюдать землетрясение вблизи. Видеть, как земля раскалывается, как осколки трутся и дробят друг друга, затем рассыпаются. Только все – во плоти .

Бастер, ты никогда не рассказывал мне, не говорил мне, как это бывает .

Теперь Иннон бесформенной грудой лежит на полу. Убивший его Страж стоит рядом и ухмыляется сквозь залившую его кровь.

– А, малышка, – звучит его голос, и кровь каменеет в ее жилах. – Вот ты где.

– Нет, – шепчет она. Она мотает головой, отступая. Кору плачет. Она пятится и спотыкается о койку Иннона, нашаривает корзину, достает Кору и берет на руки. Он вцепляется в нее, трясясь всем телом.

Полуобнаженный Страж смотрит куда-то, затем отходит в сторону, чтобы впустить другого. Нет.

– Незачем устраивать спектакль, Дамайя, – мягко говорит Шаффа Страж Исполнитель. Затем замолкает с виноватым видом. – Сиенит.

Она много лет не видела его, но голос остался прежним. Он не меняется. Он даже улыбается, хотя и с некоторым отвращением, видя то, во что превратился Иннон. Он смотрит на Стража без рубашки – тот продолжает ухмыляться. Шаффа вздыхает, но улыбается в ответ. Затем с этими жуткими, ужасными улыбками они обращаются к Сиенит.

Она не может вернуться. Она не вернется.

– И что же тут у нас? – Шаффа улыбается, не отводя взгляда от Кору у нее на руках. – Какая прелесть. От Алебастра? Он тоже жив? Нам всем хотелось бы увидеться с Алебастром, Сиенит. Где он?

Привычка отвечать вбита слишком глубоко.

– Его забрал камнеед.

Голос ее дрожит. Она пятится, голова ее упирается в переборку. Больше отступать некуда.

Впервые за все время их знакомства Шаффа моргает и выглядит удивленным.

– Камне… хм. – Он мрачнеет. – Надо было убить его прежде, чем они добрались до него. Ради милосердия, конечно же, ты не представляешь, Сиенит, что они с ним сделают. Увы.

Затем Шаффа снова улыбается, и она вспоминает все, что пыталась забыть. Она снова чувствует себя одинокой и беспомощной, как в тот день возле Палелы, одна во всем ненавидящем ее мире, где не на кого опереться, кроме человека, чья любовь приходит в одеждах боли.

– Но это дитя будет более чем достойной заменой, – говорит Шаффа.

Ты понимаешь, что бывают моменты, когда меняется все.

Кору в ужасе скулит, и, возможно, даже он каким-то образом понимает, что случилось с его отцами. Сиенит не может утешить его.

– Нет, – говорит она. – Нет. Нет. Нет.

Улыбка сползает с лица Шаффы.

– Сиенит. Я же говорил тебе – никогда не говори мне «нет».

Даже самый твердый камень может треснуть. Просто нужно приложить нужную силу в нужной точке под нужным углом. В эпицентре напряжения и слабины.