Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– А Георгия не любит меня. Ты не думал жениться на Фриде и отправить ее в Алвасете? Матерям, знаешь ли, свойственно жертвовать ради детей всеми, кто подвернется под руку.

– Изящное предупреждение, но отнюдь не первое.

– Катарина не была изящна?

– Была.

Впереди было еще тихо, мечущиеся по мрачноватым, хоть и ярко освещенным залам слуги и порученцы торопливо кланялись, некоторых Алва замечал.

– Ты еще не видел епископа Доннервальдского? – полюбопытствовала графиня возле постамента стерегущего Старый Арсенал рыцаря.

– Я о нем слышал, он рискует.

– В самом деле?

– Увы, Арлетта, моя репутация требует крови. Что вам не нравится, кроме лицемерия?

– Не сегодня.

– Позже не выйдет, утром я еду к Ли. Не пугайтесь, это он мне нужен, а не я ему.

– Тогда этой ночью. Ты прочел мои находки?

– Лишь светоча вольной мысли. Надо бы отыскать его приемного отца.

– Ты поверил в благородство происхождения?

– Зачем? Меня занимают благоприобретенные красоты.

– А меня – любовь, но поговорить о ней ты мне не дал.

– Разве гитара сказала не всё?

– Гитара заставила меня замолчать… Вчера я позволила себе пить вино и слушать, но вывалить на тебя свои догадки я обязана. Здесь не выйдет, мне придется много говорить, и это будет больно. Мне больно, и я не хочу, чтобы меня видели… блохи.

– Мы сбежим при первой возможности. – Рокэ посторонился, пропуская даму вперед. Отнорок, сперва показавшийся нишей, выводил на лестницу. Дальше дорога была знакомой – хромой Хьюго водил ею графиню Савиньяк к теперь уже бывшему регенту.

Вскочили принарядившиеся по случаю празднества адъютанты, глухо стукнул отодвигаемый стул. Алва быстро поднес палец к губам, и стражи замерли у странно пустых рабочих столов. Прежде кабинетная дверь издавала уютный скрип, сейчас с ней что-то сделали, а может, Рокэ знал какой-то секрет, но чету Ноймаринен они застали врасплох. Рудольф и Георгия стояли друг против друга в дальнем конце комнаты, на ссору это не походило, но и за руки супруги не держались.

– Добрый вечер, – обрадовал с порога Алва, увлекая спутницу навстречу подводным камням и прячущим пиявок корягам, – я слегка поменял диспозицию.

– А когда ты поступал иначе? – Лица Рудольфа графиня разглядеть пока не могла, хотя кабинет был освещен куда ярче обычного. Тон, однако, был самым благодушным. – К тому же теперь регент ты.

– Омерзительно! – Рокэ на ходу поморщился. – А где бóльшая часть августейшего семейства?

– Там, куда ты решил не заходить, – Ноймаринен потер спину. – В гостиной, которую пришлось сделать гербовой. Не споткнитесь, кстати, я с этой холтийской дрянью чудом печку не поцеловал.

– Ковры и гобелены полны коварства, – согласился Рокэ, оглядывая принесенные из Старого Арсенала регалии, – но царственности они прибавляют. Сударыня, смотрите под ноги.

– Поздно.

Только что расстеленное холтийское сокровище уперлось в две улыбки и кончилось возле ног герцогини. Георгия поправила выпущенный из высокой прически локон.

– Арлина, – пропела она, – я тебе буду завидовать до конца приема, ведь после Кальтарина ты сможешь просто веселиться. Должна вам сказать, Рокэ, что я очень… очень рада вас видеть, хотя мне следовало бы разыграть ревность и обиду. Променять мой обед на этот ужасный шадди!

– Сударыня, во всем виноват ваш супруг, приучивший адъютантов подавать отличные закуски. Когда мы закончили разговор, я от обеда мог лишь бежать.

– Вечером я объясню Рудольфу, что порой он бывает не прав. – Георгия протянула руку, которую Рокэ и поцеловал со своим всегдашним шиком. – Господин Первый маршал, я безмерно благодарна вам за Эрвина, но не поторопились ли вы?

– Я не поторопился даже с Приддом.

– Зато поторопилась я. С вами. Арлина, милая, ведь ты рассказала?

– О чем? – Глаза пошире, хотя по-хорошему надо бы сощуриться. – Соберано женская болтовня не занимает.

– Пока она не стала изменой. Не хочу лгать, я не верила, что вы живы. Меня оправдывает лишь то, что фок Варзов проигрывал войну. Место Кэналлийского Ворона было здесь.

– Почему? – Алва распахивать глаза тоже умел. – Северную Марагону приятней брать, когда зацветает кипрей. Что до возни с губернаторами, то Рудольф это всяко делает лучше меня.

– Ты меня удивил, – вмешался Ноймаринен. – С Марагоной, не с губернаторами.

– Я и дриксов удивлю, – рассеянно заверил Алва. – Летом. С вашего разрешения, я утром уеду.

– Вернее, сбежишь, – герцог с трудом сдерживал улыбку, сразу отеческую и унарскую. – Ладно, сбегáй, прикрою.

– Но не задерживайтесь. – Георгия вновь поправила волосы; она была нежна, она к чему-то готовилась.

В вестибюле Валме присвистнул, что полностью соответствовало как столь любимому виконтом адуанскому стилю, так и удивлению.

– Марсель, – простонал Фарнэби, – Марсель…

– Я от восторга, – шепнул наследник Валмонов, оглядывая скрывшие каменный пол ковры и молодцов в блистающих кирасах. – Не прошло и двух Кругов, как в Старой Придде завелся король, что доказывает тезис о правомочности Ожидания, хотя сейчас нам придется главным образом чтить.

Дядюшка не ответил – делал вид, что взволнован, тетушка тоже промолчала. Маркиза говорила лишь тогда, когда это было действительно нужно, и была любовницей собственного духовника. С полного согласия дядюшки.

Чета Фарнэби медленно и торжественно повернулась, дозволяя дежурным лакеям освободить себя от верхних одежд. Марсель обошелся собственными силами, бросив скромный офицерский плащ подскочившему слуге, которого немедленно заслонил дворцовый пристав с черно-белым жезлом.

– Господин Валме, – возвестил он, – прошу вас следовать за мной.

– До Багерлее пешком далековато, – протянул виконт, расправляя манжеты, – и вообще я требую приказ об аресте за подписью регента!

– Сударь, – опешивший жезлоносец выглядел презабавно, – как можно?! Вам, как наследнику и представителю Проэмперадора Юга и члена регентского совета графа Валмона, отведено место, достойное заслуг вашего славного рода.

– А какое место отведено маркизу и маркизе Фарнэби? – не унимался Марсель. – Дядюшка, не скромничайте, ваши заслуги вопиют.

– Маркиз Фарнэби, – начал пристав, – должен…

– Дядюшка, кому и сколько вы задолжали? Я сейчас при деньгах и…

– Марсель, – на сей раз в голосе Маркуса прорезалась достойная самого Лисенка гордая скорбь, – мы проследуем на то место, которое мне сочли нужным отвести хозяева.

– Как вам угодно, – не стал портить чужую игру Валме, – тогда и я проследую. Вперед!